Русский фронтир - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Волков cтр.№ 13

Откровенно говоря, Доминик предпочел бы хозяйку без всякого хозяина. Это же в кошмарных снах раньше присниться не могло – посреди, можно сказать, исконных католических земель, и вдруг православный священник! Да еще – со своей паствой. Но что теперь поделаешь?

Когда нельзя действовать в лоб, поневоле приходится искать обходные пути…

Каждый город несет следы своего прошлого. Новый Орлеан не был исключением. Он был основан сто лет назад как французское поселение, и даже название свое получил в честь тогдашнего регента Луи-Филиппа Орлеанского.

Благословенные, почти патриархальные времена!

Не прошло и полувека, как Франция была вынуждена уступить эти земли Испании. Вместе с жителями, согласно принятой тогда практике. Внезапно ставшие подданными испанской короны, поселенцы, которых к тому времени стали называть креолами, не смирились с изменением своего статуса. Вспыхнувший вскоре бунт говорил об их врожденной строптивости и нежелании подчиняться новому порядку вещей. В городе и окрестностях культивировалась любовь ко всему французскому, равно как с тоской вспоминалась позабывшая своих людей прародина.

Пришедший к власти Наполеон вновь забрал провинцию себе, но, едва новоорлеанцы обрадовались этому, продал их Североамериканским Соединенным Штатам за восемьдесят миллионов франков. Самозваному императору требовались деньги для многочисленных войн, а мнение местных жителей его абсолютно не интересовало. Не до далеких окраин, когда судьбы мира решались в Европе. И не было Бонапарту дела, что проданная территория превосходит по размерам Францию. Вот завоевать какое-нибудь мелкое германское княжество – это подвиг. Может, Наполеон просто не любил воды, и переправляться куда-то не хотелось. Хотя с его талантами мог прибрать к рукам обе Америки – и Северную и Южную. Это же не Россия, на просторы которой войти можно, выйти же – не получается.

Теперь город почти полтора десятка лет имел новых хозяев. О прошлом напоминали разве что названия старых улиц да покрывавшая многие дома зеленая черепица, которую ввозили когда-то сюда из Гавра и Нанта. И конечно речь. В городе до сих пор многие разговаривали только на французском, хотя среди жителей хватало и ставших своими испанцев, а в последнее время сюда хлынули бесцеремонные поселенцы из бывших английских владений. Последние теперь составляли добрую половину жителей, и потому креолы старались держаться вместе, чтобы хоть как-то противостоять напору нахрапистых потомков англосаксов.

– После двух страшных пожаров, почти уничтоживших город, согласно указу губернатора дома разрешено возводить только из камня, – рассказывал де Гюсак спутнику. – Причем перекрытия полагается делать исключительно из кипарисов, срубленных в полнолуние.

– Помогает? – поинтересовался Липранди.

– Трудно сказать. – Тонкие губы аристократа скривились в улыбке. – Об этом можно будет судить лет через сто или хотя бы через пятьдесят.

Подружившиеся за время плавания путешественники не спеша шли по пыльной неширокой улице, носившей гордое название Бурбонская. Дома по сторонам не имели заборов, но, как сразу пояснил де Гюсак, каждый имел внутренний дворик – патио.

– Там обязательно разбиты небольшие садики, причем один розмарин обязательно поливает сама хозяйка. Согласно поверью, пока цветок не увял, муж хранит верность своей суженой.

Чуточку циничная улыбка аристократа говорила о том, что уж в это он ни за что не поверит. Но если это утешает женщин…

– Интересно, – согласился Липранди.

Внутрь двориков вели арочные ворота настолько невысокие, что в них едва мог въехать экипаж. Путешественники даже увидели церемонию въезда и как черный кучер был вынужден снять высокий цилиндр, чтобы не зацепить головным убором низко нависший свод.

– Что-то в городе много чернокожих, – заметил Липранди.

– Так это рабы, – равнодушно пожал плечами де Гюсак.

– И не бунтуют?

– Не особо. Впрочем, в каждом жилище на такой случай имеются цепи.

– Признаться, как-то непривычно слышать о таком. В Европе рабство давно изжито.

Липранди вспомнил о крепостном праве на землях России и Польши, но рабство и крепостное право – вещи разные.

Он попытался сравнить оба института собственности и сразу сделал вывод, что крепостное право по сравнению со здешним беспределом – едва ли не вершина развития цивилизации. Помещик ведь не только собственник, но и еще отец крестьянам, да и ограничений у него столько…

– То Европа. Здесь действуют свои законы и правила, – вздохнул аристократ. – И потом, люди бежали за море с единственной целью – жить счастливее, и уже потому большинство из них решило избавиться от физического труда, переложив его на рабов. Разве непонятное желание? Кстати, мы уже пришли. Это милейшее заведение называется «Кафе беженцев». Здесь любят собираться представители местной аристократии. Да и не только они.

И вновь иронически изогнутые губы де Гюсака рассказали, какого он мнения о здешнем аристократическом обществе.

– И кто туда входит? – понимающе улыбнулся Липранди.

– Богатые торговцы, землевладельцы, удачливые флибустьеры, представители местной администрации. В общем, те, у кого есть или власть, или деньги. Иногда – и то и другое. Что поделать, Жан? Раз вы всерьез решили перебраться в Новый Свет, придется жить по здешним правилам.

Липранди представился своему спутнику эмигрантом. Разумеется, дворянином, но новой формации, из тех, кто не гнушается заниматься торговлей, буде то способно умножить его состояние. Офицерское прошлое сквозило в каждом жесте бывшего европейца, но трудно нажить богатство, находясь на действительной службе, да и времена войн на старом континенте, похоже, безвозвратно миновали. Пора подумать о собственном будущем, а для человека предприимчивого нет лучше места, чем до сих пор не освоенные до конца земли Нового Света. Как-то само собой вышло, что путешественники решили стать компаньонами на некоторое время. Де Гюсак не расставался с мыслью о возвращении на родину, однако напоследок хотел обеспечить себе материальную независимость, чтобы выкупить в милой Франции утраченные поместья отца, да и просто безбедно прожить оставшиеся годы.

Липранди тоже был в выигрыше от союза. Старый аристократ имел массу знакомых в самых разных местах, и ему не хватало лишь некоторой суммы для сулящих удачу сделок. Деньги давал Жан, Гюсак же обещал свести его со всеми нужными людьми. После чего даже отъезд компаньона не будет фатальным для нового переселенца в Вест-Индию.

Внутри кафе представляло собой длинный зал. Сквозь густые клубы сигарного дыма можно было разглядеть деревянные панели, прикрывавшие стены. Кое-где висели картины, но что на них было изображено, в дымном полумраке было не разобрать.

По сторонам стояли кожаные диваны. Посетители либо сидели на них перед обычными столами, даже лишенными скатертей, либо стояли возле последнего местного изобретения – длинной, покрытой мрамором стойки с прибитой снизу балкой, куда можно было для удобства поставить ногу.