Кузен Понс - читать онлайн книгу. Автор: Оноре де Бальзак cтр.№ 85

Фрезье, назначенный мировым судьей, теперь свой человек в доме председателя суда, он в большой чести у супруги председателя, г-жа Камюзо считает, что дочь Табаро ему не пара, и сулит куда более завидную партию этому искусному дельцу, которому, по ее словам, она обязана не только приобретением марвильских лугов и коттеджа, но и избранием г-на де Марвиля в депутаты на общих выборах 1846 года.

Вероятно, всем будет любопытно узнать, что сталось с героиней этой повести, к сожалению, слишком правдивой даже в деталях и подтверждающей, как и предыдущая повесть — ее родная сестра, — что характер — великая сила в нашем обществе. Вы, конечно, догадываетесь, о любители, знатоки и торговцы, что я имею в виду коллекцию Понса! Вам достаточно будет присутствовать при одном разговоре в доме графа Попино, который на днях показывал иностранцам свою великолепную коллекцию.

— Ваше сиятельство, — сказал ему один знатный иностранец, — вы владеете подлинными сокровищами!

— О милорд, — скромно ответил граф Попино, — по части картин никто не только в Париже, но и в Европе не может соперничать с неким евреем, по имени Элиас Магус, старым маньяком, главой всех одержимых страстью к картинам. Он собрал сотню с лишним таких полотен, что у коллекционеров опускаются руки. Франции следовало бы не пожалеть семь-восемь миллионов и после смерти этого креза приобрести его галерею... Если же вы имеете в виду различные редкостные вещицы, то тут моя коллекция вполне заслужила свою славу...

— Но, скажите, как такой занятой человек, как вы, честно составивший себе состояние торговлей...

— Москательными товарами, — перебил его Попино, — как такой человек мог перейти на полотна?

— Нет, я не то хотел сказать, — возразил иностранец. — Но ведь чтобы отыскать какую-либо вещь, нужно время, редкости сами к вам не придут...

— У моего свекра была уже небольшая коллекция, — сказала виконтесса Попино, — он любил искусство, художественные произведения, но большая часть собранных здесь сокровищ мои.

— Ваши, сударыня? Но вы так молоды, неужели вы давно подвержены таким пагубным страстям? — заметил русский князь.

Русские настолько переимчивы, что все болезни цивилизации перекидываются к ним. Петербург одержим собиранием старины, а так как русских ничем не запугаешь, они так взвинтили цены на товар такого сорта, как сказал бы Ремонанк, что коллекционирование скоро станет невозможным. И этот русский князь тоже приехал в Париж с единственной целью пополнить свое собрание.

— Князь, — сказала виконтесса, — эти сокровища достались мне после смерти обожавшего меня родственника, который сорок с лишним лет, начиная с тысяча восемьсот пятого года, приобретал повсюду, но преимущественно в Италии, все эти шедевры.

— Кто же это? — спросил лорд.

— Понс! — ответил председатель суда Камюзо.

— Это был очаровательный человек, — запела его супруга сладеньким голоском, — остроумный, оригинальный и при всем том добряк. Вот этот веер, что вам так нравится, принадлежал мадам де Помпадур; Понс преподнес его мне однажды утром, сопроводив свой подарок очаровательной шуткой, но, с вашего разрешения, я не буду повторять его слова...

И она взглянула на дочь.

— Повторите его шутку, — попросил русский князь виконтессу.

— Право, не знаю, что лучше — слова или веер! — ответила виконтесса заученной фразой. — Он сказал маменьке, что давно пора, чтобы веер, служивший пороку, попал в руки добродетели.

При этих словах милорд посмотрел на г-жу Камюзо де Марвиль с сомнением, весьма лестным для этой сухопарой особы.

— На неделе он раза три-четыре обедал у нас, — продолжала та. — Он так был к нам привязан! Мы очень его уважали, а люди с артистической натурой любят бывать в тех домах, где умеют ценить их остроумие. Кроме того, муж — его единственный родственник. И когда он, совершенно для себя неожиданно, получил это наследство, графу Попино стало жаль упускать такую коллекцию, и он купил ее целиком, боясь, что она пойдет с молотка, да и мы тоже предпочли продать ее в одни руки, ведь жалко было разорять коллекцию, которая так радовала нашего милого кузена! Элиас Магус был приглашен в качестве оценщика; и таким образом, милорд, мы смогли приобрести выстроенный вашим дядей коттедж, где я почту за честь видеть вас своим гостем.

Топинар все еще служит кассиром в театре, который Годиссар уже год как уступил другому лицу; но г-н Топинар стал мрачным, нелюдимым и молчаливым; ходит слух, что он совершил преступление. В театре злые языки утверждают, будто он погрустнел с тех пор, как сочетался законным браком с Лолоттой. Честный Топинар не может без содрогания слышать фамилию Фрезье. Возможно, кому-нибудь покажется странным, что единственный человек, достойный Понса, оказался скромным театральным ламповщиком.

Мадам Ремонанк, напуганная предсказанием гадалки, отказалась от мысли переехать на покой в деревню; овдовев во второй раз, она торгует в великолепном магазине на бульваре Мадлен. Овернец, позаботившийся при составлении брачного контракта, чтобы имущество досталось тому из супругов, кто переживет другого, поставил на видном месте стаканчик с серной кислотой, рассчитывая на оплошность жены, а жена с самыми добрыми намерениями убрала этот стаканчик подальше, и Ремонанк хлебнул из него. Такой конец, вполне заслуженный этим мерзавцем, доказывает, что действительно существует провидение, о котором якобы забывают бытописатели, — упрек, вызванный, очевидно, тем, что этим самым провидением слишком злоупотребляют в развязках драм.

Прошу не сетовать на ошибки переписчика!

Париж, июль 1846 г. — май 1847 г.