Когда она отошла, к мисс Сильвер подошел Джеффри Тавернер с чашкой кофе в руках. Он уселся в кресло по другую руку от мисс Сильвер и сказал своим приятным голосом:
– Можно мне поговорить с вами немного? Я хочу поблагодарить вас за то, что вы так добры к моей сестре.
Мисс Сильвер немного удивилась. Как она уже говорила Фрэнку Эбботу, манеры мистера Тавернера по отношению к ней до сих пор не очень хорошо рекомендовали его. Из них было ясно, что он считает ее никчемной престарелой и довольно навязчивой особой. Теперь, совершенно неожиданно, все изменилось – он обращался к ней с уважением и почтением. Она ответила с большой угрюмостью, что обычно не было свойственно ей:
– Вам нет нужды благодарить меня, мистер Тавернер.
Он смотрел на нее открытым взглядом.
– Я благодарен вам. Милдред всегда такая нервная. У нее… скажу вам совершенно откровенно: у нее очень неустойчивая психика.
– Бог мой!
Джеффри пустился в объяснения:
– Вы не должны думать… я совсем не хотел сказать… боюсь, что мои слова создали неверное представление. Я действительно только хотел сказать, что она очень нервная и совершенно не способна выдерживать стрессы. Пребывание в доме, где произошло убийство, является для нее настоящим потрясением. Я заметил, что вы успокаивающе и умиротворяюще действуете на мою сестру, и хочу, чтобы вы знали, как я вам благодарен. Мисс Сильвер кашлянула:
– Спасибо, мистер Тавернер.
Он допил кофе и поставил чашку на столик.
– Милдред всегда была очень нервной, – сказал он. – К счастью, подруга, с которой она делит квартиру, очень веселая и разумная женщина. Должен сказать, что я не очень-то хотел принимать это приглашение, но у нее всегда были какие-то причуды относительно старых домов – с самого детства она сочиняла разные истории и как бы жила в них. И когда я посоветовал ей спокойно остаться дома, она так разволновалась, что я подумал: будет лучше, если я разрешу ей приехать. На самом деле я даже думаю, что мне вряд ли удалось бы ее отговорить. Как все нервные люди, она очень упряма. – Он с отчаянием вздохнул. – Это такое сочетание, с которым очень трудно сладить.
Мисс Сильвер согласилась с ним.
Он снова вздохнул, но более сдержанно:
– Ох, надеюсь, что нам всем разрешат разъехаться по домам завтра, сразу же, как только закончится дознание. Вы случайно не знаете, так ли это?
Мисс Сильвер перевернула ярко-синее вязаное полотно, лежавшее у нее на коленях.
– Я не знаю, но полагаю, что никаких возражений быть не должно. Ни вы, ни мисс Тавернер не сможете сделать большего, чем просто подтвердить, что говорят остальные свидетели.
– Инспектор Крисп сказал, что вряд ли мою сестру вызовут в качестве свидетеля, но ей лучше присутствовать. Если бы вы были столь добры и сели рядом с ней…– Он ответил на ее задумчивый взгляд быстрой привлекательной улыбкой. На какое-то мгновение его довольно педантичные манеры уступили место истинным чувствам. – Я должен сказать, что она… как бы это сказать… чувствует в вас опору.
Мисс Сильвер произнесла:
– Я буду рада сделать все, что смогу. Но мисс Тавернер совершенно нет причин волноваться.
Джеффри покачал головой.
– Нет-нет, конечно, нет. Но человек с ее характером не нуждается в причине для волнений, а вы, несомненно, действуете на нее успокаивающе. Я просто подумал, что мне хотелось бы выразить вам свою признательность и попросить вас завтра сесть рядом с ней. Ей было бы гораздо спокойнее.
– Конечно-конечно, мистер Тавернер.
Она наблюдала за ним, пока он шел к сестре, а потом уселся на свободное кресло возле нее. Она видела, как Милдред Тавернер с опаской посмотрела на своего брата, когда он подошел к ней, а затем радостно вспыхнула и взглянула в ее сторону, после чего они обменялись парой фраз. Мисс Сильвер подумала, что неплохо бы мисс Тавернер взять в руки самое обычное вязание, чтобы занять их чем-то и успокоиться самой. Ее руки постоянно находились в движении, что указывало на ее нервозное состояние. Они разглаживали ткань ее платья, сжимались и разжимались, перебирали эти совершенно не идущие ей голубые бусины и дергали золотую цепочку, ни на мгновение не оставаясь в покое.
Сделав около полудюжины замечаний с достаточно большими интервалами между ними, Джеффри поднялся и перешел к очагу, где вступил в беседу с Джекобом Тавернером, который разгадывал кроссворд. Через некоторое время они принялись разгадывать его вместе.
Когда Флоренс Дьюк вернулась со свежим горячим кофе, Милдред встала и присоединилась к ним, по-прежнему взволнованная и неуверенная в себе.
– Вы не возражаете… О, очень мило с вашей стороны! Я так нервничаю, когда сижу одна. Вы, конечно, нет, потому что вы не такие, как я. О, нет, не надо кофе, спасибо. Боюсь, что он не даст мне уснуть. – Она обратилась к Флоренс Дьюк: – Вам не кажется, что это так?
Флоренс Дьюк смотрела на нее так, будто видела кого-то другого. Она медленно сказала с долей безысходности в голосе:
– Мне не дает спать вовсе не кофе.
В десять часов они вместе пошли наверх. Их комнаты были в правой части коридора рядом друг с другом. Комната мисс Сильвер была расположена ближе других к лестнице, затем шла комната Флоренс Дьюк, а за ней – комната Милдред Тавернер.
Флоренс прошла прямо к себе, но Милдред задержалась, приоткрыв дверь, словно не могла решиться туда войти.
– Возможно, это наша последняя ночь здесь. Я так на это надеюсь, а вы? – А потом: – Вы так добры. Простите, не могли бы вы просто постоять около двери, пока я загляну в шкаф и под кровать? Дома я всегда так делаю. Не то чтобы я думала, что там кто-то есть, но это действует на меня успокаивающе. А моя подруга всегда стоит рядом, потому что, если там вдруг кто-то есть, ну, кто угодно, я просто не знаю, что делать. – Она сделала глубокий вдох. – Однажды там оказался огромный паук, а я никогда не любила пауков. – Она наклонила голову и сморщила нос.
Мисс Сильвер быстро подошла к двери и широко распахнула ее.
– Я не думаю, что там могут быть какие-то пауки, – сказала она, слегка кашлянув.
В комнате не было ни пауков, ни тараканов, ни даже спрятавшегося злодея. Со вздохом облегчения Милдред Тавернер попрощалась с мисс Сильвер и заперла дверь изнутри.
Мисс Сильвер пошла в собственную комнату, где сняла брошь из мореного дуба и часы, которые тут же завела. Затем задумчиво постояла и двинулась к двери, когда услышала слабый стук. В ответ на ее «Войдите!» в комнате появилась Эйли, которая несла в руках четыре грелки с горячей водой.
Мисс Сильвер так привыкла к своей грелке, что автоматически взяла ее из рук Эйли, совершенно не задумавшись над этим. Но она могла точно определить, кому принадлежат остальные грелки. Очень красивая грелка из белой резины в белом атласном чехле с бледно-зеленой отделкой не могла принадлежать никому, кроме леди Мэриан. Ярко-синяя грелка без чехла, скорее всего, принадлежит Джейн Херон. А вот последняя? Довольно потрепанная, в полинявшем фланелевом чехле, она могла принадлежать либо Флоренс Дьюк, либо Милдред Тавернер. Мисс Сильвер размышляла всего мгновение. Флоренс Дьюк могло принадлежать что-то очень убогое, а эта грелка и чехол, скорее" всего, раньше были более яркими. Без какой-либо заметной паузы она спросила Эйли: