Убийства единорога - читать онлайн книгу. Автор: Джон Диксон Карр cтр.№ 27

— Не знаю, зачем нужно было затевать новую суету, — ворчливо заговорил Рэмсден, подобравший со стола два письма и изучавший их, — но что касается этих писем, — он сердито ими взмахнул, — то подписи выглядят так, как будто сделаны одной и той же рукой.

— Это потому, — заявил д'Андрье, — что вы не разбираетесь в почерках, а я разбираюсь. Мистер Фаулер сказал, что он тоже в них разбирается. Я поймал его на слове.

— Но теперь это не важно, приятель! Если Фаулер прав насчет бельевой… Что скажете, Мерривейл?

— Об этом? — рассеянно отозвался Г. М. — Буря в стакане воды, хотя тут есть один странный момент — почему наш друг д'Андрье устроил эту бурю? Но я бы хотел взглянуть на письмо от Гаске.

Впервые на лице д'Андрье мелькнуло что-то вроде гнева. Фаулер, который, казалось, сожалел о своей вспышке, открыл рот, собираясь заговорить, но передумал. Достав из внутреннего кармана конверт, д'Андрье бросил его на стол.

— Отправлено из Марселя и написано от руки, — сказал он. — Так как вы, похоже, не принимаете во внимание другие письма, то можете проигнорировать и это. Но возможно, вы знакомы с почерком Гаске?

— Как ни странно, да, — ответил Г. М. — И вот его образец. Он достал официальный бланк, положил его на стол и начал читать письмо. Я заглядывал ему через плечо.

«Месье!

Выражаю Вам мою глубокую благодарность. Думаю, вскоре мы отправим этого мошенника туда, где ему самое место. Если Вы всерьез намерены принять нашу компанию в случае, если он осуществит свою угрозу (что возможно), вероятно, это облегчит мою задачу.

Не могу сообщить Вам, сколько пассажиров полетит на этом самолете, но меня информировали, что, судя по зарезервированным местам, почти все они англичане или американцы. Среди них следующие имена: сэр Дж. Рэмсден, месье Драммонд, месье Эрнест Хейуорд, месье Керби Фаулер и доктор Эдуар Эбер. Очевидно, будут и другие пассажиры. Пока что я не в состоянии даже намекнуть Вам, под какой личиной будет скрываться Фламанд.

В данный момент мне не разрешено сообщать что-либо относительно упомянутого Вами единорога, кроме того, что это крайне важно для Британии и министерство внутренних дел в Лондоне, с которым я поддерживаю связь, с беспокойством ожидает его. Искренне Ваш,

Гастон Гаске».

Г. М. поднял взгляд:

— Разумеется, он контактировал с министерством внутренних дел. Вы слышали, что он написал о единороге, Рэмсден. У вас есть какие-нибудь комментарии?

— Сейчас нет, — с улыбкой отозвался сэр Джордж. — Учитывая то, что нас могут подслушать. Это письмо подлинное?

— На сто процентов, сынок.

— В таком случае к чему это нас приводит? — осведомился Рэмсден, бросив суровый взгляд на Фаулера.

— Думаю, к большому ломтю правды. Что делает вас таким чертовски самоуверенным, Рэмсден? Вы куда самоувереннее меня. Хотя у меня в руках кусок правды, все же… — Повернувшись к д'Андрье, Г. М. задал самый неожиданный вопрос, какой мне когда-либо приходилось от него слышать: — У вас большая библиотека?

Ему явно удалось вывести нашего хозяина из равновесия. Тот выглядел как человек, умеющий играть по правилам, но падающий при первом же сильном ударе.

— Очень большая, друг мой. Она вас интересует? Я думал, вы собираетесь реконструировать преступление.

— Это уже в прошлом, — отмахнулся Г. М. — Теперь я знаю, как оно произошло. Фламанд допустил жуткую оплошность, и мне на голову свалился ключ размером с… с пишущую машинку. Нам больше не нужна реконструкция. Лично мне необходима жратва. Пошли!

Эта трапеза обозначила интерлюдию во всем безумном деле, как между двумя половинами танца. К несчастью, нам было о чем подумать.

Несмотря на характерный жест, Г. М. настоял на реконструкции убийства. Покуда мы разыгрывали немую сцену, я обнаружил, что мы втянулись в еще одну из неразрешимых загадок, которые судьба обрушила на Г. М., словно в отместку за его ворчанье. Того человека никак не могли убить, но тем не менее его убили.

Г. М. был реалистом. Когда он потребовал, чтобы жертва во время реконструкции по-настоящему (хотя и осторожно) падала с лестницы, Рэмсден отказался от почетной роли, и она, разумеется, досталась мне. Целью процедуры было установить, мог ли убийца, стоя на площадке, сначала метнуть какой-то снаряд, потом извлечь его, покуда жертва падала (попутно украв у нее картонную папку). Результат всех экспериментов оказался следующим:

1. Было точно установлено, что при тех световых условиях, которые существовали во время убийства, никто не мог приблизиться к жертве на галерее незаметно. Фаулер стоял в прежней позиции, пока я изображал Гаске, а Рэмсден занял место миссис Миддлтон. Сначала д'Андрье, затем Огюст и, наконец, Г. М. пытались подкрасться ко мне, и каждый раз их четко видели Фаулер и Рэмсден. Следовательно, жертву не мог поразить кто-то, стоящий около нее на галерее.

2. С другой стороны, было также установлено, что убийца не мог поразить жертву откуда-либо еще — вблизи или издалека. Если бы убийца находился на лестнице, он был бы виден. Если бы он скрывался за гобеленом и высунул хотя бы нос, его бы увидели либо Эльза в галерее наверху, либо Г. М. и Эбер снизу — если, конечно, он не лежал почти что лицом вниз на площадке. Но даже в таком невероятном положении он не мог ни подползти наверх и нанести удар незаметно, ни метнуть какое-либо оружие, потом вытащить его, когда жертва застряла на площадке, украсть у нее папку и толкнуть ее дальше вниз за две или три секунды, которые прошли, прежде чем Фаулер подбежал к лестнице.

Таким образом, мы столкнулись с невозможной ситуацией, которая, казалось, беспокоила всех, кроме Г. М, пребывавшего в хорошем настроении, еще заметнее улучшившемся после еды. Наверняка читатель спросит: «Неужели они будут сидеть и есть, пока в соседней комнате лежит бедняга, чью голову пронзили столь фантастическим образом?» Ответ: «Да, будут и почувствуют себя гораздо бодрее».

Было любопытно наблюдать за эффектом, который производила пища на компанию промокших людей, каковой мы были раньше. Промокших и испуганных, так как Фламанду удалось поиграть у нас на нервах. Впрочем, нервозность сохранялась, но теперь мы могли ее контролировать. Рэмсден все время усмехался. Мне неоднократно казалось, что он собирается сделать какое-то заявление, но каждый раз сдерживается. Эльза и Миддлтон демонстрировали свои чувства друг к другу. Д'Андрье и Фаулер утратили былую враждебность и дружески беседовали, но по какой-то причине оба выглядели озадаченными. Хейуорд стал почти жизнерадостным и рассказал несколько анекдотов, но куда интереснее их было его выражение лица. Только Эбер оставался угрюмым и молчаливым, внимательно наблюдая за нами. Г. М. иногда обращался к нему вполголоса, но его ответы звучали односложно.

Когда табачный дым начал подниматься к потолку, я сидел рядом с Эвелин в оконной нише. Мы чокнулись.