Рай, ад и мадемуазель - читать онлайн книгу. Автор: Гарольд Карлтон cтр.№ 84

Юноша вдохнул знакомый аромат духов. Его пальцы снова исследовали ее тело. Но теперь это было не просто тело, а сосуд, откуда появился его ребенок: белый и гладкий, словно скорлупа или камень, омытый волнами. Руки мужчины опять прикасались к таким знакомым ему потайным местечкам. Изгиб шеи. Угловатые кости ключицы он мог накрыть одной ладонью. Кристофер провел большим пальцем по ее бедрам, помассировал, будто ваяя их из плотной упругой шерсти для костюмов. Крепкие маленькие ягодицы дерзкой формы — единственная часть тела Софи, похожая на мальчишескую. Женщина перевернулась на спину и обнажила большие темные соски, венчающие идеальную грудь. Маленькие ступни с восхитительными красными ноготками. И соблазнительный треугольник рыжеватых волос, очерчивающий контур самого потайного места. «Британский ангел» возбудился, желая медленно и тщательно наслаждаться этим телом, которое помнил так хорошо, что мог подметить все изменения.

— Я постарела, — прошептала Софи и указала на следы от растяжек.

Но упругое миниатюрное тело не изменилось: гладкий плоский живот, бархатистая кожа. Потайной вход, как всегда сексуальный, по-прежнему умалчивал о своих секретах. Кристофер прикоснулся языком к соли ее естества и прижал Софи к себе. Она дернулась. «Аппетит приходит во время еды», — говорят французы. Он пробудит Спящую красавицу. Может, она и правда не занималась сексом с их расставания?

Кристофер долго ласкал Софи. Тело женщины извивалось, словно в протесте, она прогибала спину и прижималась к нему сильнее. Его руки заверяли ее, что не подведут, что будут ласкать, сколько она захочет. Мужчина впился алчущим ртом в ее губы, ощупывая руками тело любимой, словно слепой, который старается узнать друга. Она вздохнула и, почувствовав его терпеливое желание, откликнулась. Его руки не прекращали ласкать, разливая по ее телу потоки удовольствия. Парень немного ускорил движения. Еще вздох… И вскоре Софи притянула его за плечи, заставляя лечь на нее и медленно погрузиться в самую глубину.

В движениях не было ничего механического: они будто вместе плыли по волнам или парили высоко в небе. Любовников окутал туман чистейшего экстаза. Удовольствие нарастало и нарастало, пока не заполнило их тела, ведя к финальному взрыву. Лучший секс — это любовь. Слияние душ подарило им неземное блаженство. Умы и тела сошлись в совершеннейшем из союзов. Это чудесное, захватывающее приключение почти в буквальном смысле оставило их бездыханными.

Через несколько минут любовники вернулись с небес на землю. Софи кричала громче, исступленней прежнего, так что Кристофер не смел усомниться в связавшем их волшебстве. Он сильнее прижал к себе любимую. Бешено бьющиеся сердца постепенно возвращались к спокойному ритму. Потом папочка выскользнул из кровати, прошел в гостиную и посмотрел на дочурку: Габриель мирно спала в своей постельке. Кристофер нежно поднял малышку на руки и положил на большую кровать между родителями. Они прижались друг к дружке — новая семья, воссоединенная заклинанием Софи. Мужчина повернулся и посмотрел в зеленые глаза женщины; они стали еще теплее и нежнее, без малейшего проблеска тревоги.

— Что мы будем моделировать? — спросила она.

— Самые красивые вещи на свете, — пообещал он.

Немногим позволено обрести такое редкое счастье. Неужели хеппи-энд возможен? Кристофер постарался расслабиться, наслаждаясь эмоциями, но так и не смог заснуть. «Это Шанель», — осознал он и вздрогнул. Даже из царства мертвых она продолжала влиять на моду и людей. Интуиция подсказывала, что за счастливый конец они еще поборются. Когда придет время.

Саманта спала и во сне возглавляла «Клуб анонимных Коко-наркоманок». С потолка падали камелии, девушка лихорадочно подхватывала с пола цветы, сделанные — она знала — из тысячедолларовых купюр, сложенных в технике оригами и прикрепленных к восковым зеленым листам. Американка проснулась в полупустой квартире на Марэ. Клаус еще не закончил ремонт. Может, сон вещий? Она разбогатеет? Саманта доковыляла до холодильника и достала огромный шоколадный эклер.

Трое друзей встретились в «Куполь» в пятницу вечером, чтобы обсудить общее будущее. Пока никто ничего не говорил ни о завещании Коко, ни о ее наследстве.

Как они впишутся в новый дом? Все надели «Шанель». Моник все еще почтительно носила костюм из черной шерсти букле. Саманта нарядилась в темно-синий жакет, юбку в тон и блузку цвета слоновой кости. Софи — в кремовый костюм с темно-синей тесьмой.

— А где Кристофер? — спросила Моник у Софи.

— С Габи. Мы не любим оставлять ее с няней.

— Мне сегодня приснилось, что я унаследовала «Шанель», — выпалила Саманта. — Мадемуазель оставила компанию мне.

Она отпила «Кир рояль» и выпрямилась на стуле, удивленно глядя на друзей.

— Вокруг падали камелии, свернутые из тысячедолларовых купюр, и…

Софи и Моник взволнованно переглянулись.

— Как ты можешь унаследовать дом? Ты же не дизайнер, — осторожно заметила швея.

— Не обманывайся, — кивнула модель.

— Но я же могу быть directrice, — обиделась Саманта. — Хочется верить, что мадемуазель велела включить меня в совет директоров. Нам не понадобится дизайнер. Я могу каждый сезон изменять модели Коко: новая ткань, другая длина юбки, прочие детали. Ты же поможешь, Моник?

Моник залпом выпила скотч, вспоминая слова старушки-легенды: «Ты должна быть готова занять мое место…»

— Саманта, — нерешительно проговорила она. — Возможно, тебя удивит завещание мадемуазель. Может, ничего и не изменится.

— Но им понадобится кто-то, кто будет заниматься дизайном! — воскликнула американка.

Женщины замолчали. Софи прикурила и глубоко затянулась. Остальные зачарованно смотрели на нее.

Заметив это, молодая мама сказала:

— Шанель почти всем обещала что-нибудь оставить. — Она выдохнула дым. — Пожилые женщины иногда так добиваются дружелюбия окружающих. У меня всегда было ощущение… что мы с мадемуазель как-то связаны. Может, мы даже родственники. Представьте, она предлагала удочерить моего ребенка, хотя она годилась бы ей в прабабушки!

— Это ничего бы не изменило, — заявила Моник. — Она даже не желала видеть племянниц. Мне приходилось говорить им, что тетя плохо себя чувствует. А милые девушки хотели просто поздороваться.

— Не хочу, — пожала плечами Софи, — чтобы кого-то из вас постигло разочарование.

— Да нет, я ничего и не ожидаю. — Моник знаком велела официанту принести еще скотча. — Просто мне грустно: она ведь умерла совсем одна. Каждая одинокая женщина боится этого.

— Хочешь сказать, ты тоже? — спросила Саманта.

— Да, боюсь.

— Большинство женщин умирают в одиночестве, потому что переживают мужей, — пожала плечами Саманта. — Я боюсь только того, что умру не в одежде от Шанель!

— Но мадемуазель умерла не одна: с ней была Жанна, — сказала Софи.

— Но она просто служанка, — ответила Моник.