Утерянный рай - читать онлайн книгу. Автор: Александр Лапин cтр.№ 70

Страница

Андрей Франк хмурится. Печально смотрит на Галку. У него ведь вся комната в общежитии оклеена ее фотографиями. Эх!..

Казаков не выдерживает первым.

– Ну что, Галь, пишет наш защитник? – спрашивает он с чувством легкой иронии и одновременно живого интереса.

– Автомат уже получил? – добавляет Вовуля.

Она отрывает счастливый взгляд от письма и старается отвечать как можно спокойнее:

– Пишет, что сейчас в учебке на пять месяцев. А потом их распределят по частям. Уже когда присвоят звания этих, как их, сержантов…

«Русский крест» – роман-эпопея, в котором осмысление исторических событий, затронувших нашу страну на рубеже двух веков, ведется через судьбы четырех главных героев, тем самым превращаясь, по определению самого автора, в «дневник поколения». Роман сочетает в себе как черты документального очерка (настолько точно там переданы исторические события, вплетенные в общий сюжет), так и художественного романа, в котором выпукло, узнаваемо и сочно прописаны все образы и детали этой, без сомнения, волнующей истории.

Издательству, с творческой подачи автора, показалась заманчивой идея продолжить эту поколенческую летопись, насытив ее новыми непридуманными историями, сюжетами и героями. Действительно, ведь каждому из нас, кто помнит «как это было», есть что рассказать: как рушилась страна и менялся строй, как витали надежды наперекор бытовым неурядицам и как они рушились вместе с достигаемым благополучием, как влюблялись в студенческих общагах и заводили детей в коммунальных квартирах, стирали пеленки и полиэтиленовые пакеты, стояли в очередях, доставали «стенки» по блату и были счастливы. Испытания правдой о своей стране, нищетой и сытостью, единением на баррикадах и пропастью, разделившей на «неудачников» и «успешно» встроившихся в новую жизнь.

«Дневник поколения» должен быть продолжен. Мы не хотели бы ограничиваться ностальгией по прошлому, а ждем осмысления траектории ваших судеб и судеб ваших близких и друзей от той точки, где мы были все вместе, к тому, что представляем собой сейчас.

На сайте книги www.rus-krest.ru создан специальный раздел, в котором вы можете поделиться своими воспоминаниями, фотоархивами, впечатлениями, мыслями, выводами по поводу тех или иных событий, свидетелями которых вы стали.

А наиболее интересные литературные работы войдут в отдельный небольшой сборник, который станет приложением к финальной книге романа.

Специальный пассажирский поезд Усть-Каменогорск – Москва, вяло постукивая колесами, медленно подвигается к столице. Одна за другой проплывают мимо окон остановки электричек, и вот наконец, замедляясь, бежит перрон Казанского вокзала.

Анатолий Казаков жадно вглядывается в панораму города. Не так давно он по заданию вылетел отсюда в Казахстан. А теперь возвращается обратно. Всего месяц. Но какой! Он побывал в Алма-Ате. Повидал наконец своего друга Амантая. Встретился с Жемчужным. И теперь вместе с делегацией уважаемых молодых людей, среди которых почти все активисты-общественники, но есть даже несколько освобожденных комсомольских работников, едет в Москву посмотреть Олимпийские игры. Такое, возможно, выпадает ему первый и последний раз в жизни. И все благодаря друзьям из комитета.

В этой поездке все как-то не совсем обычно. Во-первых, на подъезде к Москве поезд проверяли работники милиции и люди в штатском. Во-вторых, перрон Казанского вокзала сегодня оказался почти безлюдным. Несколько носильщиков с бляхами да пара встречающих их девушек из «Спутника» в синей форме, а в руках – таблички с названиями областей.

Когда они дружной молодежной толпой вываливают на платформу со своими нехитрыми пожитками, садятся в новенький и по понятиям советского времени роскошный «Икарус», Анатолий вдруг понимает, что он попал в какой-то другой, неведомый ему город. Где толпы народа у метро? Где гигантские очереди «мешочников», ждущих открытия магазинов? Куда подевались московские дети?

Он, конечно, знал, что Москва будет зачищена от диссидентов, фарцовщиков, проституток, алкоголиков и бомжей. Но в реальности город просто опустел. Больше миллиона москвичей отправили в отпуска, на дачи. Всех детей (чтоб не клянчили жвачку, что ли?) сплавили в пионерские лагеря, а студентов – в стройотряды.

«Все предусмотрено, – думает он, разглядывая одетых в белые форменные рубашечки культурных милиционеров, то и дело мелькающих на улицах. – Сто пятьдесят тысяч таких белорубашечников завезли со всей огромной страны в Москву на эти две недели. А сколько наших здесь? Никто и не сосчитает. Даже из областей вместе с делегациями едут такие, как я, секретные сотрудники спецслужб».

Автобус подкатывает к их студенческому общежитию.

«Вот так дела! Я буду проживать в своей же общаге, что ли?»

Но и студенческое общежитие, в которое он сейчас входит, сильно отличается от того, в котором он жил весь прошлый год. Куда-то делся с вахты вечный хромой сторож дядя Вася, готовый за бутылочку пропустить на ночевку в гости веселую компанию. Нема его, нетути. Растворился в воздухе олимпийского города. Сидит теперь на вахте подтянутый и немногословный молодой человек, не поймешь откуда. И так вежливо, но настойчиво требует пропуска. И очень внимательно вглядывается в лица, то ли запоминая, то ли сравнивая с кем-то постояльцев.

Ба! Все отремонтировано. В коридорах новый линолеум, в туалетах не обшарпанные, без седушек ветераны унитазного труда, на выщербленные края которых, как петухи на насест, взбираются студенты, а белые фаянсовые лебеди. В комнатах чистые обои без винных следов и кровавых пятен от раздавленных клопов. И мебеля. Новые мебеля! Куда-то улетели койки с пружинными сетками, которые под грузом студенческого тела вытягиваются так, что хозяин едва не достает задницей до пола. Вместо них строгие, как солдаты, деревянные кровати с жесткими матрасами и шерстяными одеялами. Заправленные твердой рукой. Нету и застиранных, с прогрызенными в прачечной дырами наволочек и каменных подушек. Все белье цветастенькое и новенькое.

В бывшей студенческой столовой, где можно было пообедать на талон за тридцать пять копеек, получив по нему «суп тритатуй – кому мясо, кому… не балуй», а в придачу гороховую «музыкальную» кашу, Анатолий и вовсе остолбенел. Больше всего его потрясли не пластмассовые новенькие беленькие столы и стулья, не чистые до голубизны колпаки и передники поваров, а упакованное в тридцатиграммовую обертку сливочное масло. А также мармеладные кубики.

И всего много. Бери сколько хочешь. Бесплатно.

А называется «шведский стол».

Он расположился в большой комнате с двумя такими же туристами. И позвонил Маслову доложить о прибытии и получить инструкции на дальнейшие действия. Маслов, видимо, был загружен по самое не могу. Быстро выслушав его рассказ, он ответил:

Страница