Чернее некуда - читать онлайн книгу. Автор: Найо Марш cтр.№ 41

– Замечательно. С удовольствием выпью чашку чаю.

Люси, недолго поцарапав когтями дверь, ухитрилась открыть ее достаточно широко, чтобы она могла выйти – трубой задрав хвост и отпустив напоследок двусмысленное замечание.

– По временам, – сказал мистер Уипплстоун, ­ меня так и подмывает вытянуть из Чаббов все, что они знают.

– О Шеридане и Кокбурн-Монфорах?

– Ну да. Разумеется, осторожно. Но нет, ничего из этого не выйдет. Во всяком случае, – и мистер Уипплстоун, словно осуждая себя, махнул рукой, – у меня.

– Думаю, вы правы, – сказал Аллейн. – А вы не будете против, если я переговорю с миссис Чабб?

– Здесь? Сейчас? – с явным неудовольствием спросил мистер Уипплстоун.

– Ну... если угодно, чуть позже.

– Она ужасно расстроена. И из-за того, что черный лакей так обошелся с Чаббом, и из-за последующего допроса.

– Я постараюсь не усугублять ее горестей. В сущности, Сэм, это не более чем рутинный разговор.

– Что ж, остается надеяться, что таким он и будет. Чш!

Он поднял вверх палец. Откуда-то снаружи послышалась прерывистая череда то ли толчков, то ли ударов. Они становились все громче.

Аллейн подошел к двери, которую Люси Локетт оставила приоткрытой, и выглянул в прихожую.

Он увидел Люси, которая задом, враскоряку спускалась по ведущей наверх лестнице, волоча за собой на цепочке некий предмет. Добравшись донизу, она с трудом подцепила его зубами, приглушенно мяукая, миновала Аллейна, вошла в гостиную и уронила свою добычу к ногам мистера Уипплстоуна.

– О нет, нет! – возопил он. – Опять! Господи-Боже, опять!

Да, это опять была глиняная рыбка. Пока мистер Уипплстоун с живейшим отчаянием взирал на нее, из коридора донеслось позвякивание посуды. Аллейн с чрезвычайным проворством сгреб рыбку и сунул ее в карман.

– Ни слова, – сказал он.

Вошла миссис Чабб с чайным подносом.

Аллейн поздоровался и перенес к креслу мистера Уипплстоуна маленький столик.

– Я не ошибся? – спросил он.

Миссис Чабб нервно поблагодарила его и опустила поднос на столик. Когда она вышла и, судя по звуку шагов, поднялась наверх, он сказал:

– Это не шериданова рыбка. Кошка принесла ее сверху.

У мистера Уипплстоуна отвисла челюсть. Он уставился на Аллейна так, будто впервые увидел его.

– Покажите, – в конце концов потребовал он.

Аллейн вытянул рыбку из кармана и, держа за цепочку, поднес ее к лицу мистера Уипплстоуна.

– Да, – сказал тот. – Это она. Я вспомнил.

– Что вы вспомнили?

– По-моему, я вам рассказывал. В первый раз, как Люси стянула ее. Или похожую. Из квартиры внизу. У меня возникло странное ощущение, что я ее видел раньше. И во второй раз, когда я возвращал рыбку Шеридану. Такая же висела на жирной шее страховидного Санскрита. У меня тогда снова что-то зашевелилось в памяти. И вот теперь вспомнил: в тот день, когда я осматривал дом, рыбка была в комнате Чаббов наверху. Свисала с фотографии девушки с черной лентой на рамке. Странноватое зрелище. И это она самая, – закончил мистер Уипплстоун, вернувшись к исходной точке.

Он спрятал лицо в ладони и пробормотал:

– Очень, очень неприятная новость.

– Не исключено, что она не имеет никакого значения. Я бы на вашем месте не убивался так. Рыбка может оказаться всего-навсего внешним, зримым знаком какой-нибудь доморощенной религии, которую они исповедуют.

– Да, но Чабб! И эти сомнительные, более чем сомнительные Кокбурн-Монфоры, и совсем уж зловещие Санскриты! Нет, мне это не нравится, – сказал мистер Уипплстоун. – Совсем не нравится.

Он оторвал взгляд от Люси, мирно сидевшей, поджав под себя лапы.

– Кошка, о прискорбных привычках я ничего в данный момент говорить не стану, удирает, едва завидев эту мерзкую парочку. Мгновенно. А Пирелли из “Неаполя” считают, что она принадлежала Санскритихе. И похоже, думают, что та жестоко с ней обращалась.

– Я что-то не вполне понимаю...

– Хорошо-хорошо. Это в сторону. Выпьем чаю, – отсутствующим тоном предложил он. – Вы мне вот что скажите: как вы намерены поступить с этим медальоном, с рыбкой?

Аллейн снова достал вещицу из кармана и повертел в ее в пальцах. На обратной стороне медальона было выжжено что-то вроде фирменного знака – волнистое Х.

– Грубоватая работа, – сказал он. – Хорошо, что Люси его не разбила. Если вы не возражаете, я поднимусь наверх и верну медальон его владелице. Он оправдает мое появление у нее, не так ли?

– Наверное. Да. Ладно. Раз уж без этого не обойтись.

– Это избавит вас от неприятной необходимости присутствовать при нашей беседе, Сэм.

– Да. Спасибо. Очень хорошо. Да.

– Тогда я, пожалуй, пойду, пока она не спустилась в кухню. Где ее гостиная?

– Первая же дверь после лестницы.

– Отлично.

Он покинул мистера Уипплстоуна, сокрушенно наливающего себе чашку чаю, поднялся по лестнице и стукнул в дверь.

После недолгой задержки миссис Чабб отворила ее и чуть ли не с ужасом воззрилась на Аллейна. Он спросил, нельзя ли ему ненадолго зайти. На долю секунды ему показалось, что она ответит отказом и захлопнет перед его носом дверь. Однако она отступила, прижав пальцы к губам, и Аллейн вошел в гостиную.

Фотографию на стене он увидел сразу. Девушка лет шестнадцати, очень похожая на миссис Чабб. Круглое, свеженькое лицо. К верхним углам рамки прикреплены собранные в розетки черные ленты. На самой фотографии аккуратным почерком написано: “4 апреля 1953 – 1 мая 1969”.

Аллейн извлек медальон из кармана. В горле миссис Чабб что-то тоненько пискнуло.

Он сказал:

– Боюсь, Люси опять принялась за старое. Мистер Уипплстоун говорит, что она уже проделывала это раньше. Удивительные животные кошки, не правда ли? Уж если они вобьют себе что-нибудь в голову, их ничем не остановишь. Это ведь ваша рыбка, верно?

Миссис Чабб даже не пошевелилась, чтобы взять ее. На столике под фотографией лежала чертежная кнопка. Аллейн воткнул ее в оставленное острием отверстие и повесил на кнопку медальон.

– Ее, наверное, кошка вытянула, – сказал он. – Вам не по себе, миссис Чабб? Мне очень жаль. Присядьте, ладно? – и давайте посмотрим, не смогу ли я вам чем-то помочь. Хотите воды? Нет? Да вы сидите, сидите.

Он поддержал ее под локоть. Миссис Чабб как стояла у кресла, так и осела в него, словно ее не держали ноги. Она побелела, как полотно, и вся дрожала.