Дом на полпути - читать онлайн книгу. Автор: Эллери Квин cтр.№ 47

Речь прокурора являла собой шедевр тонкой и злобной инсинуации. Произнеся ее, он сел и принялся спокойно вытирать шею платком.

Увещевательное слово к жюри, произнесенное судьей Менандером, было на удивление коротко. Судья изложил возможные вердикты и объяснил специфику дела, основывающегося на косвенных уликах. Многие знатоки с некоторым удивлением отметили, что известный юрист воздержался от того, чтобы дать в своем кратком обращении к присяжным (она заняла всего двадцать пять минут) хотя бы намек на собственную позицию в этом деле, — явление необычное в штате, который дает судьям, ведущим громкие дела, исключительно широкие полномочия в высказывании своих взглядов.

После этого дело перешло в руки жюри.

На семьдесят первом часу появилось сообщение, что жюри наконец-то пришло к единому мнению. Это произошло уже вечером, во время импровизированной конференции с прессой в номере Билла в «Стейси-Трент». Затянувшееся заседание присяжных убедило Билла в окончательной победе, и теперь это был прежний Билл — может, не совсем естественно бодрый, но веселый, приветливый и полный шотландского виски. А основания для оптимизма у него были. Через шесть часов после начала сессии жюри до публики стали доходить сведения о том, что десять против двоих присяжных твердо высказывались за полное оправдание Люси Уилсон. Задержка могла означать только одно: эти двое упорно не сдавались. Известие о том, то вердикт вынесен, могло означать только то, что они в конце концов уступили.

Приглашение в зал суда протрезвило Билла Энджела, как ледяной душ. Все сломя голову бросились в суд.

Билл, ожидавший увидеть, как Люси выводят в зал через Мост Вздохов из примыкающей к судебному зданию тюрьмы, беспокойно оглядывался. Затем плюхнулся на свое место.

— Ну вот, кажется, и все, — шепнул он Эллери. — Хм... Скамейка Гимболов пустует.

— Примечательно, — сухо отозвался Эллери, но в этот момент ввели Люси, и обоим стало не до разговоров.

Люси была в полуобморочном состоянии, она с трудом передвигала ноги и кое-как дотащилась до стола защиты. Эллери похлопал ее по руке, а врач дал ей подкрепляющие пилюли. Билл заговорил с ней с такой естественностью и непринужденностью, что в глазах ее зажегся обычный огонек, и краска прилила к щекам.

Начались обычные проволочки. Сначала не могли отыскать Поллинджера. Наконец кому-то удалось найти его, и он чуть ли не бегом явился в зал. Затем фоторепортеры препирались с людьми шерифа. Кого-то вывели. Бейлиф призвал публику к порядку.

Наконец появились присяжные заседатели — двенадцать усталых до изнеможения человек. Всех их словно охватила эпидемия: у всех бегали глаза. У присяжного номер семь вид был больной и сердитый. Присяжный номер четыре смотрел с высокомерием. Но даже эта пара старательно отводила глаза в открытом пространстве перед перегородкой судебных исполнителей. Увидев их лица, Билл окаменел и стал белым как мел.

В тишине столь полной, что ясно можно было слышать тиканье часов на стене, старшина присяжных встал и дрожащим голосом зачитал вердикт: Люси Уилсон виновна в убийстве второй степени.

Люси почти лишилась сознания. Билл и пальцем не пошевелил; он словно примерз к своему креслу.

Через пятнадцать минут Люси привели в чувство, и судья Менандер зачитал приговор: двадцать лет в исправительной тюрьме штата.

Как выяснил потом Эллери, присяжные номер четыре и номер семь сумели добиться невероятной победы: проведя семьдесят часов тридцать три минуты в душной комнате, они изменили первоначальное мнение остальных. Спасибо, подумал Эллери, что присяжные номер четыре и семь пошли на компромисс со своими менее стойкими коллегами и не стали требовать смертной казни.

— Все дело в конечном итоге решили эти отпечатки пальцев на ноже, — признался позже в интервью с газетчиками присяжный номер четыре. — Мы просто ей не поверили.

Присяжный номер четыре была крупная крепкая женщина с твердым подбородком.

* * *

Сердце мистера Эллери Квина болезненно сжималось, когда он паковал вещи, звонил портье и брел по коридору в номер Билла Энджела.

Собравшись с духом, он постучал в дверь. Ответа не было. Он подергал ручку; к немалому его удивлению, дверь оказалась не заперта. Он открыл ее и заглянул в номер.

Билл полуодетый лежал на кровати. Галстук обвился вокруг его шеи, рубашка была насквозь мокрой, словно он, не раздеваясь, стоял под душем. Энджел смотрел в потолок без всякого выражения на лице. Глаза у него были красные, и Эллери показалось, что он плакал.

— Билл, — позвал Эллери друга тихим голосом, но тот не шевельнулся. — Билл, — повторил Квин, затем вошел, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. — Наверное, незачем говорить, как я... — Он с трудом подбирал слова. — Вообще-то я пришел попрощаться. Уезжаю, но перед отъездом, чтобы ты не подумал, что я просто взял и исчез, хотел сказать, что я вовсе не завязал с этим делом. В известном смысле Люси повезло, что она получила срок. Могло быть и хуже. Тут ничего не попишешь.

Билл улыбнулся. На его бледном, как у мертвеца, лице с покрасневшими глазами улыбка выглядела очень странно.

— Ты когда-нибудь бывал в камере? — спросил он с отсутствующим видом.

— Понимаю, Билл, понимаю. — Эллери вздохнул. — И все же это лучше, чем... другой вариант. Я собираюсь работать над этим, Билл, и хочу, чтобы ты это знал.

— Ты не думай, Эл, — пробормотал Билл, не поворачивая головы, — что я бесчувственный. Так, нашло что-то... — Он сжал губы.

— Мне ничего не удалось, жаль. Дело совершенно загадочное. И все же есть луч надежды. Давай пока не будем об этом, Билл.

— Что?

Эллери потоптался на ковре.

— Э-э... как у тебя с деньгами? Это дело стоит только начать, как сразу без штанов останешься. Я об апелляции. На это нужна куча денег, верно ведь?

— Что ты, Эллери, я не могу принять. В общем, все равно спасибо, дружище.

— Ладно. — Эллери нерешительно помялся, затем подошел к кровати, хлопнул Билла по плечу и вышел.

Закрывая за собой дверь, он увидел Андреа Гимбол. Она стояла прижавшись к стене напротив номера Билла.

Квин был потрясен. Действительно, вид этой девушки, ее помятое платье, сжимаемый в руке мокрый платок и красные, как у Билла, ввалившиеся глаза казались чем-то из ряда вон выходящим. Она должна была быть с остальными, вместе со всеми Гимболами и их присными упиваться совершенной жертвой всесожжения.

— Кого я вижу, — протянул он. — Вовремя, мисс Гимбол, прямо на поминки.

— Мистер Квин... — Она облизнула губы.

— Не кажется ли вам, мисс Гимбол, что вам лучше бы убраться восвояси?

— Он...

— Не думаю, что это благоразумно — пытаться видеть его в данный момент, моя дорогая, — сказал Эллери. — Сдается мне, ему сейчас лучше побыть одному.