Физиология брака - читать онлайн книгу. Автор: Оноре де Бальзак cтр.№ 47

Если вы внимательно наблюдаете за посторонними, сам бог велел вам подвергнуть тем же наблюдениям собственную жену.

Женатый человек обязан самым тщательным образом изучить лицо своей супруги. Сделать это не составляет труда; изучение происходит постоянно и как бы невольно. В прекрасном лице жены не должно остаться для мужа никаких тайн. Ему надлежит знать, как именно выражает его благоверная свои чувства и под какой маской она пытается их скрыть.

Едва дрогнувшие губы, слегка раздувшиеся ноздри, на мгновение потухший или вспыхнувший взгляд, чуть-чуть изменившийся голос, внезапно пробегающие по лицу облачка или освещающий его изнутри огонь — для вас все должно быть исполнено значения.

Увидеть женщину дано всякому, но не всякому дано проникнуть в ее душу. Ваша жена еле заметно поджала губы, чуть-чуть поникла или слегка оживилась, зрачки ее сузились или расширились, потемнели или посветлели, брови шевельнулись, по лбу, похожая на морскую зыбь, пробежала и тотчас скрылась легкая морщинка... — для вас все эти мелочи должны быть красноречивее любых слов.

Если, сравнявшись со Сфинксом, вы научитесь разгадывать те мысли жены, какие она скрывает от вас, мужа, тогда, разумеется, таможенный досмотр станет для вас не более чем детской забавой.

Входя в свою спальню или выходя из нее, одним словом, пребывая в священной уверенности, что ее никто не видит, женщина забывает об осторожности и порой даже говорит сама с собой, высказывая вслух самые заветные свои желания; при виде вас жена стремительно натянет маску, но вы успеете понять, какой она бывает в ваше отсутствие, и научитесь читать в ее душе, как по нотам. Вдобавок ваша жена частенько будет произносить монологи, застыв на пороге комнаты, а слушать их — отличный способ изучить ее чувства!

Есть ли на свете человек, который настолько равнодушен к тайнам любви, что ни разу в жизни не любовался легкой, кокетливой походкой женщины, летящей на свидание? Она скользит среди толпы, словно змея в траве. Напрасно выставленные в витринах шедевры портных и белошвеек пытаются пленить ее своим блеском; словно верное животное по невидимым следам хозяина, она идет вперед, не слыша адресованных ей комплиментов, не видя обращенных на нее взоров, не обращая ни малейшего внимания даже на неизбежные в многолюдном Париже столкновения с прохожими. Еще бы! ведь у нее каждая минута на счету! Ее походка, наряд, глаза тысячу раз выдают ее с головой уже тогда, когда она спешит на свидание. Но насколько же восхитительнее для праздного наблюдателя и насколько страшнее для мужа лицо этой счастливицы, когда она возвращается назад из тайного приюта, куда вечно стремится ее душа!.. Блаженство изменницы запечатлено даже в неописуемом беспорядке растрепавшейся прически, которой сломанный гребень холостяка не сумел придать того блеска и той безупречной элегантности, какую без труда сообщает ей умелая рука камеристки. А сколько пленительной непринужденности в походке женщины, возвращающейся со свидания! Откуда мне взять слова, чтобы описать, какой дивный румянец окрашивает ее щеки, какой меланхолии и одновременно веселости, какой невинности и одновременно гордости преисполняется ее взгляд, теряющий всякую самоуверенность!

Если так красноречив облик женщины, чьи приметы по справедливости следовало бы поместить в Размышление, посвященное «Последним симптомам», женщины, которая стремится скрыть обуревающие ее чувства, вы без труда поймете, какую обильную жатву для наблюдателя представляет женщина, еще не изменившая своему долгу и по возвращении домой одним своим видом простодушно выдающая мужу свои тайны. Будь моя воля, я бы с большой охотой украсил каждую лестничную площадку розой ветров и флюгером.

В заключение скажу, что способы превратить собственное жилище в некую обсерваторию зависят всецело от своеобразия места и обстоятельств: так что всякий ревнивец волен выходить из положения по-своему.

Сознаюсь, мне известен в Париже всего один дом, устроенный так, как требует описанная в двух предыдущих Размышлениях система. Впрочем, должен добавить, что, собственно говоря, система и была выведена из наблюдений за этим домом — восхитительной крепостью, в которой царствует хмельной от любви и ревности молодой докладчик по кассационным прошениям.

Узнав, что есть на свете человек, вознамерившийся усовершенствовать брачные установления во Франции, он великодушно отворил мне двери своего особняка и пригласил осмотреть сей гинекей. Я восхитился изобретательностью, которая позволила ему с помощью элегантной мебели, роскошных ковров и прекрасных живописных полотен скрыть следы ревности, достойной восточных деспотов. Я убедился, что изменить супружескому долгу в этих стенах решительно невозможно.

— Сударь, — обратился я к Отелло из Государственного совета, который показался мне не слишком сведущим в вопросах высшей брачной политики, — я не сомневаюсь, что госпожа виконтесса с радостью обитает в вашем маленьком раю; больше того, я уверен, что она безмерно счастлива, особенно если вы часто составляете ей компанию, однако рано или поздно сей райский уголок наскучит вашей супруге, ибо человек, сударь, пресыщается всем, не исключая вещей возвышеннейших. Как же поступите вы, когда госпожа виконтесса, перестав находить в ваших выдумках прежнюю прелесть, откроет ротик и зевнет, а после, чего доброго, напомнит вам о двух неотъемлемых правах женщины, попрание которых лишает ее счастья: о личной свободе, то есть праве гулять где вздумается, по своей собственной воле, и свободе печати, то есть праве отправлять и получать письма, не опасаясь вашей цензуры?..

Не успел я договорить, как господин виконт де В*** сильно сжал мне руку и вскричал:

— Вот какова женская неблагодарность! Во всем свете неблагодарнее короля только народ, но женщина, сударь, превосходит в неблагодарности их обоих. Замужние женщины — все равно что подданные конституционной монархии: сколько бы правительство ни уверяло их, что они благоденствуют, сколько бы ни поручало жандармам и чиновникам, парламенту и армии заботиться о том, чтобы народ не умер с голоду, чтобы улицы освещались газовыми рожками за счет граждан, солнце согревало нашу сорок пятую параллель своими яркими лучами, рабочие худо-бедно мостили дороги, а деньги у граждан отнимали исключительно сборщики податей, эту прекрасную утопию никто не ценит! Гражданам хочется чего-то иного!.. Они без зазрения совести требуют у правительства права прогуливаться по этим дорогам и права знать, на что расходуются уплаченные ими налоги, а в довершение всего, если поверить болтовне иных писак, окажется, что король обязан поделиться с каждым из граждан толикой своей власти и проникнуться новомодными трехцветными идеями [234] , которые распространяют так называемые патриоты, а говоря проще — висельники, всегда готовые продать свою совесть за обладание миллионом франков, порядочной женщиной или герцогской короной.