Дар Императора - читать онлайн книгу. Автор: Аарон Дембски-Боуден cтр.№ 87

Ярл Гримнар занес секиру, прижав ботинком грудь Малхадиила. Я сорвался на бег.

— Так будет с каждым сыном предательской змеи из вашего бесчестного ордена.

Нет. Нет. Я потерял Галео. Потерял Думенидона. Потерял Сотиса именно из-за своей слабости. Энцелад лежал в коме и, вероятно, никогда больше не очнется. Я не потеряю еще и Мала. Он был последним, моим единственным братом, единственным шансом не нарушить клятву, данную мной во имя нерушимого братства. Энергетические батареи на ранце затрещали и стали плеваться колдовскими молниями в ответ на мою бессильную злость.

Анника выбежала передо мной. Я отшвырнул ее в сторону волной кинетической силы, приложив спиной о горящую стену. Другие Волки — воины, которых я даже не заметил, когда они телепортировались на борт — открыли по мне огонь от стен зала, откуда они расстреливали команду. При каждом попадании я шатался, задыхаясь в дыму умирающих доспехов. Я закричал, когда секира опустилась, издав бессловесный, лихорадочный вопль постыдного отрицания.

В ту же секунду я бросился в ад за реальностью.

IV

Секира опустилась.

Мы стояли с ярлом Гримнаром лицом к лицу, оскалившись друг на друга. Его секира задрожала, лезвие было крепко заблокировано древком черного посоха. Я чувствовал, как призрачное пламя наполняет глазницы, обесцвечивая и выжигая все цвета. Даже сквозь блеклое пламя я заметил в мрачном взгляде Великого Волка тревогу.

+ Нет. +

Скрипнув клыками, он заворчал. Если это ответ, то довольно неубедительный.

+ Нет. +

Старый воин напрягся, надавил сильнее, и его лицо скривилось в хищном оскале. Мой посох — трецентийские руны на его черном древке пылали раскаленно-белым цветом — задрожал, когда его стало пригибать к палубе. Я не мог выстоять против терминаторской брони. Я почувствовал, как огонь, полыхающий у меня в глазах, начал остывать.

+ Брат, + прозвучал угасающий голос Малхадиила. + Прикончи его. +

+ Я… я не могу… +

+ Ты расколол проклятый клинок демона. Прикончи этого смертного ублюдка-полукровку. +

Я улыбнулся, снова оскалив зубы, едва не рассмеявшись. Мой голос походил на протяжный утробный рык.

— Не говори мне о чести… — Белое варп-пламя стало свиваться вокруг моих кулаков шипящими кольцами: — Ты… так же виновен… как мы. Это Империум Человечества, Старый Волк, а не сказочная империя блаженства и радости. Мы — Дар Императора. Мы знаем, что должно быть сделано. Мы никогда не позволим упрямой гордыне и излишней доброте ослепить нас перед настоящим врагом.

Секира треснула. Широкая черная трещина пролегла по древней реликвии, отделив голову одного из чеканных волков от плеч.

— Мы оба виновны в этой войне! — я выплюнул слова в его седобородое лицо.

+ Сзади! +

Я услышал предупреждение Мала в тот же миг, как взгляд ярла Гримнара переметнулся мне за плечо.

Я не мог обернуться и попробовал, собрав все свои силы, оттолкнуть ярла, но это было, все равно что пытаться сдвинуть скалу.

Я знал, кто ко мне приближался. Я почувствовал — это Бранд Хриплая Глотка, охваченный злостью и диким весельем, — ощутил, как он сжимает в руках секиру.

В меня врезалась волна кинетической силы, врезалась в нас всех, сбив с ног.

+ Просто беги, + беззвучный голос Малхадиила был едва громче шепота. Я ощутил его сигнатуру в высвобожденной психической энергии. + Просто беги. +

Я встал над ним — моим безногим, одноруким братом — и призвал посох обратно с палубы. Раскрутив его, я повернулся к Хриплой Глотке и его бессмертному ярлу.

Только я столкнулся не с двумя Волками.

Я столкнулся с двадцатью.

Они надвинулись, как их тезки, единой стаей, не моргая, оскалившись за миг до того, как впиться в свою добычу.

+ Подходите ближе, + отправил я им всем одновременно. + Всех вас мне не убить, но кое-кто наверняка не вернется в тот стылый ад, который вы зовете домом. Ну, кто первый? +

В этот раз сполох света и смещение воздуха огласили о прибытии чего-то действительно огромного. Мы разом оглянулись, чтобы посмотреть, что могло присоединиться к бою на этом последнем этапе.

Волки упали на колени. Они склонялись среди изувеченных трупов, опуская голову перед возвышающейся над ними машиной войны. Один я остался стоять, хотя, признаюсь, даже меня одолевало искушение упасть на колени.

— Хватит, — прогрохотал Бьорн Разящая Рука. — Хватит этого безумия.

— Первый ярл, — сказал Гримнар, остановившись, только чтобы сплюнуть сгусток крови.

— Хватит. Хватит. Клык объят пламенем, он горит ярче, чем от черной магии Магнуса Одноглазого. Три имперских корабля врезались в наши стены, обнажив логова фенрисийской зиме. Наши орбитальные доки в руинах. От флота почти ничего не осталось.

Логан Гримнар поднялся на ноги и указал на меня секирой.

— Первый ярл…

— Следи за языком, юнец.

Невзирая на флоты, рвущие друг друга за горящими стенами, невзирая на то, что наш корабль непрерывно содрогался от ведущегося по нему огня, несколько Волков рассмеялись, услышав, как ярла назвали юнцом.

— Все кончено. Гримнар, ты действовал с честью, но время обнажить наши глотки пришло. Гордость и праведность сведет нас в могилы. Я знаю это лучше всех вас. Отмени атаку. Прекрати вой войны.

Дредноут повернулся ко мне, зажужжав поясными осями.

— Кто говорит за вас?

— Я… не уверен, лорд.

— Я говорю, — Анника Ярлсдоттир в повлажневшей от крови одежде встала рядом со мной. — Я говорю за Священную Инквизицию.

— Тогда запомни следующие слова, маленькая дева. Убедись, что каждая душа, обладающая печатью вашего ордена, услышит их. Если еще хоть раз корабль Инквизиции затмит небо Фенриса, мы сорвем его оттуда и будем пировать на его железных костях. Ты слышишь меня?

Она склонила голову.

— Я слышу. Как услышат и другие.

Древний дредноут отвернулся от нас, от его громогласной поступи палуба задрожала не меньше, чем от выстрелов.

— За все прошедшие годы я ни разу не ступал в телепорт. Неудивительно, почему Русс так его ненавидел. Будь у меня кожа, по ней бы мурашки побежали.

Он снова обернулся, его когти и штурмовая пушка нацелились на меня.

— И последнее. Ты. Гиперион.

Я сглотнул при упоминании своего имени, присев, чтобы помочь Малхадиилу. После всего, что случилось, — после долгих месяцев надежды на то, что кровопролитие закончится, — мне стоило невероятных усилий не броситься снова на Гримнара.

То же самое я видел и в его лице. Эту ярость сдерживающегося зверя в его глазах. Мы оба знали, что он мог убить меня в мгновение ока. И когда здравомыслие руководило действиями, порожденными злостью и яростью?