Дом на берегу океана - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Величко cтр.№ 17

Вообще-то когда монтажник только уговаривал меня на покупку данного животного, он утверждал, что мейн-куны отличаются тихим и мелодичным голосом. Правда, насчет мелодичности я усомнился почти сразу, но в Москве кошка действительно мявкала довольно тихо. Однако на острове, видимо, решила, что стесняться больше не надо, так что вопли получались весьма впечатляющими.

Взмякнув на всю округу раз-другой, киса опрометью исчезала в доме, но аборигены, как правило, этого не видели, потому как спешили побыстрее покинуть место, где их нахождение столь не нравилось приносящему счастье зверю.

По утрам же кошка требовала, чтобы я с ней гулял. Ей было очень интересно, что находится вокруг дома, но без меня она не отходила дальше метра от крыльца. А в моей компании не боялась даже пройти на верфь, если там никого не было.

Вскоре она начала как-то различать островитян. Сначала киса явно выделила Ханю и даже позволила себя погладить, к чему девочка готовилась больше суток, ибо ей было очень страшно. А потом, что удивительно, сразу признала шамана Камира. Не факт, что и ему было бы позволено погладить кошку, но, по крайней мере, она не убегала и не лезла ко мне на руки при его появлении. А вот Марик, например, вызывал у нее резко отрицательные эмоции, и вождь Тапу тоже. Поначалу я предположил: это оттого, что они ее ну совершенно не боятся, но потом сообразил, что и шаман вроде не выказывает никакого страха…

Однако катамаран был уже почти готов, и мне стало не до прояснения тонкостей кошачьей психологии.

На воду был спущен уже практически готовый корабль, что при его весе около полутора тонн оказалось нетрудно – ведь верфь стояла у самого берега, да еще на возвышении. Так что его подтолкнули при помощи двух ломов, и дальше я просто отпускал трос лебедкой, а катамаран потихоньку спускался на двух эрзац-тележках по деревянным рельсам. У самой воды его пришлось вновь толкать. Наверное, катамаран вполне можно было спихнуть в воду без всяких хитростей, но, как я уже говорил, он был ценен не столько сам по себе, сколько как тренировочный объект перед постройкой чего-нибудь посерьезнее. И, наконец, впервые за несколько сот лет у острова Хендерсон появилось океанское судно, причем более совершенное, чем те, что когда-то приплывали сюда с Мангаревы.

Островитяне ждали, что сразу после праздника в честь окончания строительства этот чудо-корабль куда-нибудь поплывет – например, на Оэно за черепахами. Но тут их, понятное дело, ждал облом. Потому что свежепостроенную яхту для начала нужно было как следует испытать. Пока я мог сказать только то, что поплавки абсолютно не протекают, но для хоть сколько-нибудь серьезного плавания этого мало. Следовало хоть как-то научиться управлять своим судном, потом подготовить экипаж, а параллельно с подготовкой провести хотя бы предварительные испытания с устранением выявленных недостатков.

В общем, аборигенам было сказано, что спешка нужна только при ловле блох. Кто это такие, островитяне не знали, поэтому мой довод произвел на них должное впечатление, и работы по доводке катамарана пошли своим чередом.

Мое детище имело в длину чуть меньше пяти метров без бушприта или шесть с половиной с ним. Стандартное водоизмещение составляло три тонны, полное – четыре с половиной, а предельное, при котором поплавки погрузились бы в воду полностью, – шесть. Его корпуса состояли из пяти водонепроницаемых отсеков каждый, причем они были обшиты изнутри толстым пенопластом с таким расчетом, чтобы корабль с тонной груза на борту не тонул даже при полном затоплении всех отсеков в обоих корпусах.

Для начала я целый день плавал вдоль пляжа без парусов, используя только моторы. Быстро выяснилось, что корабль заметно тянет влево. Что-то подобное я предполагал еще при проектировании, поэтому на рулях были предусмотрены триммеры. Часа за три мне удалось их настроить, и на следующий день можно было пытаться поставить паруса, но эти планы мне обломал шаман.

На острове имелось три человека, умевших предсказывать погоду, – две тетки, которые теперь составляли экипаж «Богатыря», и шаман. Причем Камир-ау как метеоролог пользовался заметно большим авторитетом. На моей памяти старшая из морячек, Тонга, ошиблась с предсказаниями дважды, а Камир-ау – ни разу.

Так вот, вечером первого дня испытаний он пришел ко мне и сказал, что ночью начнется сильный ветер, который к утру вполне может перерасти в шторм. Причин не доверять предсказанию у меня не было, так что островитяне вытащили катамаран на берег и закрепили его в месте, куда волны не докатывались даже при самых сильных штормах.

Я же решил использовать образовавшуюся паузу для выполнения своего обещания сделать Хане барабанную винтовку, но перед этим произвел два административных действия.

Первое состояло в присвоении катамарану имени – «Аврора». Именно его я выбрал потому, что собирался вскоре соорудить на носу нечто вроде пушки. А вторым пунктом Тонга, активно помогавшая мне и в постройке, и при испытаниях, была торжественно произведена в старшие помощники капитана с вручением форменной одежды, то есть бюстгальтера. Ибо постоянное созерцание ее болтающихся как спаниэльские уши сисек мне изрядно надоело – больно уж это было неэстетичное зрелище.

Я сидел в своей механической мастерской, а вокруг завывало. За окном это делал ветер: штормило уже второй день. Рядом же ветру вторил токарный станок.

– Подачу, подачу поменьше! И обороты немного убавь, – посоветовал я ученику, когда он закончил очередной проход. – Видишь, какие задиры получаются?

– Да, Ник-ау, я видеть, – согласился парень.

Он был братом Хани по имени Поли-пото, а теперь с немалым удовольствием стал Полем, потому как его имя на мангареванском означало что-то вроде «маленький уродец». Кому такое понравится, хоть оно даже имеет какое-то отношение к истине?

Когда я увидел его впервые, то решил, что он младший брат. При том, что Ханя тогда была мелкой, тощей пигалицей, он казался еще мельче. И к тому же сильно хромал. Но потом оказалось, что он старше моей первой знакомой с острова почти на три года, то есть сейчас ему было около восемнадцати.

Насколько мне удалось вникнуть в его невеселую биографию, он от рождения был мелковат, а года в три провалился в расселину и сломал ногу, которая потом срослась неправильно. Так что бегать он не мог вовсе, да и ходил довольно неловко. В результате чего еды ему доставалось меньше, чем если бы он оставался здоровым, а это привело к замедлению и без того не очень интенсивного роста.

Однако, как это часто бывает, недостаток подвижности у парня компенсировался умелыми руками. Правда, на острове до моего появления их было почти некуда приложить, но все же крючки и скребки, которые Поль делал из местных ракушек, пользовались заслуженной популярностью.

Быстро выяснилось, что у Ханиного брата не только руки растут откуда надо, но и с мозгами все в порядке, и недавно он был официально взят в ученики. Недавно – это потому, что ему не очень давался русский язык: например, тонкостей спряжения глаголов он так и не освоил. Но зато общение с техникой у него начало получаться почти сразу.