Охотники-2. Книга 2. Авантюристы - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Бортникова cтр.№ 34

Страница

— Я тоже любил тебя, Марго! Сильно… даже слишком сильно любил.

Артур вздрогнул. Он не ожидал, что действие препарата окажется мгновенным и настолько сильным. В голове слегка гудело, но гул казался приятным и пьянящим. Хотелось болтать, балагурить и танцевать. Артур с изумлением огляделся, мир вокруг вдруг стал ярким, заиграл разноцветьем красок, заструился восхитительными ароматами. Все еще сидящий в кресле резидент СИС, о котором все позабыли, показался Артуру удивительно добрым, умным и приятным человеком. Маргариту же было бесконечно жаль, а взгляд все еще прекрасных глаз вызывал желание спасти ее от скорой и неизбежной смерти. А еще Артуру хотелось пойти в комнату и сообщить этой русской девушке Даше Чадовой, что она — маленький упрямый ослик, но пусть ничего не боится. Все будет хорошо — он ее не оставит и не предаст. А еще спросить Дашу, почему у нее такие удивительно нежные губы, которые…

— Теперь веришь? Я не лгу. Так ты поможешь мне? Умоляю! — Маргарита помешала Артуру додумать до конца, но может, это было и к лучшему. Как знать, к чему могли привести майора подобные мысли?

— Да. Да! Черт побери! Я помогу вам! Гусеница сейчас или в Топловском у Хранительницы Февронии или уже у Генри Баркера, если он оправился от раны и успел туда добраться раньше нас. Постойте, Марго! Ведь это Генри должен был добыть ее для вас… А Малыш Стиви? Он жив?

— Генри… Да… Стиви… — она замялась, словно подбирая ответ. — Стиви? Ах да! Конечно же Стиви. Мальчик в полном порядке. Он в Бухаресте под присмотром моих людей. Разумеется, его отпустят. Я отобью телеграмму. Немедленно! Ты ведь помнишь, все, что я сейчас говорю — правда. И я бы не тревожила тебя просьбой… я бы дождалась марта и этого твоего Баркера, но, боюсь, у меня уже не осталось времени. Впрочем, если Гусеница уже у янки, то тем лучше. Разве ты не сумеешь убедить его отдать предмет? Хотя бы… хотя бы на время!

— Тогда чего мы медлим, Марго! В Крым! Райли, где проездные документы? У агента? Тогда скажите имя вашего агента! И адрес! В Кремле? На Лубянке? — Артур чувствовал себя способным свернуть горы. И уж тем более забежать на четверть часа в ЧК, поболтать там с агентом британской разведки, оформить дорожные бумаги и выбраться беспрепятственно наружу.

— Бессонов Евгений… Бес… О черт! — Райли даже попробовал держать себя за челюсть, но препарат опять оказался сильнее. — Бессонов — лучший мой агент в Московии… чекист, лично знаком с Железным Феликсом… фанатик и чудак… опасный чудак. Бес доверяет лишь мне… мы с ним когда-то учились вместе, вместе были в одном социалистическом кружке… потом я нанял его для конторы… он сейчас должен ждать меня и вас, Артур… но без меня он вам ничего не даст! Он параноик. Я его отлично знаю!

— И где ждет? На Лубянке? — Марго осторожно сняла с подоконника горшок с кактусом, взвесила его на ладони.

— Нет-нет! Я же не самоубийца! Там мы с ним, по понятным причинам, не встречаемся. Он сейчас на электрической станции, той, что на Раушской набережной. В главном цеху. Там у него своя лаборатория… Объект секретный, но иностранцу пройти можно. Пропуска в правом кармане. На Маркуса Вульфа и Зигфрида Шнейдера. Нет! Маргоооо! Нет!

Услыхав глухой удар и звук от падения на пол чего-то тяжелого, Даша даже не поморщилась. Она думала совсем о другом. О предательстве. Совершенно не вовремя и некстати она думала о том, что вокруг нее происходит что-то неправильное. Что каждый здесь играет в какую-то свою игру, в десятки игр, что у каждого несколько имен и десятки лиц, что ложь накручивается на ложь, а правда остается на такой страшной глубине, что никому уже до нее не добраться. Что в один миг друзья могут стать врагами и наоборот. Что она сама оказалась втянутой в этот уродливый балаган, подслушав то, что для нее не предназначалось, и теперь — хочет она или нет — ей тоже придется играть. Лгать. Изворачиваться. Притворяться. Даша положила Фенека рядом с собой на подушку и закрыла лицо руками. Все было не так. И календарь, и пропавшая навсегда «ять», и этот день, вывернувший всю ее жизнь наизнанку. И то, что она так и не нашла времени по-настоящему поплакать, и то, что отсюда, из этой чужой, утыканной искусственными бутоньерками жаркой спальни, ей уже не выйти прежней. Все было не так. И матушка Феврония, из-за которой предметы должны были уйти в Британию, и Бессонов — «лучший агент» Сиднея Райли, и майор Артур Уинсли, и она — Даша.

Дарья Дмитриевна Чадова встала перед зеркальным шкафом и дотронулась до своего отражения. «Филлипок какой-то в кружевах, а не барышня, — произнесла насмешливым, каким-то хриплым голосом. Сняла с букетика шелковых фиалок золотистый шнурок, деловито обмотала его вокруг лапы ушастого металлического зверька: — Больше знаешь — дольше живешь». Отражение согласно кивнуло и послушно нацепило фенека на шею.

* * *

— Поспешим! — голос принадлежал Сиднею Райли, доносился из коридора, но звучал так «по-женски», что Даша ничуть не удивилась, услыхав, как майор называет голос Маргаритой. — И зря ты не позволил мне его прикончить. Он может стать серьезной помехой…

— Нет! Я сказал нет, Маргарита! Теперь это моя война! Чем старина Райли может навредить вам? Ничем… У нас — фора в целые сутки. Вы получите вашу Гусеницу и скроетесь, как и собирались! А то, что он, очнувшись, немедленно доложит в контору о случившемся… Так я сам, после того, как отвезу девочку в Крым и помогу вам с Гусеницей, намерен явиться в ставку. И с дедом тоже намерен все прояснить. Нет! Прятаться и бегать от своих я не стану. К тому же, у меня приказ и я выполню его так, как сумею. Отдам предметы, те что есть. И тут же подам рапорт об отставке… Я — солдат. Но мой дар — не собственность Британии. Распоряжаться им могу лишь я.

— Ах… Что за пафосное занудство… Все-таки ты — чересчур англичанин, Артур. Но нет так нет. Идем же, mon cher! Скорей!

Через минуту хлопнула входная дверь.

Даша подскочила к окну. Две мужских фигуры — одна долговязая, неуклюжая, вторая пониже, со странной вихляющей походкой — озираясь, вышли из подъезда. Тут же налетел из подворотни барбос, залаял звонко. Белая с рыжим кошка пулей рванула через улицу. Встрепенулась побирушка, подозвала к себе ребенка.

«Господи… Что я творю? Не так! Все не так». Даша достала из кисета фигурку Медведя, не раздумывая ни секунды, надела на себя. Медведь глухо стукнулся о Фенека, Даша почувствовала головокружение, потом ей стало так жарко, что захотелось распахнуть форточку, а потом она опустила глаза и увидела свои беленькие лапки в рыжих «тапочках». Заколотилось сердечко — яростно, зло. Вот бы сейчас вцепиться в косматую песью морду, разодрать бы ее в клочки! Глубокий вдох, усилие воли… «Прости, Манон. Но никаких кошек!»

То, что происходило дальше, было похоже на отчаянные поиски узкой тропинки в густом тумане. «Собака, собаченька, как тебя? Шарик… Иди же ко мне! Куть-куть! Ах, молодчина! Хороший пес! Ну, хватит уже вертеться и ловить собственный хвост! Побежали! Бежим!!! Нет. Погоди-ка. Сначала валенки наденем, а в левый засунем кисет с фигурками».

Напялив котиковую шубку, по-видимому, принадлежащую хозяйке квартиры, девушка прихватила с трюмо шапочку и метнулась к выходу. Она понятия не имела, как далеко распространяется действие Медведя, поэтому рисковать не хотела. Ей многое, очень многое нужно было разузнать до конца. Например, про Кролика, о котором майор обмолвился, но толком ничего так и не сказал. Про Гусеницу и Бабочку, про охотничий «дар» Артура и про то, как он действует. Про неизвестного Генри Баркера, оказавшегося какой-то непонятной, но, похоже, очень опасной ищейкой. И особенно про Евгения Бессонова, который был… предателем. «Предатель! Иуда… Ясно теперь, отчего он меня вчера не сдал чрезвычайке, ему, наоборот, надо было, чтобы я скрылась и унесла с собой все фигурки», — ненависть, с которой Даша мысленно обвиняла Бессонова в измене, стала неожиданной для нее самой. Ведь, если поразмыслить, то Бессонов оказался «своим», помог и ей — Даше, и тете Лиде, да и всем остальным… тем, кто отказался от предметов, лишь бы они не попали к комиссарам. Но отчего-то никакой признательности к иуде Бессонову Даша не чувствовала. Наоборот, поднималась внутри нее сухая, молчаливая злоба. И еще горькая обида за то, что и без того поломанный, истерзанный ее дом… ее Россию продают все, кому не лень, за тридцать серебряников. И те, и другие, все продают и… мы! Мы ведь тоже! Даша задохнулась от пугающей мысли. Да! И мы тоже! И матушка Феврония, и даже эти… Бессоновы… Где? Господи, ну где же? На чьей стороне правда? Есть ли вообще эта правда, если каждый только за себя? Где? На чьей стороне был бы сейчас Дмитрий Иванович Чадов — полковник артиллерии, погибший под Сарыкамышем в четырнадцатом году? Почем бы он торговал сейчас своей офицерской честью и человеческой совестью? Даша до крови закусила губу, чтобы прекратить даже думать о таком. Нет! Не нужно сейчас спешить с выводами! Нужно просто все выяснить до конца!

Страница