Кузина Бетта - читать онлайн книгу. Автор: Оноре де Бальзак cтр.№ 41

Великодушная женщина в полном восторге кинулась на шею к мужу.

— Как я счастлива, что могу снова доказать тебе свою любовь! — воскликнула она. — И какой же ты умница!..

— Мы будем принимать у себя раз в неделю наших родных, а я, как ты знаешь, редко обедаю дома... Ты можешь, не роняя своего достоинства, раза два в неделю обедать у Викторена и два раза у Гортензии; а так как я надеюсь наладить наши отношения с Кревелем, то один раз в неделю мы будем обедать у него... Пять обедов у родни и наш собственный, вот неделя и заполнена! Ведь могут быть еще приглашения и помимо семейных обедов!

— Я постараюсь еще сэкономить кое-что для тебя, — сказала Аделина.

— О! — вскричал барон. — Ты у меня не жена, а настоящая жемчужина!

— Мой добрый, чудный Гектор! Я буду благословлять тебя до последнего моего вздоха, — отвечала она, — за то, что ты хорошо устроил замужество нашей дорогой Гортензии.

Так начался упадок дома прекрасной г-жи Юло и, скажем прямо, разрыв с ней мужа, торжественно обещанный им г-же Марнеф.

Толстый Кревель, разумеется, приглашенный на торжество подписания брачного контракта, держал себя так, словно той сцены, которой начинается наша повесть, никогда и не было и у него нет ни малейшей причины досадовать на Юло. Селестен Кревель был чрезвычайно любезен; в нем по-прежнему нет-нет да и сказывался бывший лавочник, но, став командиром батальона, он уже начинал приобретать величавость. Он заявил, что с удовольствием попляшет на свадьбе Гортензии.

— Прекрасная дама, — галантно обратился он к баронессе Юло, — такие люди, как мы с вами, умеют все забывать; не лишайте меня вашего общества и соблаговолите почтить мой дом, посетив меня вместе с вашими детьми. Будьте покойны, я словом не обмолвлюсь о том, что погребено в моем сердце. Я вел себя, как идиот, и за это наказан: не видеть вас — слишком большая для меня потеря.

— Сударь, порядочная женщина глуха к двусмысленным речам... И если вы сдержите свое обещание, поверьте, я буду рада, что окончены раздоры, весьма прискорбные среди родственников...

— Ну, ну! Полно тебе дуться, толстый забияка! — сказал барон, силой уводя Кревеля в сад. — Ты меня избегаешь даже в моем собственном доме? Не к лицу двум старым любителям прекрасного пола вздорить из-за юбки! Право же, это мещанство!

— Сударь, я не такой красавец, как вы, и не владею такими средствами обольщения, а посему не могу столь легко возмещать свои потери...

— Что это — ирония? — спросил барон.

— Побежденному позволительна ирония по отношению к победителю.

Начатая в таких тонах беседа привела к полному примирению; однако Кревель и не думал отказываться от своего плана отомстить барону.

Госпожа Марнеф пожелала присутствовать на свадьбе мадмуазель Юло. Для того чтобы принять свою будущую любовницу у себя в доме, член Государственного совета вынужден был пригласить чиновников своего министерства, вплоть до помощников столоначальников. Приходилось дать большой бал. Как хорошая хозяйка, баронесса рассудила, что вечер обойдется дешевле свадебного обеда и притом позволит пригласить больше гостей. Итак, свадьба Гортензии наделала много шума.

Маршал князь Виссембургский и барон Нусинген, со стороны невесты, граф Растиньяк и граф Попино, со стороны Стейнбока, были свидетелями. А поскольку слава графа Стейнбока привлекла к нему виднейших представителей польской эмиграции, художник счел своим долгом и их пригласить. Государственный совет, членом которого состоял барон, министерство, в котором он служил, армия, желавшая почтить графа Форцхеймского, были представлены высшими чинами. Насчитывали двести обязательных приглашений. Кто не поймет желания какой-то госпожи Марнеф появиться во всей своей славе среди избранного общества?

Вот уже месяц баронесса хранила деньги, вырученные от продажи ее брильянтов и предназначенные на обзаведение дочери; самые дорогие камни баронесса сберегла ей в приданое. Драгоценности были проданы за пятнадцать тысяч франков, из которых пять тысяч поглотило приданое Гортензии. Но разве могло хватить десяти тысяч франков на устройство нарядного гнездышка, если принять во внимание требования современной роскоши? Впрочем, молодые супруги Юло, папаша Кревель и граф Форцхеймский преподнесли молодоженам ценные свадебные подарки — старый дядюшка давно отложил деньги на столовое серебро для своей племянницы. Благодаря столь солидной поддержке самая взыскательная парижанка была бы удовлетворена обстановкой в квартире молодой четы на улице Сен-Доминик, близ площади Инвалидов. Там все гармонировало с их любовью, такой чистой, открытой, искренней...

Наконец наступил знаменательный день, ибо он был знаменательным как для Гортензии и Венцеслава, так и для их отца: г-жа Марнеф решила отпраздновать новоселье на другой день после своего падения и свадьбы двух влюбленных.

Кому не случалось, хотя бы раз в жизни, присутствовать на свадебном балу? Всякий из нас, предавшись воспоминаниям, несомненно, улыбнется, воскресив в памяти всю эту разряженную публику, эти парадные туалеты, эти торжественные физиономии! Из всех явлений общественной жизни свадебное торжество особенно наглядно доказывает влияние среды на человека. В самом деле, сугубо праздничный вид одних гостей так действует на других, что даже самые светские люди, для которых элегантная одежда — дело обычное, выглядят так, словно и для них свадебное торжество — целое событие. Итак, вспомните степенных господ, стариков, равнодушных ко всему на свете и появляющихся на балу в будничных черных сюртуках; вспомните престарелых супругов, на лицах которых написан печальный опыт жизни, только еще начинающейся для молодых; вспомните веселье, которое буйно рвется наружу, как газ из бутылки шампанского; вспомните сгорающих от зависти девиц и дам, озабоченных успехом своего туалета, и бедных родственников в платье с чужого плеча, представляющих собою резкую противоположность с людьми, расфранченными in fiocchi [53] ; вспомните чревоугодников, мечтающих о вкусном ужине, игроков, мечтающих о карточном столе... И все они, богатые и бедные, те, что завидуют, и те, которым завидуют, философы и мечтатели окружают невесту, как зелень в цветочной корзине окружает редкостный цветок. Свадебный бал — это все наше общество в миниатюре.

В самый разгар бала Кревель взял барона под руку и с невиннейшим видом шепнул ему на ухо:

— Убей меня бог! Какая красотка вон та дамочка в розовом, что строит тебе глазки...

— Какая дамочка?

— Жена помощника столоначальника, которого ты продвигаешь всеми правдами и неправдами! Госпожа Марнеф.

— Откуда у тебя такие сведения?

— Послушай-ка, Юло, я готов простить твою вину передо мною, ежели ты представишь меня своей дамочке; тогда я приглашу тебя к Элоизе. Только и слышишь: «Кто такая вон та очаровательная женщина?» А ты уверен, что никто из твоих подчиненных не догадается, каким способом произошло назначение ее муженька?.. Ох! и счастливец же ты, мошенник ты этакий! Право же, она стоит канцелярии... О, я бы охотно поработал в ее канцелярии!.. Послушай-ка, «будем друзьями, Цинна!» [54] .