Она так долго снилась мне... - читать онлайн книгу. Автор: Тьерри Коэн cтр.№ 2

В этом смысле смерть близкого человека часто оказывается отправным пунктом нового пути.

Если она не все разорила в душе.

В моем случае смерть унесла родителей, всех близких, девушку, которую я любил, — и разрушила дотла мою вселенную, мою веру в жизнь. И понадобилось много времени, а затем много прекрасных книг, чтобы я сумел ее восстановить.

Но что-то я заболтался, роман же вовсе не обо мне и моей истории. Ну, если только чуть-чуть. Странная у меня роль…

Ну что ж, захотелось вам прочитать этот роман? Возможно. А если нет, не жалейте. Столько еще всего нужно прочитать, а времени так мало, что негоже пренебрегать собственными предчувствиями.

А где-то вас ждет ваша книга-светоч.

Может, это она перед вами?

А если и не она, может быть, она натолкнет вас на путь к той, единственной, которая однажды заполнит вас целиком.

Гилель Эдинберг.

Книготорговец и сват.

Париж, 20 декабря 2010 года

ИОНА

Первый сон

Я попал в какую-то странную историю, бессвязную и запутанную, — такими обычно бывают сны людей, которые наяву не принимают большую часть повседневной реальности. На меня накатила какая-то сонливая вялость, не имеющая ничего общего с настоящей усталостью, и я бродил в сумерках сновидения.

И вдруг — как вспышка света во тьме. Разорвав туманные полосы сна, передо мной возникло лицо.

Словно вы сонно клюете носом перед какой-то программой, но мгновенно сменяется длина волны, и через несколько секунд показывают совершенно другую — несколько нечетких, летучих, зыбких образов, наделенных при этом удивительной силой и способных вывести вас из оцепенения.

Какие у нее были волосы? Темно-каштановые или черные. А глаза? А глаза светлые. И печальные. Она походила на фигуру со старинной картины, ее облик был прекрасен по тем, прежним, канонам. В позе ее чувствовалась беззащитность, во взгляде сквозила растерянность, словно она пыталась уловить какое-то воспоминание и сознавала, что это невозможно.

По правде говоря, мне трудно ее описать. Ночь похитила у меня ее образ.

Потом она увидела меня или как-то иначе заметила мое присутствие, и по ее губам скользнула улыбка. Она произнесла какое-то слово, я не расслышал его, но, как мне показалось, угадал: «любить».

Я хотел подойти к ней, услышать ее, но печальный образ растаял в ночи.

Этот сон я видел за пять лет до начала истории, которую бы хотел вам поведать. Я мог бы опустить этот эпизод, как и несколько последующих, и сразу же приступить к рассказу о встрече с единственной девушкой, для которой и была написана эта книга. Тогда история стала бы намного правдоподобней — если вообще в той закрытой реальности, которая служит ареной для наших фантазий, нашлось бы для нее место. Но я уверен — только искренностью можно добиться полной достоверности. Я долго не мог решиться прибегнуть-таки ко лжи, хотя бы и к умолчанию. Считал, что заблуждаются те, кто расцвечивает и лакирует действительность, придавая ей видимость истины. И когда мне случилось предать свои убеждения — вроде бы из благородных и чистых побуждений, — я потом горько об этом пожалел.

Поэтому не стану от вас ничего скрывать.

Этот сон — мимолетная яркая вспышка в ночи — озарил всю мою жизнь. Я сразу же понял, что эта девушка отныне будет занимать все мои мысли, что нас обязательно сведет судьба.

Мои слова могут показаться вам бредом автора, томящегося в поисках вдохновения. Вы распознаете миф о музе, трансформированный сухим и противоречивым умом современного человека. Решите про себя, что я вовсе не пережил ничего подобного, но всего лишь представил события в некоем романтическом свете, чтобы было легче обвести вас вокруг пальца и увлечь перипетиями любовной интриги. Мне нечего предложить в ответ на такие доводы, кроме своего стремления к цельности картины. Я всегда старался быть искренним. Но вы меня совсем не знаете и поэтому можете не поверить на слово, не станете читать эту книгу или бросите меня с моими чувствами посреди дороги.

Именно так она и сделала.

И потому я начал писать.

ЛИОР

Я была маленькой девочкой и в мечтах представляла себя принцессой; была подростком и торопилась повзрослеть; была романтичной девушкой и мнила себя женщиной, опытной соблазнительницей, упивающейся своей властью.

Я была всеми этими женщинами, и ни одна из них мне не нравилась.

Только женщины поймут, что я хочу этим сказать.

Ведь в каждой женщине присутствуют принцесса, упрямый подросток, авантюристка, подруга, мать; все, кем она была или могла быть; все, кем она станет однажды; все, кем она никогда не станет.

Эти сущности сталкиваются между собой, перемешиваются, сплетаются с изгибами судьбы и характера и в итоге составляют личность, сотканную из света и тени, из подлинного и наносного, из чистых цветов и оттенков.

Часто нам кажется, что речь идет всего лишь о раздвоении личности: маленькая девочка в теле взрослой женщины, принцесса, что томится в роли покорной жены, романтичная натура, ищущая свою душу в плоти разных мужчин, мать, которую разрывают любовь к детям и страсть к мужу.

Но на самом деле все гораздо сложнее. В каждой из нас все эти женщины живут одновременно.

Есть некий универсальный язык, он записан в глубине каждой женской души. Он нас объединяет и позволяет понимать друг дружку, угадывать тайные движения души, а главное — ожидание любви и чувство одиночества. Любовь и одиночество — два основных слова нашего языка. Вот такой выбор. Словно две двери открываются в чужие миры. Однако все женщины знают, что эти два слова неразрывно связаны. Потому что выбор не зависит от нас — или совсем в малой степени.

Сегодня вечером мое одиночество подводит итог и объявляет о моем поражении. Я знаю, что больше не буду женой, матерью, возлюбленной, и плачу над утраченными иллюзиями.

Я соберу в кулак остатки воли и те крохи достоинства, которые у меня еще остались, и поклянусь: никогда больше не буду чувствовать себя принцессой, никогда больше не стану воображать себя женой и матерью. Поклянусь, что отныне выбираю одиночество.

Я решила начать свой рассказ с этого отрывка из моего дневника, потому что он служит ключом к пониманию всей последующей истории.

Женщины много пишут. Пишут на бумаге, на экране компьютера, выцарапывают на поверхности сердца. Пишут исповеди и пустяки, пишут мощно и поэтично. Но редко кто из них может в этом признаться. Что до меня, я пишу, когда слова переполняют душу и чтение больше не способно унять мои мучения. Когда я читаю, я растворяюсь в истории, придуманной авторами, хитросплетения интриги отвлекают меня от бед и тревог. Я забываюсь, плыву по течению. Но, когда я пишу, я возвращаюсь к самой себе, вычленяю слова, которые меня волнуют и терзают, останавливаю их безумный бег и направляю их в другое русло — выплескиваю на бумагу или на экран. Но, поскольку я не слишком хорошо к себе отношусь, процесс получается довольно болезненный.