Артистка, блин! - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Вильмонт cтр.№ 15

— Наверное, его мучает совесть!

— Вот и я так думаю… И это теперь мучает меня. Только не совесть, а ревность… Но я никогда и никому не могла бы в этом признаться, даже себе… Мне иногда так страшно бывает…

— Почему?

— Да я вот думаю, может, ко мне у него была только страсть… А любил он ее?

Сестра вдруг показалась Варе маленькой девочкой, запутавшейся в своих чувствах…

— Дуреха ты, Марьяшка! Любил бы он маму, не женился бы на тебе.

— Думаешь? Но ведь страсть… А страсть проходит!

— Живи спокойно, не вернется он к маме, она и вправду для него стара… У вас дочка. Он небось в ней души не чает?

— Не чает, — вздохнула Марьяна.

— И ты такая хорошенькая, молодая еще совсем.

— Ой, Варька, как хорошо, что ты меня нашла! Спасибо тебе! Слушай, а где ты собираешься жить? В гостинице?

— Нет, мне квартиру сняли в двух шагах от студии.

— Может, у нас поживешь? А? Дом большой, машину дадим тебе…

— Нет, Марьяш, спасибо, но это неудобно…

— Почему, очень даже удобно!

— Да нет, я не то имела в виду! Просто мне от студии пять минут пешком… А павильонных съемок будет очень много. Да по двенадцать‑четырнадцать часов… куда тут ехать? А пока у меня тоже куча дел, так что спасибо!

— А с кем будешь сниматься?

— Ну, главный герой Бурмистров! А моего шефа играет Туманов.

— Здорово! Бурмистров такой красавец! И, кстати, в разводе! Правда, говорят, у него ужасный характер!

— Не знаю, какой у него характер, но он так мне помог на пробах!

— Да? Одна моя подружка с ним снималась, так, говорит, он просто монстр!

— Может, она к нему приставала?

— Ну, вроде да… Она в него тогда жутко втрескалась.

— Может, в этом дело?

— А ты не втрескалась? Он же такой… смертоубийственный!

— Нет, мне просто было с ним легко…

— Тогда, может, он в тебя втрескался?

— Перестань! Никто ни в кого не втрескался!

— Еще втрескаетесь! В Диму все втрескиваются.

— Так уж и все?

— Ну не все, но многие! А ты, Варька, интересная стала… И знаешь что…

— Что?

— Не буду я тебя с Ваней знакомить.

— Это еще почему?

— А он явно западает на женщин нашей семьи.

— Ты так шутишь?

— Еще чего! Просто я боюсь… Ты не обижайся, Варь, я серьезно… Мы с тобой будем видеться, но без него, ладно?

— Марьян, ты совсем дура?

— Дура, да!

— А как же ты мужу скажешь, что общаешься с сестрой? Он же удивится, что ты нас не знакомишь.

— А я не скажу, что ты сестра, скажу — подруга! А с моими подругами он вовсе не стремится знакомиться. Варь, ты не обижайся!

— На больных не обижаются!

Варя хотела сейчас же уехать, но, взглянув на часы, поняла, что Шилевичи уже давно спят, не будить же их среди ночи.

— Марьян, я спать хочу, день был трудный.

— Ну вот, ты все‑таки обиделась… Неужели так трудно понять?

— Да поняла я все! Кстати, я не думала, что ты так в себе не уверена…

— А как быть уверенной, если муж такой интересный и богатый, знаешь, сколько на него охотниц?

— Но я не собираюсь на него охотиться! Мне он триста лет не нужен!

— А если не нужен, чего ты обижаешься?

— Ой, господи, Марьян, нельзя же так… Ты вот боишься, что он тебя бросит, а знаешь ведь: чего больше всего боишься, то и случается. Поэтому перестань! — Варю уже мутило от этого разговора, хотя ей было жалко младшую сестру.

— Да знаю я все это, мне мой психолог то же самое говорит.

— Ты ходишь к психологу?

— А у нас тут почти все ходят. А что, это помогает…

— Я что‑то не заметила. Марьян, а ты работать не думала? Ты же вроде училась…

— Училась, да не выучилась. И Ваня хочет, чтоб я сама Алуську воспитывала. Ладно, давай сменим тему. Расскажи лучше что‑нибудь про себя, про Никиту. У тебя его карточки есть?

— Есть. Вот смотри. — Варя достала из сумочки конверт с фотографиями.

— Ух, какой парень! Красавчик просто! А почему ты его русским именем назвала, отец же у него немец.

— Мама так хотела, а Гюнтер был согласен.

— Мама так хотела, надо же!

— А вот это Эмми!

— Эмми! — удивилась Марьяна.

— Ну, вообще‑то он Эммерих!

— Шикарный мужик! Он кто, лыжный инструктор?

— Почему? — недоуменно взглянула на сестру Варя.

— А я таких в Давосе видала. И свитер у него вроде лыжный.

Совсем она, что ли, сдурела, подумала Варя. И рассказала сестре об Эммерихе.

— А он по‑русски говорит?

— Ни звука! А что?

— Да так, просто спросила.

Разговор иссяк. У Вари слипались глаза.

— Ладно, ты уж носом клюешь, пошли, отведу тебя в твою комнату.

Комната оказалась просто роскошной, но у Вари уже не было сил восхищаться. Она прямо с порога начала раздеваться.

— Варь, тебе комната не нравится?

— Почему? Очень нравится.

— А что ж ты ничего не сказала?

— А что, обязательно громко восхищаться? Извини, не знала.

— Да ладно, спи!

— Марьян, мне утром надо в город!

— Когда?

— Ну, часам к одиннадцати.

— Ладно, отвезут тебя, не волнуйся!

Марьяна ушла, явно обиженная. Странная она какая‑то стала, думала Варя, стоя под душем. Это, скорее всего, от безделья и неуверенности… Хотя такой дом, ребенок, муж, особо не побездельничаешь, даже несмотря на наличие прислуги. Или ее сглодало чувство вины? Да нет, непохоже! Подумать только, боится познакомить меня с мужем! Что ж это за жизнь?

Варя проснулась от ощущения, что на нее кто‑то смотрит. Открыла глаза. Возле кровати стояла маленькая девочка, державшая за длинный хвост игрушечную обезьяну. Девочка была прехорошенькая, черноглазая, черноволосая, смугленькая.

— Привет, — сказала Варя. — Ты Алуся?