Дом призраков - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Вентворт cтр.№ 13

Николас смущенно засмеялся.

— Да мотался туда-сюда по всей земле, как когда-то библейский Иов.

Она вдруг выпалила ни с того ни с сего:

— Помнишь, как на день рождения Софи ты нарядился чертом — с рогами, с хвостом — и всех напугал? Выключил свет и потом вошел в комнату, намазавшись флуоресцентной краской.

— Не просто вошел, а с грохотом!

— На конце хвоста была петарда, и когда ты ее взорвал, все жутко заорали.

— Кроме тебя.

— Я никогда не ору, когда что-то случается, я цепенею.

— Дорогая, все твои проблемы оттого, что у тебя слишком много тормозов. Ты не кричишь, не плачешь, ты не лезешь на стул при виде мыши.

— Если б это был паук, я бы точно залезла.

— Учти, что пауки тоже запросто залезают на стулья, правда только маленькие. Большим лень. Им проще затаиться и зависнуть над ванной, когда ты собрался наконец помыться. Но давай-ка вернемся к твоим тормозам. Если ты от них не избавишься, то скоро совсем окаменеешь.

Тебе это понятно?

Она сказала: «Понятно». Слово вырвалось из глубины души.

— Что нам с этим делать, Алли?

Ей свело губы, но она заставила их выговорить:

— Не знаю…

— Да? А как тебе вот это? — Он стиснул ее и крепко прижал к себе — так, что она услышала стук его сердца.

Он не поцеловал ее, просто держал и смотрел в глаза. Она не знала, что он там увидел, но знала, что видит сама.

Она ожидала увидеть злость, издевку, страсть — в свое время он так смотрел на нее. Но сейчас взгляд его был совсем другим, и она не могла отвести глаз. Он сказал:

— Что нам с этим делать, Алли?

Они ничего не могут с этим сделать. И она ответила:

— Ничего.

— Оно очень сильно. Я не знал, что оно так сильно. А ты?

— Я тоже…

— Ты должна знать. Ты сделала все, чтобы убить его пять лет назад, и с тех пор я бегал от него. Если бы оно не было столь несокрушимо, мы бы его прикончили. Я твердил себе, что за пять лет все умерло, но это не оказывало ни малейшего эффекта.

— Я тоже…

— Я приехал сюда по необходимости. Эмми оставила на чердаке мои вещи, когда продала дом Джеку Харрисону.

Я не хотел приезжать — боялся увидеть тебя. И знаешь почему? Я внушал себе, что это якобы потому, что я боюсь, что все начнется сначала. Но дело было не в этом. Просто я боялся обнаружить, что все умерло. А что делать, если у тебя на руках труп? От трупа избавиться очень сложно. И я не собирался рисковать! Зачем мне такие неприятности? Но это не-пойми-что оказалось не просто живым, чертовски живым, оно разбушевалось! Я только посмотрел на тебя, а оно — вот оно, вопит во весь голос и прожигает насквозь!

Он говорил быстро-быстро, не останавливаясь. Слова падали, отскакивали, возвращались. Голос был совсем слабый, зато хватка — сильнее не бывает, и надо всем этим его часто бьющееся сердце. И в груди самой Теи стало что-то оттаивать, что-то такое, что было заморожено, казалось, намертво. Она почувствовала тепло, и внутри словно что-то отпустило. Она не могла пошевелиться, так близко они стояли. Она уткнулась лицом ему в рукав, и по щекам побежали слезы. Вот и все, что может быть между ними, — слезы, боль разлуки и боль воспоминаний, но хоть это у них общее, им не придется страдать в одиночку.

Неожиданно он выпустил ее из объятий и отстранился.

— Алли, ты плачешь?

Какой смысл отнекиваться: все лицо мокрое, а слезы льются и льются.

— Да. — пролепетала она.

— Ты же никогда не плакала!

— Нет.

Он вдруг расхохотался.

— Вот видишь, все-таки ты еще не совсем безнадежна!

На, возьми платок. У самой, конечно, нет — если только ты не изменилась.

Платок был мягкий и прохладный. Она прижала его к лицу и сказала:

— В том-то и дело. Ник, я изменилась, ужасно изменилась.

— И как же?

— Я стала жесткая и холодная… и… и злопамятная.

Я больше не люблю людей… у меня нет друзей. Я совсем не такая, как была раньше. Я тебе не понравлюсь. Я сама себе не нравлюсь.

— А кто виноват? Она превратила тебя в рабу. Мне Элла Харрисон говорила.

— Да…

Преграды рухнули, не осталось ничего, кроме правды.

Слезы смыли все старания казаться цветущей девушкой.

Он видел ее такой, какая она есть: худая, бледная, сильно постаревшая. Он с улыбкой сказал:

— Дорогая, у тебя на носу осталась краска. Дай-ка я сам.

И в этот момент что-то произошло. Словно подул свежий ветер и унес мертвящие мысли, забивавшие ей голову, а она их нетерпеливо подгоняла, она не могла больше с ними жить. Ее Ники вернулся, он ее любит, прошлого больше нет!

Он вытер ей лицо и сунул платок обратно в карман.

— Или оставить его тебе?

— Не надо, у меня есть, правда есть. Ники, нужно возвращаться.

— Нет, давай поговорим. Сядем и разберемся. Только ты больше не плачь, слезы мешают разумному обсуждению проблемы. На случай, если сюда кто-нибудь заявится, припудри носик. Думаю, у тебя в сумочке для этого что-нибудь найдется?

Она достала из сумки пудру, которую он подарил ей на Рождество, за месяц до разрыва. Когда она закончила пудриться, он взял у нее пудреницу.

— Я ее уже видел. Это я тебе подарил?

Она кивнула, и он бросил пудреницу в сумочку со словами: «Давненько не брал я в руки такие штучки. Рад встрече!»

Говорил он легким тоном, но с оттенком враждебности.

— Ник, где ты был? — быстро спросила она.

— Я уже тебе ответил.

— Ники!

— Дорогая, отложим это до долгих зимних вечеров. Сериал в несметное количество серий. Ты будешь захвачена, очарована, испугана и временами шокирована. Скучать не придется.

— Ники, я видела одну статью в «Джаниторе», подписанную «Перекати-поле». Это был ты?

Он кивнул.

— Я так и подумала. Я продолжала покупать эту газету, надеясь, что будет что-нибудь еще. После второй статьи я уже не сомневалась, что это ты, но они появлялись нерегулярно.

— Дорогая, удивительнее то, что они вообще появлялись. Самая лучшая так и не была опубликована. Конечно, у меня нет доказательств, но я уверен, что мой посыльный передал ее местному знахарю, тот сварил ее с травами и стал лечить самых уважаемых пациентов. Видишь ли, моя репутация в тех краях была очень высока, и все, что я писал, воспринималось как магическое заклинание.