Западня. Книга 1. Шельф - читать онлайн книгу. Автор: Карина Шаинян cтр.№ 34

— …так вы считаете, что все в порядке?

— Я понимаю, что вы волнуетесь, и повод для беспокойства действительно есть. Но, согласитесь, это лучше, чем ночные кошмары и энурез, правда? Это очень тяжелая травма. Это, возможно, почти невыносимое чувство вины — ведь, если бы она не отказалась играть с ним в тот день, убийца, возможно, не напал бы на них двоих разом, и мальчик бы не погиб. И поэтому она не может принять его смерть и продолжает дружить — уже как с воображаемым существом. Психика девочки справляется с потрясением весьма своеобразным способом… но справляется же! Пока она осознает, что Никита существует только в ее воображении, все будет в порядке. А она это осознает очень хорошо, и нет никаких причин считать, что что-то изменится…

Александр помолчал, глядя на занесенное снегом окно. Дмитрий тоже не говорил ни слова, пытаясь переварить услышанное.

— Но должен вам сказать, — печально сказал психиатр, — что, если вдруг… это маловероятно — но вдруг — эта особенность начнет прогрессировать, если дело дойдет до того, что понадобится стационар, — это вряд ли, не пугайтесь… но тогда придется везти девочку на материк. Нашу больницу закрывают, слышали?

Его губы сжались, углы рта опустились в гримасе злобы и отвращения.

— Дом отдыха для начальства? — сочувственно спросил Дмитрий. — Я думал, это пустые слухи…

— Нет. Заметили, что к Баринову приехал гость? Конечно, заметили, такую тушу трудно пропустить. Баринов называет его партнером по бизнесу, ха-ха! Такой же бандит. Все уже решено. Я сопротивлялся до последнего, я дневал и ночевал в райкоме, но… Этот Тимур, — психиатр снова дернул уголками рта. — Делает вид, что не знаком с бандюками. Приехал, чтобы убрать меня.

— Что?!

— Да, да. Вы обещаете никому не говорить? Они думали, что я сдамся, а когда поняли, что это не пройдет и я буду отстаивать больницу до последнего — решили устранить меня. Они наняли моего соседа, этого Вову, который притворяется водителем автобуса… Вы знали, что он служил в диверсионном отряде? Да, вот так. Он пытался убрать меня — ему выдали спецоружие, оно действует через малейшие отверстия в стенах, он собирался воспользоваться розетками… Но я вовремя догадался, в чем дело, и принял меры. И тогда они заперли меня в моей же больнице и вызвали Тимура, он — профессиональный киллер высочайшего класса, вам и не снилось. Все это подстроено. — Психиатр остро взглянул на потрясенного Дмитрия сквозь поблескивающие очки. — Но я смог уйти, они до меня не доберутся. Я могу противостоять им силой мысли, у меня есть навыки и право это делать. Не говорите никому, этим вы только зря подвергнете людей опасности. Мне очень жаль, что ваша жена…

— Что?! — снова воскликнул Дмитрий неестественно тонким голосом.

— Ваша жена стала жертвой заговора против меня. Мне очень жаль.

— …маман его, конечно, всем бросилась рассказывать, что сынок перенапрягся и отправился отдыхать на материк, но правды-то не скроешь.

— Да, и твоя болтовня тут совершенно не причем, — буркнул Лешка.

— А что — болтовня, он на всю улицу орал, когда за ним приехали, да и до того… Это вы такие наивные, ученые, ничего вокруг себя не видите.

— Нас всех не было в городе, — сухо напомнила Нина.

— Психиатр съехал крышей на почве своей больницы, — покачала головой Аля. — Какая печальная ирония. На это же не значит, что он убийца!

— Ну, меня он убить пытался, — пожал плечами Вова, — потому в дурку и отъехал. До того все делали вид, что с начальником все в порядке, а что розетки фольгой заклеивает — так это так… дурной пример пациентов. И смотри: он же сбежал, правильно? Да точно говорю, спер одежду, лыжи и сбежал, ботинки ему малы, ходит, как калеченый. Хотел здесь отсидеться, а тут дежурные. Вот он их и замочил, чтоб не сдали. А пока он там, в дежурке возился, мы приперлись… Он теперь, пока нас всех не перемочит, не успокоится!

— Ну, предположим, что он настолько свихнулся, хотя по нему и не видно, пожал плечами Тофик. — Но зачем… так-то? Ты видел, что с Натальей сделали, — он передернулся. — И дежурных так же…

— Так маньяк же, — задушевно объяснил Вова.

— Ты, по-моему, сам маньяк, — осадила его Нина. — Это ж надо до такого додуматься.

— Я вам говорю, он за свою больницу кого угодно замочит! Псих же! Вам хорошо говорить, а я с ним на одной площадке живу, достал он меня вот как, — Вова похлопал по горлу, — то ему шумно, то корефаны мои не нравятся, то мотоцикл мешает, задрал! Но теперь все, теперь не отвертится. Я вам говорю — его запереть надо, пока он никого больше не грохнул.

— А что он тогда на Барина не наезжает? — спросила Нина. — Он же тогда, выходит, главный злодей.

— Ссыт, наверное. — Или выжидает, задумал что. Кто ж их, психов, поймет?

Нина пожала плечами.

— Знаешь, Вова, я бы на его месте тебя, трепло, первым замочил, — сказал Лешка. — Еще б и с удовольствием.

— Да пошел ты. Я вам говорю, его запереть надо, пока еще кого-нибудь не грохнул, — водитель встал, потянулся. — Ну как хотите. Я-то свою дверь изнутри подопру, чтоб в постели не зарезал.

— Пойду-ка я тоже, — зевнула Нина. Сполоснула свою кружку, с грохотом поставила у раковины. — Аля, ты как?

— Я еще чаю выпью, не спится. Страшно… — она покосилась на коллег. — Вы же еще посидите?

Тофик и Лешка молча кивнули. Взвизгнул во сне Шмель за стеной. Из дальнего крыла едва слышно доносились призрачные бубнящие голоса. Где-то грохнула дверь.

— Ого, как сквозит, — сказал Тофик. — Похоже, еще сильнее задуло. Лешка, когда успокоится-то?

— А я откуда знаю?

— Приметы должен знать, местный ты или где?

— Или где, — привычно ответил Лешка. — Хочешь, расскажу тебе сказку про приметы, а ты их потом сходишь на улицу, поищешь?

— Да иди ты, — беззлобно огрызнулся Тофик. — Тошно мне. Пятнадцать лет, как сюда распределили, а все тошно, не привыкну никак. Плохое это место для людей…

— Про это тоже сказку могу, — без улыбки откликнулся Лешка.

Дмитрий постоял в коридоре, тупо рассматривая ссадины на костяшках правой руки. Голова гудела, переполненная мыслями и эмоциями. Он влюбился, как мальчишка, и не мог больше притворяться, не мог скрываться — да и много ли спрячешь в Черноводске… Он послал к черту прежнюю жизнь — но теперь его любовь мертва, а с дочкой происходит черт знает что. Страх за психическое здоровье Лизы он испытывал постоянно с тех пор, как случилась эта беда с мальчиком. Он знал, что от такого и взрослый может сойти с ума, и чуть не ударился в панику, когда дочка начала твердить о Никите. Жена тогда отговорила его обращаться к специалистам. И, может быть, правильно сделала — нарвались бы на такого… Как он посмел, чертов псих, нести такую чушь… Но он всегда волновался за нее. Она была слишком хрупкая, слишком хорошенькая, слишком… чувствительная? И у нее всегда было такое бурное воображение, всякие фантазии. Он все девять лет беспокоился за нее, а с того момента, как решил развестись, стал беспокоиться так сильно, что старался держаться отстраненно, чтобы не сойти с ума.