Деньги миледи - читать онлайн книгу. Автор: Уилки Коллинз cтр.№ 31

— Но, мистер Гардиман, вы же меня совсем неправильно поняли!..

Он ответил так же, как отвечала леди Лидьяр, когда та пыталась ему внушить, чтобы он оставил Изабеллу в покое.

— Нет-нет, я понял вас правильно и согласен с каждым вашим словом! Действительно, не можете же вы выйти за меня, не подумав хотя бы пару дней. Сейчас мне довольно уж и того, что на саму перспективу нашего брака вы смотрите благосклонно. Леди Лидьяр называла вас приемной дочерью — так почему мне не назвать вас женой? И что дурного в том, что, выйдя замуж, вы будете занимать более высокое положение в обществе? Напротив, всякий сочтет такой выбор вполне разумным. Я, со своей стороны, был бы даже рад помочь каким-либо вашим честолюбивым планам. Это, конечно, не бог весть что, ну да мне больше нечего вам предложить — только мое положение да самую искреннюю любовь. Отрадно, однако, слышать, что у нас с ее милостью сходные взгляды на…

— Какие же они сходные! — не выдержала бедная Изабелла, — Вы же все переиначиваете!..

С последним Гардиман великодушно согласился.

— Да, вы правы, я опять не очень удачно выразился — ну, так уж у меня получилось. Не трудитесь объяснять — я все понял. Вы сделали меня счастливейшим из смертных! Так, значит, завтра я скачу к дому вашей тетушки за ответом, да? Только никуда не отлучайтесь! Отныне мы должны видеться каждый день. Я так люблю вас, Изабелла, так люблю! — И, склонившись над нею, он с упоением ее поцеловал. — В награду за то, что я даю вам время подумать, — пояснил он.

Изабелла твердо, но без особого гнева отстранила его. Она уже собралась предпринять еще одну, третью попытку уточнить свой взгляд на вещи, но в это время в доме позвонили к обеду, на дорожке появился слуга, видимо, посланный за ними.

— Так, значит, завтра, — заговорщицки прошептал Гардиман. — Заеду к вам пораньше, а от вас прямиком в Лондон, покупать колечко.

После памятного для Изабеллы визита на ферму события сменяли друг друга необычайно быстро.

На другой день — девятого числа — леди Лидьяр вызвала к себе дворецкого и попросила объяснить, почему он продолжает уходить из дому, не считая нужным кого-либо об этом предупреждать. Она заявила, что не посягает на его независимость, которой, безусловно, не потерпела бы ни в одном из слуг, но ей не нравится, что его отсутствие каждый раз оказывается окутано какой-то тайной и весь дом пребывает в полном неведении относительно того, когда ему угодно будет вернуться. На этом основании она считает себя вправе требовать от него объяснений. Однако Моуди и вообще-то был довольно скрытен от природы, а на сей раз к тому же опасался, в случае неудачи его попыток помочь Изабелле, стать посмешищем для всего дома. Поэтому он предпочел, покуда расследование сопряжено с известными трудностями, не посвящать ее милость в свои дела. Он почтительно попросил ее предоставить ему несколько недель отсрочки, по истечении которых обещал все объяснить. Вспыльчивую леди Лидьяр такая просьба несказанно возмутила. Она обвинила дворецкого в том, что он пытается навязать хозяйке собственные условия найма. Дворецкий принял упрек с образцовой покорностью, однако от своего не отступил — и с этого момента исход беседы стал ясен. Ему было приказано отчитаться о текущих делах. Отчет был немедленно представлен, проверен и признан безупречным, и на следующий же день, отказавшись от причитающегося ему жалованья, Моуди покинул дом леди Лидьяр.

Десятого числа ее милость получила письмо от своего племянника.

Здоровье Феликса так и не поправилось, и он решил к концу месяца снова вернуться за границу. Он уже успел списаться со своим парижским приятелем и спешит передать тетушке его ответ. Из письма, вложенного в тот же конверт, леди Лидьяр узнала, что ее банкнота явилась предметом самых тщательных поисков в Париже. Отследить пропажу не удалось, но, если угодно, полицейское управление Парижа может направить в Лондон одного из своих лучших сыщиков, в достаточной мере владеющего английским языком и готового вести дело как самостоятельно, так и в сотрудничестве с полицейским-англичанином. Мистер Трой, которого леди Лидьяр попросила высказаться по данному вопросу, счел назначенную французами плату непомерной и предложил немного обождать и не посылать пока ответа в Париж; он же тем временем посоветуется с одним лондонским стряпчим, имеющим большой опыт по части расследования краж, и, может быть, советы знатока вовсе избавят их от необходимости прибегать к услугам иностранцев.

Моуди, ставший теперь свободным человеком, мог беспрепятственно приступать к выполнению полученного от Шарона задания.

Однако линия поведения, которую старик пытался ему навязать, показалась Моуди, с его врожденным самоуважением и душевной тонкостью, совершенно неприемлемой. Сама мысль о том, что нужно втираться в доверие к лакею и выманивать у него какую-то бумагу с образцом хозяйского почерка, была ему глубоко противна. Поразмыслив, он решил обратиться к одному старому знакомому, служившему сборщиком наемной платы в том самом доме, где находились лондонские апартаменты Гардимана. Моуди не сомневался, что этот знакомый охотно сообщит ему имена банкиров Гардимана — если, конечно, ему самому они известны. Попытка оказалась успешной, и в тот же день Моуди явился к Шарону с адресом банка. Старый плут изрядно повеселился по поводу щепетильности своего напарника. Он, впрочем, сразу признал, что письмо к банкирам можно написать от третьего лица, без подписи, и тогда почерк действительно не будет иметь значения.

Вскоре письмо, по образцу того, что Шарон ранее приводил для примера, было составлено и с очень представительным (во всяком случае, с виду) посыльным отправлено в банк. Через полчаса прибыл ответ. Увы, сыщиков снова постигла неудача. В указанный период времени означенная сумма на счет Гардимана не поступала.

Шарона это новое препятствие нимало не смутило.

— Передайте нашей юной подопечной мой сердечный привет, — со своим обычным нахальством заявил он, — и скажите, что мы приблизились к разгадке еще на один шаг.

Моуди глядел на старика, не понимая, шутит он или говорит серьезно.

— Да уж, видно, пока вас не ткнешь носом, сами вы ничего не способны разглядеть! — С такими словами Шарон развернул толстую еженедельную газету и указал в ней заметку, в которой, наряду с прочими светскими новостями, сообщалось о недавней поездке Гардимана в небольшой городок на севере Франции, на лошадиные торги. — Нам известно, что банкнота не поступала на его банковский счет, — заметил Шарон. — Что же тогда он мог с нею сделать? Да расплатиться ею за купленных во Франции лошадей! Ну, что дальше, соображаете? То-то же! Теперь прикинем, надолго ли еще хватит ваших денежек. В погоне за этой банкнотой придется плыть через Ла-Манш. Кому из нас двоих сидеть на пароходе с белым тазиком на коленях? Дедушке Шарону, разумеется! — И он принялся считать, сколько осталось от денег, выделенных Моуди на расходы. — Все в порядке! — наконец объявил он. — На дорогу в оба конца мне хватит. Вы же сидите в Лондоне и никуда не выезжайте, пока не получите от меня весточку: можете мне понадобиться в любой момент. В случае каких-нибудь новых затруднений придется вам опять раскошеливаться. Господи, отчего вы не уговорите адвоката войти в долю? С каким бы удовольствием я транжирил его денежки! Вытянуть из него одну-единственную гинею — позор на мою седую голову! Я просто волосы готов на себе рвать, как об этом подумаю!