Алая роза – символ печали - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 18

Я все тем же прогулочным шагом сделала пару кругов возле скамейки Мити, а потом будто бы случайно, слегка притомившись от кружения, присела рядом с ним, устало вздохнув:

— Боже мой, как я устала!

Каюсь, вполне возможно, я произнесла эту фразу чересчур театральным тоном, но Митя в любом случае на нее никак не прореагировал — он как сидел, блаженно щурясь на солнце, так и остался сидеть.

Пришлось развивать тему самостоятельно.

— А вам тут не жарко, молодой человек?

Быть может, я погорячилась, назвав Митю молодым человеком, но и на это ему было глубоко плевать — он вновь ничего не ответил на мой простой вопрос, все так же щурясь на солнышке.

Что ж, пришлось действовать решительнее.

Я пододвинулась к наркоше едва ли не впритык и положила руку ему на плечо, заставив беднягу вздрогнуть.

— Митя, здравствуй, — внушительно произнесла я, глядя прямо в его глаза цвета бледной поганки.

Митя испуганно на меня уставился, потом нерешительно улыбнулся.

— Привет. Но ты ведь не Маргоша!

Я весело ухмыльнулась: этот Митя назвал красавицу Марго точно так же, как и мой голубенький Костик: Маргоша.

— Я и Маргоша — почти одно и то же, — успокаивающе потрепала я бедолагу по плечу. — Можешь и мне рассказать про свои глюки.

— Глюки, — блаженно расплылся в улыбке Митя и даже пару раз хмыкнул. — Точно, ты — вторая Маргоша, она тоже называла ВСЕ ЭТО глюками. Мы столько с ней из-за этого слова спорили: я ведь всегда говорил, что ВСЕ ЭТО вовсе не глюки, это — моя вторая реальность.

Стоит отметить, что выражение «все это» Митя произносил с особым трепетом, словно речь шла о чем-то священном — «ВСЕ ЭТО».

— Ах, вот, значит, как, — я постаралась кивнуть с умным видом. — И какая же из твоих реальностей лучше — первая или вторая?

— Конечно, вторая! — У Мити даже голос задрожал от восторга. — Вот сейчас, например, я вижу целую армию ангелов…

Очередной каскад блаженных улыбок.

— Они летают вокруг меня, а один, с огромными глазищами, пьет кофе, сидя вон там, на ветке дуба — видишь? Так смешно покачивает ногой.

— Интересно.

Разумеется, лично я не видела никаких ангелов с кофе или без ни на одной из веток близстоящих дубов.

— А Марго среди этих ангелов нет?

— Маргоши?

Митя на мгновение замер, озираясь, словно вокруг и вправду летали, шалили и резвились ангелы.

— Нет, ее я не вижу. Это даже странно, потому что она должна быть с ними, это точно, мне Лузер сказал.

Вот это было уже интересно.

— Лузер? Это тот, кто кайф тебе приносит?

— Ага.

Митя снова кайфовал на солнышке и произносил слова так беспечно, словно речь шла о покупке клубники.

— И что же такое, интересно, Лузер тебе про нашу Маргошу рассказывал? Что она стала ангелом?

Митя задумчиво почесал затылок.

— Он так много говорил, я и не запомнил всего, тем более, тогда по мне слишком много огромных пауков лазило.

— Вот как!

— Ага. Тут пауки, а Лузер гонит про то, что Маргоша, когда студенткой была, уже тогда по лестнице на небеса бегала.

— То есть? Что еще за лестница?

Митя легкомысленно улыбнулся.

— Не знаю. Наверное, широкая, с перилами.

Очень интересно.

— А откуда этот твой Лузер знает про студенческие годы Маргоши? Он с ней, что ли, учился?

Митя задумчиво рассматривал что-то прямо перед собой — возможно, порхающего у его носа ангела.

— Такие сложные вопросы! — он вздохнул. — Понятия не имею откуда. Кажется, ему это кто-то рассказал.

— Ага! Кто-то… Интересно, кто?

Судя по всему, Мите это было совершенно неинтересно, он даже не посмотрел на меня, а лишь прикрыл свои утомленные первой реальностью глазки и вновь расплылся в улыбке — очевидно, стоило парню закрыть глаза, как он сразу же попадал в волшебную вторую реальность.

— Почему люди не летают?

Это уже был стопроцентный плагиат — если память мне не изменяла, Митя принялся за классику, «Грозу» Островского.

Только я собиралась сделать соответствующее замечание, как он вдруг совершенно неожиданно и радостно рассмеялся, тыча пальцем куда-то в направлении центральной аллеи рощи.

— Сейчас сдохну от смеха! Смотри, Крокодил Гена идет!

Если кто и шел в том направлении, куда указывала его рука, то лишь зевающий от скуки полицейский. Это сколько же и чего надобно употребить, чтобы в обычном участковом увидеть крокодила, да еще и Гену!

Неимоверным усилием я попыталась вернуть Митю к интересующей меня теме Маргоши.

— А что еще Лузер про Маргошу говорил?

Митя посмотрел на меня удивленно, словно только что увидел.

— А что он мог сказать? Он говорил, что Маргоша стала ангелом, и спросил, не вижу ли я ее где-нибудь рядом.

— А ты?

— А что я? Я не видел.

Ох, нелегкая это работа — непринужденная беседа с наркоманом. Хоть клещами из него простые слова вытягивай!

— А еще что он говорил?

— Он говорил, что придет завтра.

— А про Маргошу?

— Я же уже говорил! Она бегала по лестнице прямо на небо, вот как.

— По лестнице?

— Ага. С перилами. Кто-то меня уже про это спрашивал. Наверное, ты и спрашивала — ведь так?

Стало ясно и понятно, что из этого парня больше ничего путного не вытянешь — теперь он будет лишь фантазировать на тему лестницы на небо и, возможно, даже сам по ней побегает в своей второй реальности.

Я поднялась.

— Ну, пока, Митя. Не болей.

— Интересно, у этой лестницы были перила?

Митя к этому моменту совершенно про меня забыл. Да и бог с ним. На удивление, наш разговор оказался не таким бесполезным, как я ожидала, и принес новые вопросы. В частности, по каким таким лестницам на небеса бегала в годы своего студенчества Марго?

Ну а мне пора было отчаливать.

Я поднялась, бросив дружеский взгляд на бюст Булгакова. Пока, Михаил Афанасьевич! И я неторопливо направилась по аллее к выходу. Уже поворачивая к воротам рощи, я внезапно почувствовала жжение меж лопаток — словно кто-то настойчиво сверлил меня взглядом. Я обернулась.

Первые несколько секунд я никого не замечала. И тут из-за бюста Пушкина в самом конце аллеи тихо и спокойно вышел тип в светлых брюках и белой рубашке. Его тонкие бледные губы были растянуты в неприятной кривой улыбке, а глаза прятались за огромными черными очками вполлица. Несколько мгновений тип, казалось, глазел на меня сквозь черные стекла очков, а потом вдруг резко засунул обе руки в карманы брюк едва ли не по локоть, развернулся и неторопливо направился в противоположном от меня направлении.