Изощренное убийство - читать онлайн книгу. Автор: Филлис Дороти Джеймс cтр.№ 32

Он запер ворота гаража и пересек широкий газон, подойдя к парадному входу. Сад казался неухоженным. Поддерживать его в идеальном состоянии стоило дорого, а Хелен он не интересовал. В любом случае было бы лучше, если бы они продали дом и купили себе другой, поменьше. Однако Хелен и слышать не хотела о продаже. Она была счастлива в Столлинг-Комб и не желала слышать ни о каком другом месте. Местная светская жизнь, ненавязчивая и не насыщенная событиями, создавала у нее по крайней мере подобие ощущения надежности. Существование в мире коктейлей и канапе, бойкой болтовни модных, стройных и жадных женщин, сплетен о проступках иностранных служанок и помощниц по дому, работающих за кров и стол, причитаний над школьными поборами, школьными докладами, черной неблагодарностью молодежи вполне устраивало Хелен. Бейгли давно с горечью осознал, что лишь в его обществе она чувствовала себя неуютно.

Он не знал, как лучше всего преподнести жене новость о смерти мисс Болем. Хелен видела ее только раз, в ту среду в клинике, и он никогда не узнал, что они сказали друг другу. Но в ходе этой короткой встречи, ставшей своеобразным катализатором, между ними установилась некая тесная связь. Или, быть может, сложился альянс женщин, готовых выступить против него самого? Но ведь точно не по инициативе мисс Болем. Ее отношение к нему никогда не менялось. Доктор Бейгли даже мог поверить в то, что она относилась к нему лучше, чем к большинству психиатров. Однако без всякого злого умысла, без всякой мстительности, даже без особой нелюбви к нему она позвала Хелен в свой кабинет в ту самую среду и за полчаса разговора разрушила величайшее счастье, которое когда-либо было у него в жизни.

Размышления Бейгли прервала Хелен, появившаяся на верху лестницы:

— Это ты, Джеймс? — крикнула она.

Вот уже пятнадцать лет каждый вечер встречали дома его одним и тем же бессмысленным вопросом.

— Да. Прости, я опоздал. Извини, что не мог позвонить. В клинике произошло нечто ужасное, и Этридж решил, что будет лучше говорить об этом как можно меньше. Энид Болем убили.

Хелен почему-то прежде всего уцепилась за имя главного врача.

— Генри Этридж! Само собой разумеется. Он живет на Харли-стрит [17] с нормальной прислугой и имеет доход почти вдвое больше нашего. Мог бы и подумать обо мне, прежде чем задерживать тебя на работе до такого времени. Его жена не торчит одна в деревне, до тех пор пока он не соизволит прийти домой.

— Это не Генри виноват в том, что я задержался. Я же сказал: Энид Болем убили. В клинике большую часть вечера была полиция.

На этот раз она услышала. Он услышал, как судорожно Хелен глотнула воздух, увидел, как сузились ее глаза, когда она спускалась по лестнице к нему, поплотнее кутаясь в халат.

— Мисс Болем убили?

— Да, она умерла вследствие насилия.

Хелен стояла без движения, словно раздумывала, потом спокойно спросила:

— Как это произошло?

Пока Бейгли говорил, его жена молчала. Потом они некоторое время стояли, глядя друг другу в глаза. Он с некоторым смущением подумал о том, стоит ли ему подойти к ней и как-то проявить заботу или сострадание. Но к чему сострадание? Что, в конце концов, потеряла Хелен? Когда она заговорила, в ее голосе зазвенели металлические нотки:

— Никто в клинике не любил ее, правда? Никто.

— Это нелепо, Хелен! Большинству сотрудников едва ли приходилось общаться с ней, а если это и бывало, то крайне редко.

— Похоже, это внутренняя разборка, не так ли?

Доктор поморщился, услышав грубоватый жаргон, но вежливо ответил:

— На первый взгляд — да. Я не знаю, что думают в полиции.

Хелен горько рассмеялась:

— О, могу догадаться, что думают в полиции! — Она вновь замолчала, а потом вдруг спросила: — А где был ты?

— Я же сказал: в гардеробе для медперсонала.

— А Фредерика Саксон?

Теперь уже не осталось никакой надежды на проявление жалости или нежности. Было бесполезно пытаться сдерживать эмоции. И он заговорил с убийственным спокойствием:

— Она была в своем кабинете, занималась таблицами Роршарха. Если тебя это обрадует, ни у меня, ни у нее нет алиби. Но если ты надеешься приписать это убийство Фредерике или мне, тебе следовало бы иметь более изворотливый ум, чем твой. Суперинтендант не станет слушать неуравновешенную женщину, пылающую ненавистью. Он уже достаточно на таких насмотрелся. Но вообще попробуй! Может, тебе повезет! Почему бы тебе не подойти и не проверить мою одежду — нет ли на ней пятен крови?

Бейгли резко вытянул руки по направлению к Хелен, содрогаясь от злости всем телом. Испуганная, она бросила на него короткий взгляд, затем повернулась и, спотыкаясь, начала подниматься по ступенькам, путаясь в полах халата и рыдая, как ребенок. Он смотрел ей вслед, ощущая холод от усталости, голода и отвращения к самому себе. Он должен пойти к ней. Все как-то надо уладить. Но не сейчас, не сразу. Сначала он должен найти себе выпить. Бейгли на мгновение облокотился о перила и произнес с бесконечной усталостью:

— О Фредерика, дорогая Фредерика… Зачем ты это сделала? Зачем? Зачем?

* * *

Старшая сестра Эмброуз жила с подругой, тоже медсестрой, которая училась вместе с ней тридцать пять лет назад и недавно вышла на пенсию. Они вдвоем купили дом в Гайден-Парке, где и жили последние двадцать лет на свой совместный доход в спокойствии и согласии. Ни одна из них никогда не была замужем, и ни одна не жалела об этом. Раньше им иногда хотелось иметь детей, но, наблюдая за семейной жизнью родственников, они пришли к выводу, что институт брака, несмотря на всеобщее убеждение в обратном, создан для того, чтобы улучшать жизнь мужчин за счет женщин, и даже материнство отнюдь не означало безусловного, ничем не омрачаемого счастья. Вероятно, этот вывод так никогда и не подтвердился на практике, потому что ни одной из подруг никто так и не сделал предложения. Как любой сотрудник психиатрической клиники, старшая сестра Эмброуз знала об опасности подавления сексуальных желаний, но ей никогда не приходило в голову, что это может иметь отношение к ней самой, и в самом деле трудно было представить себе человека менее подавленного. Возможно, она и назвала бы теории большинства психиатров опасным для людей бредом, если бы хоть когда-либо попробовала оценить их критически. Но старшую сестру Эмброуз приучили думать о врачах-консультантах как о тех, кто стоит лишь на одну ступень ниже Господа Бога. Они, как и Бог, шли неисповедимым путем, когда творили чудеса, и их, как Бога, не позволено было критиковать открыто. Пути одних, очевидно, были в большей степени неисповедимы, чем пути других, но привилегией медсестры все равно оставалось помогать этим почти божествам, ободрять пациентов, убеждая их поверить в успех предложенной методики лечения, особенно когда благоприятный исход представлялся более чем сомнительным, и культивировать свою самую главную профессиональную добродетель — безусловную преданность клинике и врачам.