Командор Петра Великого - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Волков cтр.№ 22

Я поворачиваюсь к своим помощникам и выдыхаю традиционное:

– С Богом, господа!

Короткие команды, и отряд разделяется на три части. Две торопливо расходятся в стороны, и лишь я с оставшимися ротами продолжаю двигаться прямо. Чуть помедленнее, давая остальным время на обход.

Кефе оказалась окруженной кольцом стен. Да только стены те были изрядно обветшавшими, рассчитанными на войны иных эпох. Не говоря уже о том, что к любым укреплениям требуются воины.

Людей в городе хватало, а воинов не было.

С облюбованной скалы я видел поднявшуюся в Кафе панику. Когда же в отдалении прогрохотали орудия Жан-Жака, в городе стало твориться нечто вовсе неописуемое.

Наш ракетный станок тоже выпустил партию ракет. Так сказать, для вящего убеждения наиболее упертых.

Маячившие там и сям казаки и егеря давали жителям знать, что город окружен и остается или сдаваться победителям, или ждать штурма с весьма вероятными кровавыми последствиями.

– Трубача и переводчика.

Переводчиком вызвался Карп Синельников. Как многие казаки, он говорил и по-татарски, и по-турецки. Ему же пришлось везти белый флаг. Я и в Вест-Индии предпочитал решать дело переговорами. Разве что не хватало последнего дополнительного аргумента в виде нескольких боевых кораблей у входа в бухту.

Опять забабахали пушки Гранье. Судя по частоте, бравый канонир развил максимальную скорострельность, не позволяя какому-то отчаянному капитану выйти из порта.

И вдруг канонада резко оборвалась. Я не мог знать, удалось ли неведомому судну уйти, или оно отправилось на дно морское, однако был уверен в одном – нападения на Жан-Жака со стороны горожан не было. В противном случае к пушечной пальбе обязательно добавились бы ружейные залпы.

В любом случае, это оказалось на руку. Этакая удачная прелюдия к соло на трубе, которое исполнил мой провожатый.

Ценители духовой музыки с пушечным аккомпанементом нашлись практически сразу. Пожилой богато одетый турок с седой бородой, какой-то не то слуга, не то телохранитель и переводчик. Последний – вполне возможно из бывших христиан. По крайней мере, мне он больше напомнил славянина.

– Полковник Русской армии Кабанов. Считаю своим долгом сообщить, что город окружен.

– Но откуда? – перевел ответ турка славянин.

– Неисповедимы пути Аллаха. – Все религии любят говорить о непознаваемости божественного промысла. Удобно, когда не хочешь уточнять детали.

В богословии я откровенно не силен. Потому вместо обсуждения тонкостей высших материй пришлось сразу спуститься на грешную землю. Наши условия были предельно просты: немедленная свобода всем невольникам-славянам и христианам. Обоего пола, вне зависимости, предназначены они для продажи или принадлежат кому-то из местных жителей.

Седобородый турок дернулся, услышав предложение расстаться с тем, на чем базировалось благополучие города.

– К сожалению, могу добавить, что жители Кефе, у которых через два часа обнаружатся невольники указанных категорий, будут повешены на собственных воротах, а все имущество – разграблено. – Я сомневался, есть ли в нынешнем языке слово «конфискация», а если и есть, то сумеет ли его перевести хоть один из наличествующих переводчиков.

Карпу оно точно неведомо. Зато грабеж – это настолько родное и привычное, что понятно гражданам всех стран и народов.

Мой почтенный собеседник был убит. Данные оказались верны. Городской гарнизон был невелик, а сами жители не привыкли защищать свое имущество перед лицом угрозы.

Тем более, о нашей подлинной численности они понятия не имели. Сама уверенность, с которой я выдвигал условия, говорила о том, что перед Кафой стоят немалые силы. Откуда они взялись во владениях султана, вопрос другой. Может, в это самое время такие же полчища стоят перед остальными городами полуострова, а то и ворвались в них и сейчас победители тешат низменные желания.

– Каждый отпущенный на волю должен иметь с собой запас продуктов и воды на три дня, – дополнил я во избежание кривотолков.

Можно было бы точнее обговорить рацион. Ведь наверняка бывшие хозяева дадут самую малость, а потом с пеной у рта станут доказывать, будто человеку вполне достаточно на весь срок одной лепешки. Только не было у меня времени следить еще и за этим. Перешеек невелик, и я хотел до вечера вернуться к оставленным кораблям.

И егеря, и казаки шли почти налегке. Продуктов у нас было в обрез, да в крайнем случае вчерашние рабы потерпят немного. Свобода гораздо важнее бытовых неудобств.

– Все в руках Аллаха, – изрек турок, поворачивая коня.

– Куда вы, почтенный? Мы еще не обговорили сумму выкупа, – остановил я его.

– Какого выкупа? – удивился мой оппонент. – Разве рабы…

– В нашей стране рабства не существует. – Я немного покривил душой. Однако не хаять же родину! – Мы лишь возвращаем собственных граждан в родные места. Но люди ради помощи близким проделали большой поход, и было бы несправедливо оставить их без вознаграждения за богоугодное дело.

Сумма вознаграждения повергла турка в небольшой шок. Он даже не сразу мог найти подобающие случаю слова. Когда же нашел – это оказались избитые фразы о бедности жителей и о том, что у всех них не наберется и четверти таких денег. Даже если отдадут последнее и сами останутся нищими.

Не знаю, может, на кого-то цветастая речь седобородого представителя власти произвела бы впечатление. Только я несколько лет занимался тем, что торговался со всевозможными губернаторами и комендантами, и, как ни странно, всегда умел находить нужные аргументы, после чего власть и горожане находили просимую сумму.

– Нет значит нет. Придется моим людям поискать самим. Как только Кефе будет взят штурмом, – лениво заметил я и даже не удержался от демонстративного зевка. – Помимо солдат с нами казаки, а они страсть как любят врываться в чужие города. Вам рассказать, что случается после штурма?

Не потребовалось. Отдать захваченный город на разграбление – обычная практика по всей цивилизованной Европе, и шире – по всему известному миру, поэтому в комментариях не нуждается. Озверевших во время штурма солдат остановить невозможно. Вот им и дают спустить пар на сутки, а то и трое. Выживет ли кто из горожан в течение этого времени, никого не волнует…

Турок еще пытался что-то говорить о плохой торговле, о разорении состоятельных некогда людей, однако выслушивать его времени не было.

Я достал приготовленные заранее песочные часы. У меня были механические, карманные, но песочные в данном случае на порядок нагляднее демонстрируют неумолимый бег времени.

– К глубокому сожалению, я могу вам дать только два часа. Люди рвутся на штурм, и стоит больших усилий сдерживать их. Но за этот срок я ручаюсь.

И первые песчинки посыпались вниз.

Двух часов оказалось даже много. Первые невольники появились уже спустя полчаса. А затем – как прорвало. Люди шли и шли. Мужчины и женщины всех возрастов, зачастую – с детьми. Их отводили в сторону, с расчетом, чтобы и они тоже не смогли оценить подлинные силы освободителей.