Невидимки - читать онлайн книгу. Автор: Стеф Пенни cтр.№ 50

— В самом деле?

— Да.

— Нечего оправдываться. Я видел все сам.

Ее глаза, кажется, становятся еще больше. Она тоже очень-очень зла. Я жду, что она признается и скажет что-то вроде: «Как ты не понимаешь, Иво — твой настоящий отец».

Я жду. Меня ничто не удивит.

Она этого не говорит; все вдруг замедляется, как в боевиках, когда что-то взрывается. Все предельно отчетливо: я могу разглядеть каждую молекулу ее покрасневшего лица, точно под микроскопом. Я вижу, что произойдет дальше, но ничего не могу поделать, потому что сам тоже стал очень медленным.

Мама дает мне оплеуху, увесистую затрещину; влажная мыльная рука обрушивается прямо на мою скулу. Выходит не слишком больно, но для меня это становится потрясением. Она не била меня уже лет пять. Моя ярость разгорается вдвое сильнее. И я этому рад, потому что теперь я могу быть таким плохим, каким захочу.

Я улыбаюсь, чувствуя, как мыльная вода течет по щеке за воротник.

— И до чего бы вы дошли, если бы я не вернулся?

Бабах!

На этот раз удар нанесен тыльной стороной ладони, и я получаю кольцом, которое мама носит на среднем пальце, по уху. В висках с грохотом стучит кровь, словно ревущий прибой в «Большой среде». [26]

— Неудивительно, что ты не беспокоилась, куда это я запропастился.

Бабах!

Она теряет контроль; кончики ее пальцев лишь скользят по моей щеке, в них больше нет силы. У нее такой вид, будто она сейчас расплачется; щеки в красных пятнах, глаза опухшие и блестящие.

— Вон отсюда! Выметайся! — выкрикивает она чужим низким голосом, совершенно хриплым, и я, чувствуя себя гадким, счастливым, ужасным и готовым взорваться, врезаюсь в стол с такой силой, что стаканы летят на пол, — отлично! — и ухожу.

На улице дождь. Плевать! Как она могла вышвырнуть меня на улицу в дождь? Ее нужно лишить родительских прав. Занавески во всех остальных трейлерах задернуты, так что света от них почти не видно. Мама, наверное, думает, что я пойду пить чай к ба или к деду Тене, но я не пойду. Так легко она не отделается. Она велела мне уйти, вот я и уйду.

Но сначала я забираюсь в трейлер Иво. Они с Кристо уехали в Лондон, к врачу. Я камнем взламываю дверь. Ничего не слышу и ничего не чувствую. Мне даже хочется поранить руку в процессе, но ничего такого не случается. Я мог бы сейчас истечь кровью и все равно ничего бы не почувствовал; ничто не в состоянии остановить меня. Очутившись внутри, я прикрываю за собой дверь, задергиваю занавески и принимаюсь методично перерывать все вокруг.

Я беспощаден. И педантичен. Мистер Лавелл мог бы мной гордиться.

Зачем я это делаю? Я и сам не знаю. Я понятия не имею, что ищу. Разве что совсем расплывчато. Что-то, что могло бы пролить свет на исчезновение Розы? Какие-то доказательства того, что Иво мой отец? У меня вовсе нет уверенности, что он что-то сделал с Розой. И все остальное — лишь мои смутные домыслы. Но мне хочется наказать его. За то, что он устроил этот безумный шаманский обряд, которому я стал свидетелем. За то, что он был в моем трейлере с мамой. За то, что она прикасалась к его лицу, а потом стояла, опершись на стол, и плакала.

За то, что он заставил меня возненавидеть ее.

Я никогда раньше ни к кому не влезал. Ни разу в жизни не взял чужого. И сейчас на самом деле это не я, это все вулкан. Вулкан, в который я превратился. Если я плохо поступаю, значит я плохой? Если я найду какие-то доказательства преступления, перечеркнет ли это то, что я плохо поступил? В конечном счете все это кажется несущественным. Я действительно кое-что нахожу, но это вовсе не доказательства преступления. Это интимные женские принадлежности. Гадость какая! Но зачем они ему? Остались от Розы? Но почему он до сих пор их не выбросил? Или… или они имеют какое-то отношение к маме? Как бы то ни было, они ничего не доказывают.

А потом, в самом дальнем углу кухонного буфета, за чистящими средствами и какой-то ветошью, я нахожу плотно перевязанный полиэтиленовый пакетик. С виду он похож на мусор. Мы никогда не держим мусор в трейлере — его выносят на улицу, чтобы не было запаха. Но я вспоминаю слова мистера Лавелла — насчет того, что мусор может рассказать много интересного про своих хозяев, — а этот пакетик запихали в самый дальний угол буфета, где никому не придет в голову рыться. Я развязываю его, очень осторожно, чтобы не повредить полиэтилен, и… вжимаюсь в противоположную стену от отвращения. Те штуки не остались от Розы, потому что в этом пакетике лежит еще одна — использованная. С высохшим темным пятном. В нос мне бьет металлический запах. Ничего более мокади и придумать нельзя. Я теперь тоже мокади… неужели я к этому прикоснулся? Такие вещи мужчине не то что видеть, слышать о них нельзя. Они способны сделать его нечистым. Меня колотит. И все же мне приходится положить эту гадость обратно в пакетик, перевязать его и затолкать обратно на место.

Это не говорит ни о каком преступлении. Это говорит лишь о том, что меня обманывают. Что еще это может быть? Это не преступление. Но хуже поступка, чем сегодня вечером, я ни разу не совершал. Не надо мне было залезать в трейлер Иво. Никогда в жизни я ни о чем так не жалел.

Рэй

Уже начало седьмого, и все разошлись по домам. Мы торчим тут второй час подряд, на случай если Иво вдруг решит вернуться, но он так и не объявляется. Секретарша Гэвина обзванивает близлежащие больницы, но никто, подходящий под описание Иво, туда не поступал. Где он оставил фургон, я не знаю, а Кристо, когда я его спрашиваю, не может дать никакого ответа, так что в конце концов мне приходится позвонить Лулу. Она его кровная родственница, и у нее есть телефон. К тому же и ехать ей ближе всего. К счастью, она оказывается дома.

— Где-где вы находитесь? — изумляется она. (Я только что объяснил ей ситуацию, причем довольно сжато.) — Вы с Кристо? На Харли-стрит?

— Да. А Иво исчез. Нужен кто-то из родных, кто мог бы остаться с ребенком. Ему дали направление — на Грейт-Ормонд-стрит. Там детская больница, знаете?

Молчание.

— Мне через двадцать минут выходить на работу.

— Простите, пожалуйста. Я просто не знал, кому еще позвонить. Я для Кристо никто, поэтому… поэтому нужен родственник, который мог бы дать согласие на лечение. Там нужно подписать какие-то бумаги.

Мне кажется, я слышу на том конце провода вздох, означающий капитуляцию.

— Вы уверены, что Иво не вернется? Должен же он когда-нибудь прийти!

— Его нет уже больше трех часов.

— Я его убью.

— Так вы приедете?

Гэвин просто ангел. Он дожидается Лулу, которая приезжает почти через два часа, рассказывает ей, как, по его мнению, следует поступить. Я все это время продолжаю подспудно надеяться, что вот-вот появится Иво и все объяснит. Но он так и не появляется. Гэвин выпроваживает нас на улицу и подзывает себе такси. Я говорю ему, что я его должник, но он лишь комически закатывает глаза. Даже не знаю, как бы я мог его отблагодарить. Разве что устроить бесплатную слежку за его женой.