Уйти красиво и с деньгами - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Гончаренко cтр.№ 18

– Настоящая индийская работа, – снисходительно улыбнулся Лизе и слону Натансон.

– Однако, Самуил Акимович, я бы вас попросила… – замялась тетя Анюта. – Господи, дело такое щекотливое… Если вы не делали и не продавали этой шпильки, как же теперь?.. Ее нашла наша няня… Не наведете ли вы справки, чья это вещь? Я бы хотела вернуть!

Натансон склонил голову, прикрыл глаза тонкими складчатыми веками.

– Наша фирма эту вещь не делала. Наш магазин эту вещь не продавал. Но это не значит, что фирма не имеет сведений. Вещь хорошая. Вещь известная. Вернее, две вещи.

– Какие две? Что вы имеете в виду?

– Этих шпилек две. Они парные. Одна, как я вижу, потеряна, и ваш человек нашел ее.

– А кто потерял, вы знаете? Не томите! – взмолилась Анна Терентьевна. – Кто та дама, которая…

– Не дама – девица. Юная девица, мадемуазель Пшежецкая, – сказал Натансон, не открывая глаз.

– Ах, боже ты мой!

Анна Терентьевна вновь щелкнула ридикюлем, выхватила платочек и приложила его к вспыхнувшему лицу. Чем дальше, тем дело становилось неприличней. Шпилька, оказывается, была Зосина. Ничего хуже быть не могло!

Ах, эта Зося… Анна Терентьевна даже не могла подобрать для нее точного слова, уместного в дамских устах. Куртизанка? Гетера? Камелия высшего разбора? В Нетске хватало веселых и нестрогих дам: они всегда заводятся там, где полно офицеров, чиновников, торгового люда. Были певички, артистки, швейки. Встречались тихие содержанки, которые оказывались вернее многих жен, и бесшабашные милашки, что не прочь на часок заглянуть в номера «Англии». Прочие веселые особы относились к самым низам ремесла и селились скопом на Саперных улицах.

Однако Зося Пшежецкая ни к одному из этих разрядов не относилась. Она, несомненно, являлась самым ядовитым цветком в Нетске. И самым дорогим – тем, который почти нельзя запросто купить. Зато скандалы, разорения и любовные безумства были по ее части.

Самым же скандальным в Зосе было то, что она происходила из очень порядочной нетской семьи. Во всяком случае, ее покойный отец, рыжий штабс-капитан Пшежецкий, пусть и любил покутить, и в карты играл много и неосторожно, но считался бравым офицером. Он любил говорить, что на самом деле он граф, вот только в каком-то XVIII веке в геральдических документах рода какие-то негодяи описались, и титул как-то сам собою, вместе с очень красивым гербом, сгинул. Мать Зоей, Антония Казимировна, вообще славилась набожностью и строгостью нрава. Младшая Зосина сестра училась в Ольгинской гимназии вместе с Лизой и Мурочкой. Одна лишь Зося была паршивой овцой в честном семействе. Одинцовы, само собой разумеется, с Зосей не знались и не водились.

– Самуил Акимович, не могли бы вы передать шпильку этой… Пшежецкой? – начала было Анна Терентьевна.

– Увы, мадам, – развел негнущимися руками старый Натансон. – Наша фирма делает вещи, продает вещи, но подобные комиссии взять на себя не может. Нет, никак не может! При глубочайшем уважении к мадам…

– Но отчего же?

– Слишком хороший камень, цейлонский, скорее всего. Огранка голландская. Сама работа петербургская. И лежит на тротуаре? Мадам, вероятно, пожелает вознаграждение за возврат вещи.

– Нет, нет! – вспыхнула тетя Анюта.

– Фирма может рекомендовать человека, который за разумные комиссионные, возможно, согласился бы уладить дело, – невозмутимо продолжал Натансон. – Мадам справедливо замечает – очень деликатное дело. Дорогая вещь, цейлонский сапфир. Вознаграждение будет хорошее, человек может иметь с него проценты.

– Вот еще! Ничего настолько деликатного тут нет. Не украли же мы эту шпильку! – возмутилась Анна Терентьевна и высокомерно направилась к выходу. – Как-нибудь я сама этот пустяк улажу.

Вдруг она остановилась и подозрительно оглянулась по сторонам. Никого в магазине не было, даже младшие Натансоны куда-то пропали.

Однако Анна Терентьевна грозно сказала:

– Надеюсь, наш разговор останется между нами?

– Мадам совершенно права! Никакого разговора не было. Наша фирма имеет репутацию. Мадам всегда может быть довольна: магазин дает хорошие цены, приватные сделки без лишнего шума. Наша фирма могила, и если мадам говорила лишнего…

Анна Терентьевна с достоинством выплыла на солнцепек, открыла зонтик и топнула ногой.

– Вот видишь, Лиза, какую непростительную ошибку ты совершила, – недовольно сказала она. – Теперь не расхлебаешь! Глупый магазинщик! Бог знает что обо мне подумал.

– Он подумал, что вы эту шпильку стащили и теперь хотите за возврат получить побольше денег, – беспечно предположила Лиза. – Кстати, сколько нам на самом деле могли бы дать?

К Лизе вернулась веселость: она сумела-таки узнать о ночной находке самое главное. Теперь можно и дальше расследовать эту историю со склепом и террористами. Может получиться совсем как в Володькиных книжках про Шерлока Холмса и других молодцов-сыщиков! Правда, по законам этих книжек Зося, потеряв шпильку в опасном месте, должна была впасть в панику и спешно покинуть Нетск. Вот тогда-то Ваня с Володькой могли прибыть на ее квартиру и найти гору новых улик. Например, обрывки лент и кружев в беспорядочно выдвинутых ящиках комода – верное свидетельство смятения и нечистой совести. А где-нибудь под шкафом обязательно лежала бы загадочная записка, подписанная одними инициалами!

Впрочем, такая записка должна была валяться уже на ступеньках склепа, но ее почему-то там не было.

Также не было слышно, что Зося Пшежецкая куда-то подалась из города. Запутанное дело…

Тетя Анюта шла рядом и кипятилась:

– Лиза, молчи, молчи! У тебя что ни слово, то кошмар! Как только поворачивается язык лепетать, что меня приняли за шантажистку? Это чудовищно!

И она в гневе тыкала костяным острием зонтика в знойное марево, которое колыхалось над головой.

– Почему чудовищно? – удивлялась Лиза. – Было бы только справедливо заплатить нам за возврат ценной вещи. Тем более что шпильки парные, а потерять что-то одно из пары – значит потерять, по сути, и другое. Вспомните, как вы куда-то дели сережку с камеей? Ее так и не нашли. А вторая сережка валяется где-то до сих пор, и носить ее нельзя.

– Лиза, это несравнимо. И перестань во весь голос болтать на улице! Так только бабы-торговки поступают. Иди молча и продумывай свое поведение. Оно непростительно глупое. И, боже, не горбись так!

В сердцах Анна Терентьевна легонько стукнула племянницу ридикюлем по лопаткам. Это стало возможным, потому что они свернули с нарядного Нового бульвара, где стоял магазин Натансона, и углубились в тихий невзрачный переулок. Тут не было ни души. Обыватели попрятались от жары, и даже все ставни на солнечной стороне были прикрыты. Только в тени одного парадного крыльца валялась, откинув длинные седые ноги, какая-то собака. Собака вывалила длиннейший язык, который дрожал от частого дыхания, и с прищуром наблюдала за воспитанием девицы из приличной семьи. Воспитание было вполне гуманным: ведь в Павловском институте за понурые плечи и непрямой стан пребольно щелкали линейкой.