Записки городского хирурга - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Правдин cтр.№ 70

Он стоит, распинается, чем эта тема привлекла его. Спора нет: тема актуальная, тем более, что в Питере практически всех детей и взрослых стараются так и оперировать – лапароскопически. Но одна маленькая ложка дегтя в бочку с медом все же угодила.

– Скажите, коллега, – задает вопрос председатель ученого совета будущему кандидату медицинских наук, – сколько вы лично выполнили операций по удалению червеобразного отростка у детей до семи лет традиционным лапароскопическим доступом?

– Я? – замялся претендент на ученую степень. – Ни одной еще.

– А как же вы собираетесь сравнивать? Где наберете клинический материал?

– По материалам других хирургов. Старшие товарищи оперируют, а я материал собирать буду.

Тему утвердили большинством голосов. Наверное, тот парень защитился. Не знаю, подробности упустил из вида.

Но не все кандидаты медицинских наук такие. Известны примеры, когда кандидатов наук назначали ректорами высших учебных заведений и академий. Сняли настоящего академика, доктора медицинских наук, и поставили кандидата. Разумеется, кандидат вскоре докторскую диссертацию защитил. Но до этого момента руководил и академиками, и членкорами, истинными докторами наук.

А чему удивляться? В наше время все допустимо. Я лично этому факту не удивился. Меня больше другое смущает, что никто из коллег не возмутился и не выступил в защиту снятого академика.

Многие молодые хирурги всеми правдами и неправдами стараются зацепиться за Питер. Еще Викентий Викентьевич Вересаев на рубеже XIX–XX веков в своих «Записках врача» писал: «Врачи не хотят идти в глушь, а хотят непременно жить в культурных центрах». Больше ста лет прошло с написания вышеприведенных строк, но ничего не меняется.

Стоят юные выпускники медакадемий четвертыми или третьими ассистентами на операции и промакают рану салфетками. Возят больных на исследования, таскают грязное белье, суют мочевые катетеры и прочее. Нравится им это? Разумеется, нет! Более того, они ненавидят этот вид деятельности! Им сразу операции подавай! Но оперировать им практически не дают, только грязной работы навалом!

«Почему, ребята, не осваиваете районы, не штурмуете сельскую местность? Там же вкалывать некому!» – осведомляюсь я. – «Мы в Питере, – отвечают, – хотим остаться!» А ради чего остаются? Чтоб театры посещать, выставки, по музеям ходить? Зарываться с головой в библиотеки? Нет! Кое-кто и понятия не имеет, где они расположены. А в библиотеки их и калачом не заманишь. Сейчас у всех Интернет имеется. Даже в карман умещается! Зачем время зря тратить? Вошел и скачал любую информацию.

Я тоже сижу в Интернете и знаю, что хирурги нужны практически в каждом районном центре нашей необъятной страны. От Чукотки до Калининграда одни объявления о том, что требуются хирурги. Чем только не заманивают! И жилье предоставляют, и зарплаты хорошие сулят. Тут еще появилась программа, по которой молодому специалисту, приехавшему в село, выплачивают миллион. Не едут!

Ходили к нам на отделение волонтерами два парня. Оба закончили в Питере двухгодичную ординатуру. Не в нашей больнице. Два года стояли в лапароскопической операционной и смотрели в телевизор. После окончания учебы направили их в Псковскую область. Не в самую глушь, прошу заметить, попали. А там нет такого оборудования. По старинке, через разрез живота, оперируют. Зашли наши ребята в тупик. Не знают, как быть дальше. Не обучены они такой хирургии. Пришлось им обратно в Питер возвращаться и искать по больницам, где традиционно оперируют и учиться позволяют.

В советское время была отличнейшая практика: по окончания института направляли молодого специалиста на три года на село. Есть желание – можешь и на больший срок остаться. Но меньше – боже тебя упаси! Прокуратуру задействовали! Сопли, слезы, но возвращали сбежавших спецов назад. А сейчас? Слово «распределение» стало анахронизмом. Село чахнет, а сельская медицина вымирает.

Я думал, что только на Дальнем Востоке такая петрушка. Ан нет! Стоит здесь, в Европе, углубиться на пару сотню километров, все, приплыли! Цивилизация исчезает.

Вспоминаю пациента с острой кишечной непроходимостью. Был на даче, в Новгородской области. Прихватило! Вызвал «Скорую», привезли в ЦРБ. Пять дней (!) лечили капельницами да уколами. Пару раз клизму поставили. А ему все хуже. Живот, как гора! Пока родственники не настояли и к нам не переправили, все лечили. Оказалось, терапевт лечил. Хирург еще за месяц до описываемых событий сбежал. Он уехал, а больные остались.

При таком подходе к обучению подрастающей смены, что существует сегодня во многих клиниках, не надо ожидать хороших результатов. У врача не вырабатывается клиническое мышление, нет преемственности, отсутствует чувство тканей, так необходимое хирургу. Да и откуда оно возьмется, если и ткани эти молодой хирург наблюдает тогда, когда в основном промокает их марлевой салфеткой и отодвигает металлическим крючком.

У нас так! Вот случись сколько-нибудь неординарная ситуация, и все! Начинаем собирать консилиум, привлекать корифеев! Сами думать не желаем.

Идет операция. Я ассистирую хирургу, воспитанному в этой клинике. Случай сложный, но вполне решаемый самостоятельно. Ответ лежит на поверхности, но оператор чего-то колеблется. Предлагаю свое видение ситуации. Соглашается, но требует пригласить заведующего или главного хирурга. Что они скажут? Если мнения совпадают, то замечательно! А если нет? И профессора ошибаются. Но как сказали, так и делаем. Даже если неправильно. Но ответственность перекладываем на профессора. Тот всегда выйдет сухим из воды.

Многие врачи просто боятся принимать самостоятельные решения. Они в этом не виноваты по большому счету. Их так научили. Сомневаешься? Пригласи старшего товарища, тот скажет, что делать. Даже если он и не прав, то, выполнив указания, можно сослаться на его авторитет.

Тот, кто прошел школу периферийных больниц, приучен мыслить самостоятельно. Там зачастую не оказывалось под рукой всезнающего дяди или старшего товарища. И если принял неверное решение, то сам за него и несешь ответственность. Поэтому десять раз подумаешь, как поступить. И чем чаще думаешь, тем умнее становишься, так как приучаешь себя мыслить. Причем мыслить клинически. А в большой больнице проще. Чего тут думать? Пригласил консультанта, и пускай у него теперь голова болит.

Многие молодые хирурги мне признавались, что они просто боятся ехать в район, так как не представляют себя один на один с больным, опасаются ответственности. В городе угробить больного вряд ли дадут. Даже если и ошибешься, есть кому исправить. А там запросто можно вляпаться в весьма непростую ситуацию. И как из нее выбраться? Тем более, если ты плохо владеешь своим мастерством. И где золотая середина?

Возможно, стоит возродить старую, забытую ныне традицию по направлению выпускников медакадемий на работу в глубинку. Я слышал, в некоторых странах, например в Белоруссии, уже стали вводить такую систему. А мы чем хуже? Работы в районе – непочатый край. Если повезет с наставником, то можно быстро овладеть своей профессией. Было бы желание.