— Дак, это, из окна выпал со второго этажа.
— С какого этажа? — не понял я.
— Говорю же, со второго. Мы туточки, через дорогу живем, сидим, пьем, никого не трогаем. А тут этот ребеночек плюх, на землю, и кранты! Готов!
— А как он в окно попал?
— Да как, Вальки Синтепоновой энто сынок, ему годик недавно исполнился. Валька с мужем пили, значит, вчера же пятница была, они после работы и накирялись. А сегодня продолжили, а Мишаня, мальчик, значит, их, на окне сидел — и выпал.
— А вы родителям сказали?
— Дык они бухие в стельку. Мы вон со своим, — женщина кивнула на синерожего спутника, — его подобрали и к вам.
Синерожий хотел что-то добавить, но, открыв рот, тотчас закрыл: язык ему не повиновался. Тогда мужчина кивнул всем телом и, едва не упав, оперся о стену.
— Давайте посмотрим для начала! — предложил я.
— Да че там смотреть, готовый он.
— Мадам, ребенка покажите! — повторил я.
Тетка развернула сверток на подоконнике, и нашему взору предстал мальчик. Его розовые щечки и открытые голубые глаза красноречиво свидетельствовали, что ребенок жив. Он смотрел на меня и молчал.
— Да он же живой! — воскликнул я. — А вы в морг его хотели отправить!
— Да где живой-то? — Женщина сощурилась и посмотрела на младенца, ткнула ему грязным пальцем в живот. — Где живой? Вишь, молчит!
Синерожий снова согласно кивнул, держась за стенку.
— Послушайте, ребенок живой. Его нужно обследовать, госпитализируем пока в больницу, идите скажите матери.
— Ничего не пойму, а чего он молчит?
— Не знаю, будем разбираться! Забирайте своего товарища и идите, сообщите матери.
— Слушай, доктор, а тут уже два ребеночка на подоконнике лежит, ты которого себе оставляешь?
— У вас уже в глазах двоится! Хватит пить!
— Ну, ты мне поуказывай, хватит мне пить или не хватит. А детей тут двое, вот один, вот второй! Ой. Похожи! Близнецы, что ли?
— Все, идите! — начал терять я терпение, подталкивая парочку к выходу. — Без вас разберемся.
— Разберитесь! И разберитесь, откуда второй взялся!
Стало понятно, что баба допилась. Но почему же молчит ребенок?..
Я решил начать с рентгена и анализов, вызвал педиатра. Мальчик лежал на спине, смотрел на меня огромными синими глазами, молчал и не шевелился. Лишь когда ему пальпировали живот, он немного попыхтел.
На всякий случай я сделал рентген всего его тела, благо парень был невелик. Снимки, как мне показалось, ничего не выявили. У детей сложно определить патологию костей. Есть понятие «зоны роста»: там, где у взрослых кость, у детей до определенного возраста хрящ, который вполне можно принять за перелом.
Покрутив и так и сяк, я ничего криминального не нашел. В анализах тоже ничего страшного не было. Осмотр педиатра тоже ничего не дал. Пока мы ломали голову, нарисовалась мамашка.
Покачиваясь, она подошла к нам на нетвердых ногах:
— Я мама Миши Синтепонова, он у вас?
— У нас.
— А что с ним?
— А вы не знаете? Он из окна выпал!
— Какой кошмар, это я недоглядела! Окно было открыто, а он любит по подоконнику ползать, — по щекам пьяной матери потекли настоящие слезы.
— Так вы выбирайте, или ребенок, или самогон, совмещать не получится.
— Но ты меня еще поучи! — взъярилась пьяница. — Мой ребенок, что хочу, то и делаю! Вот своих нарожайте и занимайтесь ими, а моего не трожь!
— Да никто на твоего ребенка не претендует! Только запомни, что дети все запоминают. Вырастет — еще тебя в это окно выкинет. Я на таких насмотрелся!
— Не надо меня пугать! Сама разберусь! Без вас!
Внезапно мальчик заплакал, видимо, услышав голос матери.
— Мишенька мой! — Мать протянула к нему руки с обломанными ногтями. — Иди ко мне, маленький! Что они тут с тобой сделали?
— Я предлагаю оставить его под наблюдением.
— Еще чего! Ни на минуту здесь не собираюсь его оставлять!
— Послушай, он упал со второго этажа на землю. Может быть повреждение внутренних органов! Давай понаблюдаем!
— Нет! Мы уходим!
— Хорошо, напиши расписку, что сама его забираешь.
— А ты сам напиши, я подпишу!
Когда формальности были улажены, счастливая мамаша ушла, прижимая к себе Мишеньку. Останавливать ее было бесполезно.
Глава 11
Еще о казусах
Сталина Игоревна Кудрявцева сильно переживала развод сына. Ее невестка Ирина, уйдя от Гоши, начала встречаться с другим мужчиной. Все бы ничего, но пятилетняя внучка Катенька все больше и больше стала отдаляться от бабушки. А в довершение всего Ирина забеременела от нового бойфренда.
Сталина Игоревна не раз пыталась вернуть бывшую невестку в семью, хотя сынок Гоша, опухший от беспробудного пьянства, ее об этом не просил. Гошу интересовала только выпивка.
В тот день Кудрявцева-старшая пришла в дом к Ирине, когда ее новый мужчина ушел на работу. Невестка к тому времени пребывала на девятом месяце беременности и с трудом носила огромный живот.
— Ирочка, детка! — начала с порога бывшая свекровь. — Я тебя прошу, вернись к Гоше! У вас все станет хорошо!
— Сталина Игоревна, я уже давно живу с другим человеком и жду от него ребенка! Вы разве забыли, что мы с Гошей уже два года как развелись?
— Я тебя прошу! — продолжала наседать незваная гостья, не обращая внимания на слова бывшей невестки. — Вернись к Гоше!
— Все! Разговор окончен, идите домой! Оставьте меня в покое!
— Так ты не вернешься? — прошипела Кудрявцева.
— Нет! Уходите! — Ирина решительно указала на дверь. — Уходите!
— А-а-а! — закричала Сталина Игоревна страшным голосом и, выхватив из сумочки нож, бросилась на бывшую родственницу.
— Вы что делаете? — только и успела спросить Ирина, как безумная женщина бросилась к ней и стала в приступе чудовищной злобы наносить удар за ударом, метя в живот.
— На! На! Сука! Тебе и твоему ублюдку! — неистовала потерявшая рассудок свекровь. — Никому не достанешься! На!
Нож безжалостно кромсал беззащитную плоть, кровь струилась из ран. Ирина упала на пол, закрывая живот руками. Она не сопротивлялась, только стонала и пыталась заслонить еще не родившегося ребенка от ножа бывшей свекрови. Устав убивать Ирину, Кудрявцева бессильно опустилась на стул и огляделась. В углу она заметила остолбеневшую внучку.
— А, сучье племя, спряталась от меня? Иди к бабушке!