Альбер Саварюс - читать онлайн книгу. Автор: Оноре де Бальзак cтр.№ 28

Он поднялся. Розали пришла в волнение. Он раскланялся, сделал несколько шагов к дверям. В следующей же комнате Розали догнала его и воскликнула:

— Господин де Грансей, письмо от Альбера?

— Откуда вы так хорошо знаете этот почерк, что различаете его на столь большом расстоянии?

Девушка, пойманная в сети собственного нетерпения и гнева, ответила словами, не лишенными величия, как подумал аббат.

— Потому что я люблю его!.. Что с ним? — спросила она после некоторой паузы.

— Он отказывается от участия в выборах, — ответил аббат.

Розали приложила палец к губам.

— Прошу вас сохранить мою тайну, как на исповеди, — сказала она, прежде чем вернуться в гостиную. — Если, нет больше речи об избрании, то не будет и брака с Сидони!

На другое утро, отправившись к обедне, Розали узнала от Мариэтты кое-какие подробности, объяснявшие исчезновение Альбера в самый критический момент его жизни.

— Оказывается, мадемуазель, утром в гостиницу «Нациопаль» приехал из Парижа старый господин в собственной прекрасной карете, запряженной четверкой лошадей, с лакеем и курьером. По мнению Жерома, видевшего, как они уезжали, это был по крайней мере князь или граф.

— Был ли на карете герб в виде короны? — спросила Розали.

— Не знаю, — ответила Мариэтта. — Ровно в два часа он явился к господину Саварону и велел передать ему свою визитную карточку. Жером говорит, что его хозяин, увидев ее, побледнел, как полотно, и велел тотчас же впустить посетителя. Дверь была заперта на ключ, и нельзя было узнать, о чем они говорили. Они пробыли вместе около часа, после чего старый господин вышел в сопровождении адвоката и позвал своего лакея. Затем Жером видел, как этот лакей вышел с огромным свертком, длиною около четырех футов, похожим на свернутую в трубку картину. Старый господин держал в руках большой пакет с бумагами. Господин Саварюс был бледен, как смерть; его вид внушал жалость, а ведь он всегда держится так гордо, с таким достоинством! Но он обращался со стариком почтительно, точно имел дело с самим королем, проводил его вместе с Жеромом до кареты, уже запряженной четверкой лошадей. Курьер уехал раньше, ровно в три часа. Хозяин Жерома отправился прямо в префектуру, а оттуда — к господину Жантийэ, у которого купил старую дорожную коляску покойной госпожи Сен-Вье; затем он велел на почте приготовить ему лошадей к шести часам. Он вернулся домой, чтобы уложиться, написал, кажется, несколько писем; затем приводил в порядок дела вместе с господином Жирарде, который пришел к нему и оставался до шести часов. Жером отнес записку к господину Буше, где его хозяина ждали к обеду. Наконец, в половине восьмого господин Саварон уехал, оставив Жерому жалованье за три месяца вперед и велев ему искать себе новое место. Ключи он отдал господину Жирарде, которого проводил домой, и съел у него тарелку супа, так как господин Жирарде в это время собирался обедать. Садясь в карету, господин Саварон походил на мертвеца. Жером, конечно, провожал хозяина и слышал, как тот сказал почтальону: «На Женевскую дорогу!»

— Не узнавал ли Жером в гостинице «Националь», как звали приезжавшего?

— Так как старый господин был тут лишь проездом, то его имени не спрашивали. Лакей делал вид, что не говорит по-французски; но ему, наверное, так велели.

— А что за письмо получил в столь поздний час аббат де Грансей? — спросила Розали.

— Его, наверное, передал господин Жирарде; Жером говорит, что бедный господин Жирарде, который очень любил адвоката, был так же поражен, как и сам Саварон. По словам мадемуазель Галар, кто таинственно появился, тот и уезжает столь же таинственно, После этого рассказа Розали погрузилась в глубокую задумчивость, что всеми было замечено.

Нужно ли говорить, сколько шума наделало в Безансоне исчезновение Саварона? Стало известно, что префект чрезвычайно охотно согласился тотчас же выдать ему заграничный паспорт, ибо избавлялся таким образом от единственного противника. На другой день г-н де Шавонкур был сразу избран большинством в сто сорок голосов.

— Был, да сплыл, — сказал один избиратель, узнав о бегстве Альбера Саварона.

Это происшествие только укрепило предубеждение, с каким в Безансоне относились к «чужакам», предубеждение, вызванное за два года до этого республиканской газетой. Спустя десять дней никто уже не вспоминал об Альбере Савароне. Только трех человек: стряпчего Жирарде, главного викария и Розали — серьезно огорчило его исчезновение. Жирарде, видевший визитную карточку седовласого иностранца, знал, что это был князь Содерини; он сказал об этом и главному викарию. Розали, будучи гораздо осведомленнее их, уже около трех месяцев знала о смерти герцога д'Аргайоло.

До апреля 1836 года никто ничего не знал об Альбере Саварюсе. Жером и Мариэтта хотели пожениться, но г-жа де Ватвиль конфиденциально посоветовала своей горничной подождать замужества Розали, чтобы обе свадьбы состоялись одновременно.

— Пора уже выдать Розали замуж, — сказала однажды баронесса мужу. — Ей девятнадцать лет, и за последние месяцы она так изменилась, что на нее глядеть страшно.

— Не знаю, что с ней такое, — пожал плечами барон.

— Когда отец не знает, что творится с дочерью, то мать догадывается об этом, — сказала баронесса. — Ее надо выдать замуж.

— Согласен, — ответил барон. — Со своей стороны я даю за ней в приданое Руксей. Ведь суд помирил нас с общиной Рисей, установив границы в трехстах метрах от подножия зубца Вилар. Там роют канал для стока воды, чтобы спускать ее в озеро. Община не обжаловала это решение, и оно является окончательным.

— Вы еще не догадались, — сказала баронесса, — что это решение обошлось мне в тридцать тысяч франков, которые пришлось дать мэру Шантони. Этот мужлан не брал меньше: он был уверен, что община выиграет тяжбу, и помирился за деньги. Если вы отдадите Руксей, у вас ничего не останется.

— Мне много и не нужно, — возразил барон, — я проживу недолго.

— Однако у вас аппетит людоеда!

— Действительно, но, сколько я ни ем, ноги у меня все больше и больше слабеют.

— От работы на токарном станке, — заметила баронесса.

— Право, не знаю!

— Мы выдадим Розали за господина де Сула. Если вы подарите ей Руксей, то следует сохранить за собой право пользоваться имением, а я дам им восемьдесят тысяч франков в процентных бумагах. Дети останутся с нами; думаю, что они будут счастливы.

— Нет, я отдам им Руксей совсем. Розали любит его.

— Что за пристрастие к дочери! Вы даже не спросите меня: может быть, я тоже люблю Руксей?

Немедля позванная Розали узнала, что в первых числах мая состоится ее свадьба с г-ном Амедеем де Сула.

— Благодарю вас, маменька, и вас также, папенька, за то, что вы стараетесь устроить мою судьбу; но я не хочу замуж, мне и с вами хорошо.

— Фразы! — сказала баронесса. — Вы не любите господина де Сула, вот и все.