Палач - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Белошников cтр.№ 17

Ритмично жужжал мотор фотоаппарата.

Фигура в полный рост, идет почти прямо на меня.

Щелк, щелк, щелк.

По пояс, теперь лицо — хорошая улыбка, открытая; не подозревает, конечно, что ее снимают. Иначе сразу же бы зажалась, начала позировать неумело, как все они. А так — чистый репортаж, хроника. Репортаж с петлей на шее — на шее у ее лысеющего папаши-дегенерата.

Щелк, щелк, щелк.

Все, она у меня есть. Теперь дело за ним.

И тут кончилась пленка — я отсняла все тридцать шесть кадров. Чертыхаясь, я моментально выхватила из-под платка второй фотоаппарат и подняла его к глазам.

Она обняла его — легко и быстро. Чмокнула в щеку, сказала что-то — смеясь. Он тоже засмеялся, влажно блестя губами, беззвучно разевая широкую пасть. Они пошли к «вольво». Он открыл переднюю дверцу с другой стороны от меня, помогая ей сесть в машину.

Я никак не могла как следует поймать его лицо в объектив. Его дочка села в машину. Он захлопнул за ней дверцу, пошел, обходя машину сзади. Он шел слишком быстро. Я не нажимала на спуск, уже понимая, что не успеваю его снять. К тому же его снова перекрыли бегущие через улицу студенты.

— Ч-черт!..

Я швырнула фотоаппарат на сиденье и глядя на его отъезжающую машину, воткнула передачу.

Я развернулась, чуть не переехав какого-то прыщавого оболтуса. Он меня нагло и неумело обматерил, сопляк, но я только отмахнулась, хотя в другой ситуации ему бы мало не показалось, Алешковскому недоделанному.

Я вывернула почти следом за его машиной и мы поехали в сторону Петроградской.

Я следила за его «вольво», стараясь особенно к ней не приближаться. Береженого Бог бережет. Между моей и его машиной катила пара «жигулей» и фургончик. Я думала, что он поедет домой, или еще куда повезет дочку, может к себе в кабак, но, переехав Тучков мост, он вдруг после очередного светофора резко ушел влево под стрелку, сбросил скорость и припарковался у тротуара. Я вильнула следом, от неожиданности не сразу среагировала и проскочила его машину. Я вывернула руль, перестроилась в крайний правый ряд, чуть не влепившись в испуганно взвывшую белую «тойоту» и под углом приткнулась к обочине. Сзади отчаянно засигналили, но я даже не обернулась.

Я схватила второй, заряженный «никон» и перекатилась на правое сиденье.

Они оба вышли из машины. Он стоял ко мне вполоборота и что-то говорил дочке, улыбаясь.

Щелк, щелк, щелк…

Она нежно поцеловала его в щеку и не оборачиваясь, пошла от него и от меня по тротуару. Он смотрел ей вслед.

Щелк, щелк, щелк…

Он внезапно повернулся и уставился в мою сторону. Его лицо заполнило почти всю рамку кадра и мне почудилось — он смотрит прямо мне в глаза. В объектив мне казалось, что он находится от меня на расстоянии вытянутой руки. А потом он сделал еще более неожиданную вещь — он пошел ко мне.

Его лицо то исчезало, то снова возникало за мелькающими тенями прохожих.

Я вела его объективом «никона» прямо на себя, лицо его укрупнялось и укрупнялось; в кадре оставались только сощуренные злобно глаза и часть покрытого мелкими оспинами лба, он уже был чуть ли не в салоне моей машины, а я продолжала снимать его и продолжала судорожно сглатывать горькую слюну. Я не могла остановиться, хотя понимала — снимков сделано уже более чем достаточно. Но давила и давила на спуск, словно в руках у меня был не фотоаппарат, а совсем другая игрушка: автоматическая и лучше всего очень крупного калибра.

Щелк, щелк, щелк…

У меня перехватило дыхание от непередаваемого, тошнотворного ужаса. Разумом я понимала — он не видит меня, он просто идет в эту, мою сторону. А даже если он и увидит, то никогда не сможет узнать меня в моем новом обличье. И он не знает, надеюсь, какая у меня машина — на дачу меня тогда вместе со Светочкой вез именно он, номер первый. И про марку своей машины я, вроде бы, разговора не заводила. Но все равно внутри у меня все похолодело, сжалось, на меня накатил острый внезапный позыв к рвоте и я, еле сдерживаясь, все же снова — совершенно машинально продолжала нажимать на спуск.

Щелк, щелк, щелк…

Конечно же, он увидел меня и шел именно ко мне — никаких сомнений у меня более не оставалось. Он шел, чтобы убить меня, прикончить прямо на сиденье с фотоаппаратом в руках.

И я не выдержала. Я упала вниз лицом на сиденье, выронив фотоаппарат, сжалась в комок, прикрыв руками голову в ожидании, что сейчас он дотронется до меня своими липкими пальцами и меня снова обдаст его зловонным дыханием, пахнущим водкой и чесночным итальянским соусом.

Но ничего этого не произошло.

Шли секунды — но меня никто не хватал за плечи, никто ничего не говорил. Я медленно, осторожно поднялась и завертела головой, пытаясь понять, куда он подевался.

Меня подвели нервы и телеобъектив. Это в оптику казалось, что он уже подходит к двери моей машины. На самом же деле он не дошел до меня десятка два шагов. Я ему была не нужна, он и не подозревал о моем присутствии. Он стоял у коммерческой палатки и выколупывал своими сардельками-пальцами из бумажника крупную купюру. Протянул ее в окошко невидимому мне из машины продавцу.

Я нащупала «никон» и поднесла его к глазам. Сердце колотилось у меня где-то в висках.

Продавец протянул ему блок «Marlboro». Он сунул его подмышку. Повернувшись ко мне вполоборота, стал засовывать сдачу в свой непристойно толстый бумажник с монограммой.

Щелк, щелк,щелк…

Он повернулся ко мне спиной и быстро пошел обратно. Неожиданно ловко, словно тюлень в прорубь, нырнул в свою машину. Я перевела объектив на задний номер его машины.

Щелк…щелк…

Из выхлопной трубы вольво" вылетело почти прозрачное облачко газа, она тронулась с места, проехала мимо меня и покатила по улице, скрылась, растаяла за длинной колбасой встречного «Икаруса», заляпанного старыми рекламными наклейками: «Sony Вlaсk Trinitron — окно в мир!», «Hershi — вкус победы!».

Какой, к чертовой матери, победы? Во рту я чувствовала только омерзительно горький вкус желчи и судорожно сокращающийся желудок подступал, казалось, прямо к горлу. И я поняла, что больше не смогу сдерживаться. Выпустив из рук «никон», я дернула от себя левую дверцу, склонилась и меня вывернуло наизнанку прямо на потрескавшийся асфальт мостовой.

Потом, уже ничего не соображая, упираясь трясущимися руками в стенку салона, я уползла в глубину машины. Как-то умудрилась захлопнуть дверцу и поднять стекла, благо они у меня затененные. И откинулась на спинку сиденья, вытирая платком обслюнявленный рот.

— Нет, это не для меня, нет… — бормотала я, морщась от отвращения к самой себе.

Я отбросила платок, стащила парик и вытерла им пот, сползающий по лбу. Достала сигарету и прикурила. Сигарета прыгала у меня в пальцах. Я не могла и предположить, что эта фотовстреча произведет на меня такое убийственное впечатление. Это было омерзительно — на деле-то я оказалась какой-то тургеневской неврастеничкой, чересчур впечатлительной барышней. А что же в таком случае будет со мной дальше?.. Сегодня, когда я снова увижу остальных? А потом?.. Что, милочка, прямиком в дурдом?.. В смирительную рубашку?..