Вспомни о Флебе - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Бэнкс cтр.№ 19

Тзбалик Одрейи был доморощенным компьютерным асом. Теоретически вместе с Миппом он мог бы взломать пароли, введенные Крейклином в немыслящий компьютер «ТЧВ», а потом угнать корабль: поэтому их никогда не оставляли вдвоем на борту, если Крейклин сходил. На самом деле Одрейи разбирался в компьютерах не так уж хорошо, что быстро выяснил Хорза, задав ему, словно мимоходом, пару-другую точно подобранных вопросов. Однако этот высокий, чуть сутулый человек с длинным желтым лицом знал, по-видимому, достаточно много для того, чтобы справиться с любой неисправностью в мозгу корабля, рассчитанном на надежность, без всяческих тонкостей. Тзбалик Одрейи делил каюту с Равой Гэмдолом, который, судя по цвету его кожи и пушку на ней, был земляком Йелсон, хотя сам он это отрицал. Йелсон на эту тему высказывалась тоже очень неопределенно, и особых симпатий друг к другу они не питали. Рава был еще одним отшельником. Он выгородил крошечное пространство вокруг своей верхней койки и оборудовал его несколькими маленькими лампочками и вентилятором. Иногда он проводил в своем укрытии несколько дней подряд, входя туда с полным контейнером воды и выходя с другим, полным мочи. Тзбалик Одрейи делал вид, что не замечает своего соседа по каюте, и категорически отрицал, что вдувает дымок едкой травки сифетресси, которую курил, в вентиляционные отверстия крохотного обиталища Равы.

Последнюю каюту делили Ленипобра и Ламм. Ленипобра был самым молодым в отряде – долговязый заика с огненно-рыжими волосами. Он чрезвычайно гордился своим татуированным языком и при малейшей возможности показывал его. Татуировка изображала человеческую женскую особь и была грубой во всех отношениях. За отсутствием на борту «ТЧВ» настоящего медика его обязанности выполнял Ленипобра, которого редко видели без маленького скринбука с каким-нибудь продвинутым учебником по пангуманоидной медицине. Он с гордостью показал скринбук Хорзе, включая и некоторые живые страницы; на одной из них в ярких красках демонстрировались базовые методики лечения глубоких лазерных ожогов наиболее распространенных видов пищеварительного тракта. Ленипобре все это ужасно нравилось. Хорза мысленно завязал узелок на память: ни в коем разе не получить ранений в Храме Света. У Ленипобры были длинные и тонкие руки, и четверть всего времени он пребывал на четвереньках, но Хорзе так и не удалось выяснить, что это: естественное для его вида поведение или просто причуда.

Ламм был ростом существенно ниже среднего, но довольно мускулистым и коренастым. У него были двойные брови и маленькие привитые рожки – они торчали из его редеющих, но очень темных волос над лицом, на которое Ламм изо всех сил напускал агрессивное и угрожающее выражение. Между боевыми операциями он почти не говорил, а если все же говорил, то обычно о боях, в которых участвовал, людях, которых убил, оружии, которое использовал, и тому подобном. Ламм считал себя вторым лицом на корабле, хотя Крейклин не выделял никого из членов экипажа. Ламм время от времени напоминал остальным, что лучше не создавать ему проблем. Он был хорошо вооружен и опасен, и в его скафандре даже имелся атомный заряд, который, по уверению Ламма, он скорее готов был взорвать, чем дать захватить себя. Видимо, он полагал, что нагонит на остальных страху и те не станут его раздражать: ведь в приступе гнева Ламм может взорвать свой легендарный атомный заряд.

– Черт тебя побери, что ты на меня уставился? – перекрывая помехи, прозвучал в шлемофоне голос Ламма.

Хорза, которого основательно растрясло в слишком большом скафандре, вдруг понял, что он действительно смотрит в упор на того, кто сидит прямо напротив. Он коснулся кнопки микрофона на шее и сказал:

– Я просто задумался.

– Нечего на меня смотреть.

– Но куда-то ведь смотреть нужно, – шутливо сказал Хорза человеку в матово-черном скафандре и шлеме с серым щитком.

Черный скафандр махнул свободной от лазерного ружья рукой:

– Я тебе, бля, сказал – не смотри на меня! Хорза опустил руку от шеи и кивнул внутри шлема, но тот был так плохо подогнан, что даже не шелохнулся. Он уставился на переборку фюзеляжа над головой Ламма.

Они собирались атаковать Храм Света. Крейклин сидел за штурвалом шаттла, ведя его на небольшой высоте к полоске рассвета. Внизу простирались погруженные в ночную тьму густые леса Марджойна, от которых исходил пар. План состоял в следующем: «ТЧВ» должен вернуться к планете, оставляя за кормой низкое рассветное солнце, заблокировать эффекторами действие имеющейся в храме электроники и произвести как можно больше шума вспомогательными лазерами и несколькими вакуумными бомбами. Пока этот маневр отвлекает на себя все оборонительные средства храма, шаттл должен либо направиться прямо к храму и высадить весь экипаж там, либо, если священники окажут сопротивление, приземлиться в лесу – так, чтобы храм оказался со стороны рассвета, – где отряд и покинет корабль. Там отряду предстояло рассредоточиться: те, кто имел антигравы, должны были лететь к храму, а другие, как Хорза, ползти, идти, бежать – кто во что горазд – к невысоким, с покатыми крышами зданиям и приземистым башням, которые и представляли собой Храм Света.

Хорза никак не мог поверить, что они собираются проделать все это без предварительной разведки, но Крейклин, которому задали этот вопрос во время короткого совещания в ангаре перед началом операции, настоял на своем, утверждая, что разведка лишит нападение внезапности. У него есть точные карты этого места и хороший план операции. Если каждый станет придерживаться плана, все будет в полном порядке. Монахи не круглые идиоты, и Контакт наверняка известил их о ведущихся вокруг планеты военных действиях. А потому, если эта секта наняла команду воздушного наблюдения, лучше не пытаться проводить предварительную разведку, которая может все сорвать.

На Хорзу и кое-кого еще такая аргументация не произвела особого впечатления, но поделать они ничего не могли. И вот теперь, потея и нервничая, болтаясь, как дерьмо в бочке, в видавшем виды шаттле, они на гиперзвуковой скорости неслись в потенциально враждебную атмосферу. Хорза вздохнул и еще раз проверил ружье.

Ружье Хорзы было старым и ненадежным, как и древние защитные доспехи. Он проверял свое оружие на корабле при помощи холостых патронов, и его дважды заклинивало. Магнитный движок, кажется, с грехом пополам еще действовал, но, судя по рассеиванию пуль, его нарезка уже никуда не годилась. Пули были большими – калибром не менее семи миллиметров и длиной калибра в три. Магазин был рассчитан всего на сорок восемь патронов, а скорострельность не превышала восьми выстрелов в секунду. Невероятно, но факт: громадные пули были даже не разрывными – обычные куски металла, ничего больше. Вдобавок не работало прицельное устройство – если включить его, маленький экран заполнялся красным туманом. Хорза вздохнул.

– Мы идем на высоте в триста метров над верхушками деревьев, – сказал голос Крейклина из пилотской кабины шаттла. – Скорость около полутора звуковых. «Турбулентность» начала свой маневр. Еще минуты две. Я уже вижу утреннюю зарю. Всем удачи.

Голос замер, в динамике шлема затрещали помехи. Некоторые обменялись взглядами сквозь смотровые окошки скафандров. Хорза посмотрел на Йелсон, сидевшую в трех метрах от него на другой стороне шаттла, но ее щиток был зеркальным, и Хорза не знал, смотрит она на него или нет. Он не прочь был бы сказать ей пару слов, но не хотел делать это по общему каналу связи – вдруг она сосредотачивается, готовится. Рядом с Йелсон сидела Доролоу. Ее рука в перчатке осенила собственный шлем знаком Огненного Круга.