Моя профессия – смотрящая - читать онлайн книгу. Автор: Николай Катаев cтр.№ 38

— Что у тебя?

— Десять миллионов. Требуют срочный ответ.

— Ну ты, бля, даешь! Хоть бы для приличия поинтересовалась моим здоровьем.

— Для приличия интересуюсь вашим здоровьем. Как вы?

— Да пошла ты!.. Дай им один лимон, и пусть гуляют.

Разительный контраст между тем, каким был до и какой после. Это вселяло уверенность.

— Мало. Не согласятся.

— Ну, тогда два.

Уверенность в том, что все идет путем, подтвердилась. Операция явно прошла успешно.

— Что передать Юле?

На секунду воцарилось молчание. Семейство явно стерегло больного.

— Сама сообразишь, что?

— Соображу, — подтвердила она прежде, чем поверженный олигарх отключился.

Самое поразительное, что Юлька поначалу обиделась. Как это так? Кто она и кто такая Вероника. Но потом опомнилась, и пришлось придумывать детали произошедшего разговора с ее «мужем». В результате Юлька осталась довольной, а Вероника сказала для себя очередное «Уф!». Отношения с подругами — дело тонкое.

* * *

Хотела заняться Смирновым, а потом подумала, что незачем. Возникнут только дополнительные расходы, чтобы узнать, с кем он контактирует. И так ясно, что и с теми и с другими. В шпионских романах таких называют «двойной агент». А в жизни — один из винтиков, который служит не одной или двум сторонам, а ее величеству Системе. И это означает, что докладывает персонально тому, кто в данный момент находится выше в структуре власти в пирамиде, основу которой составляла армия чиновничества, полиции и просто бандитов, которые вросли в систему, выполняя свои специфические функции. Все, начиная с мелкого палаточника и заканчивая сетями магазинов, отчисляют «крыше», чтобы выжить, и, соответственно, закладывают соответствующий налог в цену товара. Таким образом, все население питает основу, которая поддерживает вертикаль власти, созданную пожизненным президентом. Сама же вертикаль представляет собой нефтегазовую иглу, где на разных этажах власти к ней присосались конгломераты из чиновничества и бизнеса и из которой полученные доходы перекачиваются для поддержания их существования.

Внутри вертикали идет постоянная незримая борьба за доступ к денежным потокам, когда создаются и распадаются альянсы, когда административный ресурс и правоохранительные органы используются для давления, оттеснения и поглощения соперников с тем, чтобы подняться на ступеньку выше и поближе к вожделенной игле. Границы между государственным аппаратом и бизнесом размыты, аппарат работает для бизнеса, и наоборот. Все остальное вторично. Школы, больницы, библиотеки…

И вот один из столпов, стоящий на такой высоте вертикали, откуда, по его выражению, «можно пнуть почти любого», состарился и ослаб. Но бизнес, для поддержания которого вливались многомиллионные суммы и от которого кормились сотни людей, принадлежащих к вертикали и обслуживающих ее, не терпит пустоты. Тотчас нашлись другие, которые стали претендовать на отрасль, которую дали олигарху на откуп. И по их заказу государственная машина включилась в многоходовую комбинацию с целью сначала отжать в сторону, а затем и вовсе вытеснить и занять его место на вертикали. Мол, тебе дали время. Порулил, и хватит. Теперь пришла наша очередь побыть олигархами.

Но второй разговор с обитателем госпиталя в Кельне продемонстрировал, что борьба за место на вертикали еще не закончена. Голос был уже более бодрым.

— Как ваше здоровье? Что мне сказать Юле?

— Пусть сама позвонит и узнает.

Означало, что оборона родственников снята. Теперь предстояло выслушать инструкции больного. Вано торговался, хотя все время ссылался на брата, который был неуступчив. Сам хотел казаться готовым к сотрудничеству. Веронике был неинтересен этот спор, и она служила между ними посредником только лишь потому, что ей требовалось от братьев соглашение об отказе от претензий. От него зависел ее личный гонорар. Собственные расходы, которые она понесла, уже зашкаливали.

— Два с половиной. И найди юриста, которому нужно перевести деньги! Как только узнают, что бабки уже лежат, сами прибегут.

Вероника верила, что он знал человеческую натуру лучше ее.

Руслан засобирался домой. Его начальники разрешили ему вернуться.

— А кто же меня будет охранять? — спросила Аня.

Она уже привыкла к его присутствию в квартире и к тому, что этот молчаливый мужчина отвозил ее в школу и забирал домой. Девочке явно не хватало отца.

Но у него была своя семья в Москве, и с этим приходилось считаться. Кроме того, ему просто не понравилось в Америке. А ради того, чтобы посмотреть и оценить эту страну, он, собственно, и согласился приехать сюда, чтобы разыгрывать из себя страшного бандита. Его земляки жили плохо. В основном на пособия беженцам и подрабатывая нелегально в качестве автомехаников и продавщиц. Брайтон он не переваривал. А другую Америку, в которой живет большинство американцев, просто не знал.

— Он получил новое задание и уезжает, — объяснила Вероника дочке.

Понадеялась, что дети быстро забывают и образ Руслана постепенно сотрется из ее памяти.

Братья наконец сломались, и в кабинете у юриста Вано получил свой чек в обмен на подпись под обязательством забыть о прошлом и не возникать в будущем.

Теперь имелись все три бумаги. Полученное Вячеславом соглашение с Ашотом Абгаровичем лежало у Юльки, а две других — у Вероники: одно, подписанное Вано, и другое, выбитое у Ореха. Эту вторую она вытащила из кармана пиджака Руслана, когда он плескался в ванной, и заменила на цветную копию. Он служил лишь курьером и страшилой для воздействия на нервных иммигрантов с просторов бывшего Советского Союза. А вот как поведут себя его начальники, заполучив в руки подобный документ? Вероника не могла рисковать. Было затрачено слишком много сил и средств.

В последний вечер они оставили Аню на попечение Марии Сергеевны, а сами пошли побродить по району в Бруклине, где сосредоточены лучшие рестораны. Туда ходили истинные ньюйоркцы, чтобы не мешаться с толпами туристов на Манхэттене. Погода стояла тихая и сухая, не было зимнего ветра. Руслан был явно в приподнятом настроении, и они брели, выбирая самый симпатичный ресторан.

— Не хочу в марокканский, — капризничала Вероника. — Там заставят есть верблюда.

— Ой! В Москве на каждом углу по итальянскому, — отвергал ее предложения Руслан.

Наконец согласились на греческий. Ей вспомнился Вано и греческий салат, который Веронике там принесли и вкуса которого она не запомнила. После подписания соглашения он приглашал ее заходить к нему в ресторан, но прозвучало это как-то неискренне, и она из вежливости лишь кивнула.

И вот теперь Руслан стал с энтузиазмом ей объяснять, как много общего в их собственной кухне и в греческой. А Вероника смотрела на него и думала о том, что завершился еще один этап жизни, куда был вовлечен широкий круг самых разных людей, с большинством из которых она не хотела бы встречаться никогда более. Но и этот сильный человек в неизменной, немного старомодной тройке тоже уйдет из ее жизни. Оба прекрасно понимали, что никогда больше не увидятся.