Свидание на небесах - читать онлайн книгу. Автор: Галина Владимировна Романова cтр.№ 31

Она попробует подняться. Конечно, попробует. Все девушки до нее пытались это сделать. Лишь одна снова отключилась и была наказана. Он подвесил ее за руки и за ноги не на этом, на другом балконе, все в том же халатике. Она долго корчилась. Извивалась, пыталась пробить языком липкую ленту на губах. А он стоял над ней и рассматривал.

Нет, в этом не было должного кайфа. Девица все испортила, обмочившись после часа безуспешных метаний. Потом он сорвал с ее губ ленту, и ее вырвало, и пришлось тащить ее, зловонную, в ванную и там окунать с головой в ледяную воду, чтобы она поняла, чтобы прочувствовала, как ему сейчас противно.

Он не любил так: скоропалительно, жестоко. Он все делал медленно, с наслаждением, старался до поры не пробуждать в них подозрений. Когда они ничего не подозревали, сон их был невероятно безмятежен. И чем дольше эта безмятежность отражалась на их лицах во сне, тем дольше девушки жили.

Он же не изверг, в самом деле! Он… ловец снов! Он ловил их сны, он проникал в них. Он читал их сновидения по их лицам, по трепету ресниц, по нежным стонам наслаждения, которое он им дарил. И так могло продолжаться до бесконечности, но…

Но эти твари вдруг начинали в какой-то момент подозревать, что что-то идет не так. Что их утренняя слабость и частые боли между ногами связаны с чем-то еще, кроме смены часовых поясов, долгим перелетом и сменой погоды. Они замыкались, переставали принимать еду и напитки из его рук, приходилось кормить их силой, да. Они начинали скулить, плакать, просить, ныть, даже угрожать. Это меняло их сновидения. Лица становились напряженными, злыми, обиженными. Руки метались по одеялу, порой ловили его пальцы, пытались оттолкнуть. А однажды одна так врезала ему во сне в пах, что он час не мог разогнуться.

И он стал их связывать. Хотя у него прежде и в мыслях этого не было. Ну, а после того, как связал, он уже не мог отпускать их отсюда живыми, так ведь?

Если прежние, уезжая от него с полным комплектом эротических снимков, понимали: снимки эти могут быть выложены в Сеть, и тогда их репутации и мечтам о светлом будущем конец – и молчали до сих пор. То нынешние…

Нынешние, связанные, избитые, истерзанные насилием, простить его бы не смогли. Их физические страдания и воспоминания о них перевесили бы все надежды на будущее. Ими бы двигало возмездие. А к чьей-либо мести он был не готов. Нет!

Их приходилось убивать. Иногда они сами умирали от передоза снотворного или от частого употребления стимулирующих их сексуальное влечение средств.

Он не жалел их. Он их хоронил, оплакивал даже. Потому что в смерти они как будто спали. И лишь у одной сохранилось горестно-болезненное выражение на лице. Остальные отходили мирно, с облегчением.

Та, что нежно томилась теперь в его руках от возбуждения, разбуженного его руками, не должна была уйти слишком скоро. Она должна будет жить с ним достаточно долго. Пока не надоест либо пока не станет ныть и проситься домой. Но она не станет, он был уверен. Она была очень милой и покорной.

Она ему очень нравилась, очень…

– Где мой пиджак, мать твою???

Власов с силой толкнул дверь ванной ногой. Там спряталась от его утренних разговоров и расспросов супруга. Не то чтобы она пряталась от его гнева, как бы не так! Она просто кинула его, захлопнув перед носом дверь. Она просто пошла красить свою рябую рожу, бросив походя:

– Во сколько хочу, во столько и возвращаюсь, Власов! И вообще… Я думала, что вопрос с разводом – вопрос решенный. Или я что-то путаю?

Он, подстегиваемый гордостью и самолюбием, решил не разбираться, плюнул на дверь и ушел одеваться. Сегодня у него утром встреча сразу с тремя клиентками. У одной четырнадцатилетняя дочь задурила. У двух других проблемы с мужьями. И эти проблемы, по их мнению, он должен был разрулить. А глупым курицам и в голову не приходило, что он мужик, черт побери! И что у него могут быть точно такие же проблемы, как и у их мужей!

Та же одутловатая физиономия жены с утра, недовольная и кислая к вечеру. То же, что и у их мужей, рядом дряблое тело в дорогих тряпках. И нудеж, господи, вечный нудеж, что он плохой отец, что невнимательный муж, что они сотни лет никуда не выходили вместе, что она запаривается на работе и так далее.

Но тетки были с деньгами, были его клиентками и платили щедро. И, конечно же, он не может и не должен отождествлять свои семейные неурядицы с чьими-то еще. Как там говорил классик: каждая несчастливая семья несчастлива по-своему? Точно! Его несчастье – это его несчастье. Оно и счастьем-то никогда, если разобраться, не было.

Он влез в шкаф, подивился тому, что пиджака от любимого презентабельного костюма нет, висели одни брюки. Надел их, надел в тон сорочку, галстук. И тогда только прошелся по вешалкам в поисках пиджака. Его не было. И в шкафу суки-жены не было тоже. И в прихожей в громадном, как комната, шкафу, он отсутствовал.

– Где мой пиджак?! – взревел Власов, повторив потом свой вопрос дюжину раз.

Жена не отзывалась, и ему пришлось выломать дверь. Но ее это не очень-то смутило. Она как красилась, так и продолжила.

– Где мой пиджак?! – Он взглянул на ее отвисший зад с брезгливостью.

– В химчистке, – спокойно ответила она, отвратительно вытаращив левый глаз, на котором снизу рисовала стрелку. – Ты заляпал его морковным соком в ресторане. Забыл?

Он вспомнил, вышел и попытался хлопнуть дверью, но она уже не вошла в притолоку, верхнюю петлю он вывернул основательно. И ничего! Пусть потопчется, вызовет плотника, тот починит.

Из подъезда он вылетел пробкой и сразу увяз в сугробе. Откапывать машину пришлось полчаса – и на встречу с переполошившейся мамашей четырнадцатилетней начинающей шалавы он, конечно же, опоздал. Ему пришлось извиняться, улыбаться и едва не приседать перед оскорбленной дамой. А ведь все это он выделывал без пиджака, в натянувшейся на животе рубашке.

Твою мать, а!!! Ну какого хрена она сдала пиджак без его ведома?!

Он, конечно, задним умом понимал, что в пиджаке с пятном выглядел бы не лучше, но раздражение на жену заглушило здравый смысл.

Даму он все же умаслил подробным отчетом о том, как, где и с кем проводит свободное от школы время ее чадо. К визиту двух других он уже немного пришел в себя. Правда, для этого пришлось выпить три чашки крепчайшего кофе и съесть упаковку лукового крекера, который обожал.

С дамами разобрался довольно быстро. Позвонил, куда звонить должен был еще час назад. Выслушал подробную информацию о Горелове, улизнувшем у него из-под носа. И, изрядно помесив по городским улицам грязный снег колесами автомобиля, уже менее чем через полчаса Власов звонил в его дверь.

Дом, в котором имел регистрацию и проживал господин Горелов, был стареньким, но ухоженным. Отремонтированный подъезд. Железная подъездная дверь. Какая-то сухая нервная тетка с журналом на первом этаже.

– Я тут и консьерж, и охранник, и уборщица, и сторож, – грозно оповестила она Власова, не желая пускать его дальше своего расшатанного стола. – Давай документ, говорю!