Уйти красиво и с деньгами - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Гончаренко cтр.№ 12

– Ужас какой! От Аделаиды Петровны буду теперь держаться подальше, – пообещала Лиза.

– А я тебе что всегда говорю!

Три раза пробили медлительные часы в столовой. Звезды все-таки сдвинулись с насиженных вечерних мест, небо начало сереть. Лиза склонила на подоконник голову, горячую и тяжелую от бессонницы. Она только собралась закрыть глаза, как внизу звякнула Дамкина цепь. Послышался довольный визг.

Лиза толкнула задремавшую Мурочку:

– Идут!

Мурочка сонно вздохнула:

– Кто? Зачем? Откуда?

А в дверь уже скребся Володька и стучал условным стуком. Без рукава на голове, в теннисных туфлях и с какой-то палкой в руке, он ввалился в комнату.

– Рянгин! – шепотом позвал он. – Иди сюда. Все, кончено!

Иван Рянгин, хоть и не был одет в черное, как японский ниндзя или Вова Фрязин, тоже умел ступать бесшумно. Его полотняная рубашка белела в темноте, а в руках он держал пучок сирени. Пучок этот Иван протянул Лизе.

Ваня обломал сирень по-мальчишески бездарно: черенки оказались слишком короткими. К тому же он умудрился основательно растрепать букет. Ванина ладонь была горячая и влажная. Взяв сирень, Лиза почувствовала жар его руки и то, как крепко, изо всех сил, только что сжимал он ветки и хрупкие листья, которые слиплись в комок. Пусть и не в самом нарядном виде, но это была она – губернаторшина белая сирень. Единственная в городе!

– Ну а кладбищенские огни вы видели? – требовательно спросила Мурочка.

Ваня промолчал, а Володька зачем-то оглянулся по сторонам и прошептал:

– Видели! Еще как видели!

– Тогда чего же ты тут расселся? Рассказывай!

И Володька стал рассказывать. Начал с того, что ночью кладбище выглядело ужасающе. Помянул и длинные тени, и бледный, неверный свет луны, и зловещий мрак, и бешеный вихрь, и стаи стервятников, и глухое уханье совы.

– Не ври, пожалуйста! Откуда там стервятники? – возмутилась Мурочка. – Какой вихрь? Не было ни малейшего ветерка. Ваня, лучше уймите его и рассказывайте сами.

– Нет, Рянгин не сможет! – запротестовал Вова. – Он все упустит, он спартанец – в смысле лаконических речей.

– Вот и хорошо! Не надо размазывать!

– Нет, тут надо до последней подробности все дать!

В общем, если отбросить вихри и уханье, получалось, что до зарослей возле часовни Володька с Ваней добрались благополучно. Они повторили путь Сашки Соловова и даже слышали полуночный бой на соборной колокольне. А вот дальше начались странные вещи.

– На кладбище был кто-то еще кроме нас, – объявил Вова и вытаращил глаза, которые так и сверкнули в темноте.

– Вы кого-то видели? – пискнула Мурочка.

– Не видели, но чувствовали!

Мурочка облегченно вздохнула:

– А! Так, значит, это тебе показалось. Что ты, Чумилка, можешь чувствовать, кроме какой-нибудь ерунды?

– Вы не правы, – вступился за приятеля Ваня. – Когда очень тихо, самый слабый звук или движение можно уловить – наверное, по колебанию воздуха. Это трудно объяснить, но так бывает. Нам было ясно, что где-то рядом разговаривают, и не черти, а живые люди. Голоса были мужские, только странные какие-то, глухие, как из подпола.

– Откуда же такие голоса? – спросила Лиза.

– Да мы сначала и сами не могли понять – ведь ни души кругом! Тогда я предложил тихонько подкрасться к часовне, – с жаром поведал Вова и сделал руками такие движения, будто он плыл по-собачьи.

Ваня его поправил:

– Ты как раз предложил вернуться домой. Но глупо было уходить, ничего не узнав. Мы ведь даже до могилы губернаторши не дошли. К тому же скоро показались огни.

– Они в самом деле плавают в воздухе, как рассказывают? – обрадовалась Мурочка.

– Нет, – ответил Ваня. – Огни просто мерцали из-за веток примерно в том месте, о котором говорил Соловов.

– Тогда мы решили сойти с аллеи, – подхватил Володька. – Ведь иначе нас легко можно было заметить. Мы стали подбираться с левой стороны, из-за оградок. Крапивы там тьма – вот, смотрите, все руки ожег! В следующий раз надену перчатки.

– Не надо следующего раза! – взмолилась Мурочка. – Еще одной такой ночи я не переживу.

Лиза потеряла терпение:

– Да ну вас всех! Никак не дождешься самого интересного. Чумилка со своими красочными подробностями пусть лучше помолчит, а то все только запутывает. Лучше вы, Ваня, рассказывайте дальше.

Спартанец тянуть не стал:

– Мы подошли к самой часовне. Тут я и увидел куст, о котором вы говорили. Белая сирень! В самом деле, ничего подобного больше поблизости нет. А рядом надгробие губернаторши – большой мраморный сундук. Только огни к этой могиле никакого отношения не имеют. Соловов ошибся.

– Где же были огни?

– Дальше, в конце поперечной аллеи. Там есть склеп, где у входа сидит мраморный ангел.

Лиза с Мурочкой понимающе переглянулись. Склеп Збарасских! Это было приметное место на кладбище и, пожалуй, самое романтическое. Располагалось оно поодаль от часовни, там же, где все польские могилы (отдельного католического кладбища в Нетске не было). Среди аллегорических колонн, обелисков и саркофагов стояло внушительное сооружение из мрамора. Оно напоминало приземистую беседку и густо позеленело от времени. Его широкие ступени вели вниз, под круглый свод, и дальше, в царство тьмы. Вход в склеп был забран кованой решеткой. Она прикрывала боковой проход – одни говорили, влево, другие – вправо. Невидимые снаружи, ступени вели в подземелье, и сколько было их, точно никто не знал.

Подземелье склепа, говорили, было как в каком-нибудь средневековом замке. Скорбными рядами стояли там шесть мраморных гробов. В гробах лежали Збарасские, гордые паны из Великой Польши, угасшие лет сорок назад в унылой ссылке. Старики и теперь еще помнили блистательных покойников, сказочно богатых на родине и одних только украинских холопов имевших чуть ли не тридцать тысяч. Збарасские говорили по-французски бойчее многих французов, а северных варваров ненавидели с жаром, какой был возможен лишь в истинно романтические времена.

Те, кто видал когда-то Збарасских живьем, утверждали, что они все шестеро (отец, трое сыновей и двое племянников) были на одну колодку – худые, плоскогрудые, с горбатыми и тонкими до прозрачности носами. Держались они всегда вместе, служили как ссыльные на каких-то никчемных и ненужных должностях при губернаторе. Все Збарасские были неподкупны, высокомерны, вечно холодны, и никогда их узкие уста не исторгали ни единого русского слова.

Однажды один из племянников Збарасских поведал кому-то из сослуживцев (по-французски, разумеется), что он во время Великого восстания, гарцуя на верном Сбогаре, вот этой самой рукой (он показал небольшую голубовато-жилистую руку) зарубил саблей сто восемнадцать русских пехотинцев. Слух этот быстро распространился по городу. Число погубленных удалым Збарасским служивых росло с каждым ахом и охом. Лишь доктор Сретенский, известный тогда в Нетске материалист и скептик, смеялся над обывательскими страхами. Он твердил, что особа столь жидкой конституции, каков Збарасский, свершить мало-мальски серьезное физическое действие не в состоянии.