Обреченное королевство - читать онлайн книгу. Автор: Брендон Сандерсон cтр.№ 185

Камень подошел и встал рядом с Каладином, за ним Сигзил. Огромный рогоед рядом с маленьким тихим азийцем. Забавный контраст. Кожа Сигзила была темно-коричневой, но не черной, как у некоторых паршменов. Обычно он предпочитал молчать.

— Плохое сражение, — сказал Камень, сложив могучие руки на груди.

— Солдаты не будут счастливы, победят они или проиграют.

Каладин рассеянно кивнул, слушая крики, стоны и ругательства.

— Почему они сражаются, Камень?

— Ради денег, — ответил Камень. — И ради мщения. Ты должен знать. Разве паршенди не убили вашего короля?

— О, я понимаю, почему мы сражаемся, — ответил Каладин. — Но паршенди! Почему они сражаются?

Камень оскалился.

— Может быть, их не радует перспектива лишиться головы за убийство вашего короля! Очень неожиданно с их стороны.

Каладин улыбнулся, хотя и считал неестественным веселиться, наблюдая гибель сотен людей. Однако отец слишком долго обучал его не принимать смерть близко к сердцу.

— Возможно. Но почему они бьются за гемсердца? В таких сражениях их число уменьшается.

— Откуда ты знаешь? — спросил Камень.

— Они предпринимают вылазки намного реже, чем раньше, — сказал Каладин. — Так говорят в лагере. И не проникают на территорию алети так далеко, как раньше.

Камень задумчиво кивнул.

— В этом-то и весь смысл. Ха! Возможно, мы скоро выиграем войну и уедем домой.

— Нет, — тихо сказал Сигзил.

Он говорил совершенно правильно, без намека на акцент. А на каком языке вообще говорят в Азире? Их королевство так далеко, что Каладин никогда не встречал других азиан.

— Очень сомневаюсь. И я могу тебе сказать, почему они сражаются, Каладин.

— И почему?

— У них должны быть Преобразователи. Они используют гемсердца в точности как и мы — делают еду.

— Звучит разумно, — сказал Каладин, руки сцеплены за спиной, ноги широко расставлены. Парадная стойка, наиболее естественная для него. — Только предположение, но очень разумное. Тогда я еще кое-что спрошу. Почему мостовикам не дают щиты?

— Потому что тогда мы будем слишком медленно бежать, — сказал Камень.

— Нет, — сказал Сигзил. — Они могли бы послать мостовиков со щитами, бегущих перед нами. И это никого бы не замедлило. Да, в поле надо было бы вывести больше мостовиков — но эти щиты сохранили бы столько жизней, что вполне компенсировали большее число людей.

Каладин кивнул.

— Садеас и так выводит в поле больше людей, чем нужно. Чаще всего ставят мостов больше, чем ему нужно.

— Тогда почему? — спросил Сигзил.

— Потому что мы — хорошие цели, — тихо сказал Каладин, наконец сообразив. — Мы отвлекаем на себя внимание паршенди.

— Естественно, — пожал плечами Камень. — Армии всегда делают такое. Самые несчастные и менее подготовленные отряды идут первыми.

— Я знаю, — сказал Каладин, — но обычно их хоть как-то защищают. Разве вы не видите? Мы даже не первая волна, которую не жалко потерять. Мы — приманка. Мы ничем не защищены, и паршенди ничего не остается, как только стрелять по нам. Пока лучники стреляют по мостовикам, регулярные солдаты могут без потерь подойти поближе.

Камень задумался.

— Щиты сделают нас менее привлекательной мишенью, — сказал Каладин. — Вот почему он запретил их.

— Возможно, — задумчиво сказал Сигзил. — Но мне это кажется глупой тратой людей.

— На самом деле не такой уж глупой, — возразил Каладин. — Если вы раз за разом атакуете защищенную позицию, вы не можете позволить себе терять обученные войска. Понимаете? У Садеаса не так уж много хорошо обученных солдат. Каждая стрела, которая попадает в мостовика, не попадает в солдата, на подготовку и обучение которого он потратил уйму денег. Вот почему Садеасу лучше вывести в поле побольше беззащитных мостовиков, чем поменьше, но защищенных.

Он должен был понять это намного раньше. Но ему казалось, что мостовики играют важную роль в сражениях. Если через расщелины не перебросить мосты, вся армия никуда не пойдет. Но в каждой бригаде полно людей, и обычно посылают вдвое больше бригад, чем нужно.

Паршенди очень нравилось видеть, как падают мосты, и во время плохого забега они уничтожали полностью две-три бригады. Иногда больше. Пока мостовики умирали и паршенди не стреляли по солдатам, Садеас имел все основания держать мостовиков незащищенными. Паршенди наверняка понимали это, но очень трудно не стрелять в невооруженных людей, несущих приспособления для обеспечения атаки. Про паршенди говорили, что они хорошие бойцы, но наивные. И действительно, глядя на сражение, кипевшее на другом плато, — и изучая его, — он увидел, что так оно и есть.

Алети выстраивались в боевой порядок — каждый человек прикрывает товарища, превосходя противника в умении и тактике. Солдаты Садеаса были обучены сражаться в самых разных современных построениях. Как только они получали плацдарм — и могли продолжать битву — дисциплина чаще всего приносила им победу.

Да, каждый воин паршенди превосходил в силе воина алети и великолепно орудовал своим топором, но их войско распадалось на пары, между которыми не было взаимодействия.

До этой войны паршенди не вели боевых действий такого масштаба, решил Каладин. Они привыкли к мелким стычкам — против других деревень или кланов.

Кое-кто из мостовиков присоединился к Каладину, Камню и Сигзилу. Вскоре здесь уже стояла почти вся бригада, некоторые подражали стойке Каладина.

Через час сражение было выиграно. Садеас гордился победой, но — как и предсказывал Камень, — солдаты выглядели угрюмыми; сегодня они потеряли слишком много боевых товарищей.

Бригады мостовиков сопровождала до лагеря усталая и потрепанная группа копейщиков.

* * *

Спустя несколько часов Каладин сидел на деревянной колоде около ночного костра Четвертого Моста. Сил расположилась у него на коленях, став маленькими полупрозрачными языками сине-белого пламени. Она появилась во время обратного пути, с радостью закружилась вокруг него, но никак не объяснила свое отсутствие.

Поленья трещали в огне, кипел больший котел Камня, вокруг танцевало несколько спренов огня. Каждые несколько секунд кто-нибудь спрашивал Камня, не готово ли его варево, часто добродушно барабаня ложкой по миске. Камень ничего не отвечал, помешивая в котле. Все знали, что никто ничего не получит, пока сам повар не объявит, что похлебка готова; он очень заботился, чтобы не подать «неправильную» еду.

В воздухе пахло варящимися клецками. Люди смеялись. Их бригадир пережил казнь, и в сегодняшнем бою они не потеряли никого. Все были в приподнятом настроении.

Кроме Каладина.

Только сегодня к нему пришло горькое осознание, насколько безнадежна их борьба. Он сообразил, почему Садеас даже не позаботился признать тот факт, что Каладин выжил. Он был мостовиком, а значит, смертником.