Царские врата - читать онлайн книгу. Автор: Елена Крюкова cтр.№ 23

Пот течет по губе. Пот течет по лбу, стекает на брови, льется в глаза. Черт, почему пот, ведь мороз! Холодище!

Из машин в нашу сторону стреляют тоже. Пригибаюсь. Пуля противно свистит. Только бы от камней не отрикошетило.

Брезент рвется. Из машин, переваливаясь через борта, падают тела. Кто-то еще живой. Орет. Стреляет непослушными уже руками. Роняет тяжелый автомат. Умирает.

Танки горят. Машины горят. Руслан стреляет. Рустам или Равиль, пес его знает, целится в танки из гранатомета. Дикая гарь. Оранжевое на черном. Горит все вокруг: горы, железо, небо.

Я вместе с ними со всеми, мусульманскими сволочами, только что расстреляла колонну русских войск. Внутри танков и грузовиков горят ребята. Мои ровесники. Или чуть старше. Или чуть младше. Я отвожу автомат вбок от плеча, оборачиваю мокрое лицо к Руслану, провожу по лицу рукой в беспалой черной перчатке, вытираю лицо, тру его, будто хочу дыру в щеке протереть.

– Щеку ат-марозила, Аленка? – скалится он. – Ха-рошая работа.

Я сжимаю железо АКМ железной рукой. Кости торчат из красного кулака белесо, мертво. Я вытираю кулаком нос. Шмыгаю.

– Холодно сегодня, – спокойно так говорю.

А после того боя ко мне подсел скуластый парень. Тот, что в окопе сидел и стрелял рядом со мной из гранатомета.

– Покурим? – бросил мне.

Вытащил из кармана сигареты. Я выстрелила в него глазами.

– Красивые глаза у тебя, – улыбнулся он мне. – Черные. Настоящие татарские. Не поверю, что ты русская девка. Сто пудов татарка. Или чеченка сто пудов.

– Я русская, – сказала я.

– Что ты врешь! – сказал он. Протянул мне сигарету. Я взяла ее зубами – пальцы были в грязи, в земле. Зажигалка мощно полыхнула около лица, огонь подпалил мне брови и ресницы.

– Не приставать к снайперу! – крикнул издали Руслан по-русски. Он здесь, в горах, опять побрился налысо, у него по голове растекались сине-серые колючие разводы там, где были волосы. – Запрещено!

И добавил что-то злое по-чеченски.

Я, держа сигарету в зубах, улыбнулась чернявому парню. Точнее, оскалилась.

– Ты как волчица, – восхищенно сказал он. У него было такое радостное лицо, будто не бой сейчас был, и это не мы подожгли и расстреляли колонну, а на детской елке ему дали подарок в серебристом мешке из фольги, и он сожрал все шоколадки и все мандарины, друзьям не оставил. Он пялился и пялился на меня, таращился, будто бы я звезда какая. Или вправду – живая волчица.

– Да, я волчица, – сказала я зло, взяла сигарету двумя грязными пальцами и глубоко затянулась, будто целовалась взасос. – И я тебя съем.

– Съешь меня… пожалуйста, – тихо и очень серьезно сказал парень. И проехался по мне глазами.

И будто огненный танк сердце мне переехал.

Я сама не понимала, что со мной. Влюбиться мне уже было никак невозможно. Все было гораздо проще и жестче.

Руслан сто, тысячу раз уже переспал со мной еще там, в России, в своей берлоге, в моем зимнем дымном городе на берегу холодной реки. Он не баловал меня этим по-восточному жестким и властным спаньем: баба – вещь, пришел и взял, насладился, отряхнулся, пнул ногой и ушел, вот и вся песня. Баба – козявка, царь – мужчина, ведь мужчины создали все, весь мир. Весь мир, слышите! А женщина – дудка в руках мужчины. Его пила, его топор, его чан для воды, его сеть для ловли рыбы. И еще иногда – мешок для вынашивания его детей. Можно иметь мужчине не один, а два, три, четыре таких рожальных мешка. Больше жен – больше детей. Мужчина должен размножаться! В мире должно быть все больше, больше мусульман! И через сто лет весь мир встанет под зеленое знамя ислама! Потому что мы нарожаем под луной много, много, много мусульман! Сотни тысяч! Миллионы!

Спать… спать… спать с мужчиной… спа-а-а-а-а-а-ать…

Я зевала во всю пасть. Кроме Руслана, здесь, на войне, со мной переспали еще двое его солдат – с его позволения. Руслан, изображая лютую ревность, на самом деле мной не дорожил, он дорожил деньгами, он продал им меня за хорошие доллары – это я потом узнала – на ночь; на одну ночь – одному, на другую ночь – другому. Дрыгаться было бесполезно. Ну, вмазал бы он мне в висок из пистолета своего, ну и что. Я была вещью, он был хозяином. И мне было уже все равно.

Не-е-е-ет, не выстрелил бы! Где и когда он обучил бы другого настолько же крутого снайпера?! Где и когда?!

Я извивалась под чужими телами. Одно пахнущее гвоздичным потом поджарое тело даже удивило меня настоящей горячностью. Неужели похоть так похожа на любовь, изумилась я. Или это я уже ничего не различаю? Отупела, отвердела? Ты, железная баба. Железная, как танк. Как твоя черная «моська» с оптическим прицелом.

«Какая нежная, горячая у тебя…» – по-русски прорычал мне в ухо гортанный голос.

Я дергалась под мужчиной. Он наваливался на меня. Я глядела на эту возню будто сверху, со стороны: два потных голых тела бьются, стонут.

Боевики Руслана уснули в маленьком домике на окраине маленького аула. Я подошла к окну сакли. Потолок был низкий, можно достать рукой. На столе тускло горела керосиновая лампа. За окном лились горькие чернила ночи.

– Ну што, са мной будишь? Са-скучилась? – выдавил Руслан, рот его покривился довольно и хищно: ну-ну, давай-давай, попробуй мне отказать. Я не смотрела на него. Смотрела сквозь него. Он понял: бесполезно меня уламывать.

Что-то в один миг сломалось в его власти надо мной. Он понял это.

– Я буду спать в сарае.

– Там хо-ладна. И крысы, ха-ха.

– Там тепло, печка есть, я натоплю, дрова тоже есть.

– Ты сыта? Ха-ро-шее мясо на ужин была? Панравилось?

Он жарил мясо на ужин сам, на всю ораву боевиков. Корову где-то закололи.

– Сыта. Спасибо.

– Спа-си-ба – эта спа-си, бох, да?

Мне можно было промолчать. Но я не смогла.

– Да, это – спаси бог, Руслан. Спаси тебя бог.

Я сказала это без всякой иронии. Просто так сказала. Бездумно.

Он взъярился мгновенно и страшно. Поднялся на дыбы.

– Спаси?! Ат чего?! Я чудовище, да?! Я разбойник, да?! Я тваих бэдных русских малчикав – живьем сжег, да-а-а-а?! И тибя… на ужин – у-гас-тил?!

Я смотрела в его перекошенное лицо, в рот, брызгавший слюной, где блестели зубы и между ними трясся, подпрыгивал кончик языка. Сжала кулак. Если бы я была мужиком, сильнее него, я бы сейчас, вот сейчас кулаком дала бы ему в зубы. В эту красную пасть с дрожащим языком.

– Прекрати.

Он двинул меня растопыренной пятерней в грудь. Потом мазнул ладонью мне по груди, схватил меня за грудь пальцами, ногтями.

– Иди сюда! Ка мне!

Я отшатнулась.