Ухищрения и вожделения - читать онлайн книгу. Автор: Филлис Дороти Джеймс cтр.№ 92

Значит, теща и тут успела сунуть свой нос. Все устроила по-своему, с горечью подумал он, и на мгновение им овладела предательская мысль, а не может ли быть так, что они обе вместе заранее замыслили все это? Что именно этого и хотела сама Сузи?

— Извини меня, я вчера не мог с тобой подольше поговорить. Все опять пошло наперекосяк. Но я хотел, чтобы ты знала: Свистун умер.

— Ну про это во всех газетах было, Терри. Это замечательно. А ты как, в порядке? Как ты питаешься?

— Хорошо. У меня все хорошо. Устал малость, а так все в порядке. Слушай, дорогая, это новое убийство — это совсем другое дело. Серийного убийцы теперь на свободе нет. Теперь здесь уже не опасно. Боюсь, у меня не будет возможности за тобой приехать, но я мог бы встретить тебя в Норидже. Как ты думаешь, ты сегодня сможешь вернуться? Есть скорый поезд в две минуты четвертого. Если твоя мама захочет приехать пожить с нами, пока ребенок родится, так пожалуйста, я буду рад.

Он, конечно, не будет рад, но на эту малость он готов был пойти.

— Не вешай трубку, Терри, мама хочет с тобой поговорить.

Опять пришлось ждать довольно долго, пока он услышал голос тещи:

— Сузи останется у меня, Терри.

— Но Свистун умер, миссис Картрайт. Здесь уже не опасно.

— Я знаю, что Свистун умер, Терри. Но у вас там произошло еще одно убийство, верно? Убийца все еще гуляет на свободе, и именно тебе приходится его ловить. Ребенок должен родиться раньше, чем через две недели, и Сузи необходимо быть как можно дальше от убийств и смертей. Я должна прежде всего позаботиться о ее здоровье. Сейчас ей нужно хоть немного ласки и тепла.

— Именно это она и получала дома.

— Ну я должна признать, ты делал что мог, но ведь тебя никогда нет дома! Вчера вечером Сузи звонила тебе четыре раза! Ей очень нужно было с тобой поговорить, Терри, а тебя не было дома. Это очень плохо, особенно сейчас, очень! Почти всю ночь ты где-то пропадаешь, ловишь убийц, да еще и не всегда ловишь! Я понимаю, что у тебя работа такая, но по отношению к Сузи это несправедливо. Я хочу, чтобы мой внук родился здоровеньким. В такое время девочка должна жить с матерью.

— Я полагал, что жена должна жить с мужем.

«О Господи, — подумал он, — зачем я вообще произнес эти слова! — Чувство нестерпимой боли, отвращения к себе, отчаяния и злости навалилось удушливой волной. — Если она сегодня не приедет, она не приедет уже никогда. Ребенок родится в Йорке, и мать Сузи будет первой, кто возьмет его на руки. До меня. Она запустит свои когти в них обоих, сразу и навсегда».

Он хорошо знал, как прочна связь между вдовой и ее дочерью. Не было дня, чтобы Сузи не звонила матери, а иногда и не один раз. Он-то знал, сколько труда и терпения потребовалось ему, чтобы высвободить ее из этих властных материнских объятий. А теперь он дал в руки миссис Картрайт новое оружие. В ее голосе он услышал торжество:

— Будь добр, Терри, никогда не говори со мной о том, где должна жить жена. Ты еще поговори о долге Сузи по отношению к тебе. А как насчет твоего долга по отношению к Сузи? Ты только что сказал ей, что не можешь за ней приехать, а я не допущу, чтобы мой внук родился в поезде Йорк — Норидж. Сузи останется здесь, пока дело об этом последнем убийстве не разрешится и ты наконец сумеешь найти время, чтобы за ней приехать.

Его отсоединили. Он медленно положил трубку на рычаг и стоял, выжидая. Может быть, Сузи позвонит ему? Он, конечно, мог и сам перезвонить, но сознавал с горькой безнадежностью, что это будет бесполезно. Она не собиралась возвращаться. И тут вдруг зазвонил телефон. Он сорвал с рычага трубку и нетерпеливо произнес:

— Алло! Алло?

Но это был всего лишь сержант Олифант, звонивший из приемной в Хоувтоне. Этот ранний звонок должен был дать ему понять, что Олифант либо провел бессонную ночь, либо спал еще меньше, чем он сам. Теперь четыре часа, которые ему удалось проспать, казались ему излишним баловством.

— Главный констебль пытается вас разыскать, сэр. Я сказал его секретарю, что не имеет смысла звонить вам домой. Что вы уже выехали сюда, сэр.

— Я выеду через пять минут. Но не в Хоувтон, а в старый пасторский дом в Ларксокене. Мистер Дэлглиш дал нам очень важную информацию по кроссовкам, по «бамблам» этим. Ждите меня перед пасторским домом через три четверти часа. И лучше позвоните-ка миссис Деннисон прямо сейчас. Скажите, пусть держит заднюю дверь запертой и никого не впускает в дом до нашего приезда. Постарайтесь ее не встревожить; скажите только, что нам надо задать ей пару вопросов и хотелось бы, чтобы до нас она ни с кем сегодня утром не говорила.

Если Олифанта и взволновало это сообщение, он вполне успешно это скрыл. Он сказал только:

— Вы не забыли, что ОСО [62] назначил пресс-конференцию на десять, сэр? Билл Старлинг из местного радио мне всю голову продолбил, но я сказал ему, чтоб дождался десяти. И я думаю, главный констебль захочет узнать, собираемся ли мы опубликовать приблизительное время смерти.

Конечно, этого хочет не один только главный констебль. Хорошо, что они не очень точно обозначили приблизительное время убийства, чтобы не пришлось категорически утверждать, что это не Свистуна работа. Но рано или поздно им придется заявить об этом в открытую, и, как только они получат заключение о результатах вскрытия, трудно будет парировать яростные наскоки журналистов.

— Никакой информации по этому поводу мы публиковать не будем, пока не получим письменного заключения судмедэксперта, — ответил он.

— Но мы его уже получили, сэр. Док Мэйтланд-Браун заскочил сюда минут двадцать назад, по дороге в больницу. Извинялся, что не может вас дожидаться.

Еще бы он не извинялся, подумал Рикардс. Но он, конечно, ничего никому не сказал: доктор Мэйтланд-Браун не станет болтать с младшими по чину. Но там у них, в приемной, наверняка создалась этакая приятная атмосфера всеобщего довольства собой — ведь они так рано и так успешно начали рабочий день.

— А зачем, собственно, ему меня дожидаться? — спросил он. — Все, что нам от него нужно, будет в заключении. Вскройте-ка конверт. Дайте мне самую суть, быстро.

Он услышал, как трубку положили на стол. Молчание длилось недолго — меньше минуты, потом голос Олифанта раздался снова:

— Никаких следов недавней сексуальной активности. Она не была изнасилована. Она, судя по всему, была женщиной, обладавшей исключительным здоровьем, пока кто-то не набросил ей на шею удавку. Сейчас, проанализировав содержимое желудка, он может несколько более точно определить время смерти, но не изменяет своей первоначальной оценки. Между восемью тридцатью и девятью сорока пятью, но если мы считаем, что смерть наступила в девять двадцать, он возражать не станет. И она не была беременна, сэр.

— Хорошо, сержант. Встретимся у старого пасторского дома минут через сорок пять.