Засланец - читать онлайн книгу. Автор: Герман Гагарин cтр.№ 47

– Ясно. Спасибо, – я отобрал у него газету, положил обратно на журнальный столик. Путь предстоит долгий, еще будет время прочитать от корки до корки. – Кто еще едет с нами в одном вагоне?

– Никого, – покачал головой Брукс. – Общество выкупило все места.

Я подошел к одной торцевой стене, прислушался. Затем – к другой. Ничего не услышал, кроме сопения Брукса и перестука колес. Приблизился к окну и отодвинул занавеску: мы ехали мимо укрепленного фермами каменистого склона. В небе сверкали молнии, и поезд то и дело накрывала непроглядная, как чадра, тень.

– Вас что-то беспокоит? – осторожно полюбопытствовал Брукс.

– Нет. А вас? – я вернул занавеску на место.

Брукс вздохнул и развел руками:

– Меня многое беспокоит, господин Айрус. Ваше присутствие, уж простите великодушно. Думаю, не нужно объяснять – почему. Эта командировка меня беспокоит. Время для нее выбрано крайне неудачно! Ведь на мне – кафедра! Студенты, лекции, пересдачи! – профессор перевел дух и уже невозмутимо договорил: – Но что поделаешь, если я – единственный магистр, чье лицо вы видели… К слову, если вы ищете подслушивающие устройства, то здесь их нет. Вагон чист. Агенты нашей организации зря свой хлеб не едят.

– А Руд?

– Руд – из неофитов, – профессор снова наполнил стакан водой и выпил.

– Каким был самый удивительный артефакт из тех, что вам доводилось видеть, профессор? – спросил я, усаживаясь напротив Брукса.

– Они все – удивительны, – замялся тот. – Человеческими руками их не сотворить, поверьте мне… – Было очевидно, что Брукс мог бы долгими часами и с удовольствием говорить на эту тему. Но ему приказали держать язык за зубами. И, по возможности, выуживать информацию из меня, что у профессора получалось плохо. Поскольку речь зашла о пиве, смог бы он понять концепцию, например, грезоманства, если бы я взялся объяснять? Не говоря уже о идеалах Великой Генетической Революции.

– В вашем мире есть что-то подобное? – его глаза сверкнули. – Артефакты, сходные с нашими?

– Нет, – ответил я, и, как мне показалось, Брукс понял, что я вру. Проклятые шпионские страсти! – Что же, профессор, теперь вы отреклись от своей теории автоэволюции? Вы полагаете, все эти поразительные устройства создал Ктулба?

– Я бы попросил вас не насмехаться над подобными вещами, – нахмурился Брукс.

– Ни в коем разе, – поспешил заверить я. – Приношу извинения, если я задел ваши религиозные чувства.

– Мои религиозные чувства стерпят, – пояснил Брукс. – Но среди магистров есть настоящие фанатики.

– Вы не разделяете их пыл, профессор?

– Концепция Ктулбы мне очень близка, – мечтательно произнес Брукс. – Но я не считаю эту сущность непознаваемой и сверхъестественной. Познакомившись с вами, я убедился в том, что мои догадки не безосновательны.

– Поясните, будьте так любезны, – насторожился я.

– Я полагаю, что какая-нибудь малоразвитая цивилизация могла бы и вас принять за божество, господин Айрус, – сказал, наморщив лоб, Брукс.

А ведь он уже почти додумался до Сверчков, – пронеслось у меня в голове.

– Что вы, – усмехнулся я. – Почти такой же человек, как и вы. Из той же плоти и крови.

– Кстати, о плоти, – профессор поднялся. – Уборная – в конце вагона, чтоб вы были в курсе. С вашего позволения…

И снова повеяло запахом предательства и лжи.

Я вышел за профессором в коридор. Остановился возле окна. За стеклом мелькали деревянные столбы линии электропередачи. Виднелось распаханное поле, которое больше походило на болото; в грязи, чадя сизым дымом, копошилось какое-то гусеничное чудовище.

В коридор выглянул Руд и спросил, угодно ли что-нибудь господам. Я жестом отправил юного Ревнителя Ктулбы восвояси. Вроде все чинно и гладко. Меня везут с ветерком и в комфорте туда, куда мне нужно. Да, я раскрыт, но тут уже ничего не поделаешь. Тень, в конце концов, тоже был раскрыт. Теперь я постоянно нахожусь на грани фола. Под огнем отрубаев я чувствовал себя уверенней, чем среди шелков и позолоты. Поэтому я излишне нервозен. Для призрака это недопустимо, так можно наломать дров.

Я вернулся в купе. Хотел было выпить стакан воды, но меня отвлек телефонный звонок.

Запах предательства превратился в настойчивую, шибающую в нос вонь.

Телефонный аппарат стоял на нижней полке журнального столика, его я заметил не сразу. Я покосился на приоткрытую тень купе. В коридоре плясали тени проносящихся мимо столбов и вечнозеленых берез.

Я снял трубку.

– Простите за беспокойство, господин Айрус.

Связь была неважной, хрипели и свистели помехи, но я узнал голос первого магистра. Похоже, ловушка вот-вот захлопнется. А я столько времени потратил на переговоры с этими джентльменами.

– Господин Торн? – с притворным удивлением откликнулся я.

В трубке хмыкнули.

– Не нужно имен, будьте так любезны…

– Вы первый начали, – резонно заметил я.

– Но впредь давайте обойдемся, – выкрутился магистр.

– Я слушаю вас.

– Мне придется повторить ту просьбу, которую я озвучил на собрании магистров в радиоцентре. Перенестись туда, откуда вы прибыли, чтобы передать предложение общества своему руководству.

– А как же экскурсия на строительство Великой Машины? – не выпуская телефонного аппарата из рук, я переместился к выходу из купе. Но дверь захлопнулась перед моим носом. И в ту же секунду на окно с лязгом опустился стальной ставень.

– Право, сударь… Даже неловко об этом говорить… Но как вы могли подумать, что мы поддадимся на шантаж и пропустим чужого агента в святая святых?

– Не де́ржите слово, магистр, а это нехорошо. Не подобает! – я врезал ногой по двери. Брызнули щепки, под деревянным покрытием оказался металлический лист.

Не выбраться…

– На кону – судьба наших цивилизаций, сударь. Не до игры в благородство, – ответил Торн.

– Что же будет дальше? Я ведь неоднократно уверял, что не собираюсь покидать ваш сырой, как половая тряпка, мир, пока не выполню свою работу.

– К счастью, в нашем сыром мире существуют силы, с которыми вам не совладать, сударь. Вы поступите так, как нужно нам, либо умрете. Нам бы искренне хотелось, чтобы вы остались в живых.

– Да, это очень мило. Вы уже говорили.

Поезд вздрогнул, мерзко заскрежетало железом по железу: Южный экспресс останавливался. Затряслись оба балдахина, стакан, из которого профессор пил воду, свалился с края стола и вдребезги разбился. Мне же пришлось вцепиться в дверную ручку, чтоб не потерять равновесие. Телефонный аппарат я держал под мышкой, а трубку прижимал к уху плечом. Из-под манжеты высунулся бутон встревоженного тюльпана. Против листовой стали его смертоносные семена были бесполезны.