Сердце не обманет, сердце не предаст - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Гармаш-Роффе cтр.№ 32

Кис, не вдаваясь в суть дела – хирург и не спрашивал, – попросил разузнать врачебное заключение о травмах Ирины Липкиной, находящейся в коме, и прогноз.

– На прогноз не рассчитывайте. Никто не знает, когда пациент выйдет из комы и выйдет ли вообще.

– Тогда заключение. Тяжесть травм и так далее.

– Завтра утром сделаю. У вас электронный адрес тот же? Пришлю вам отчет.

– Я подозреваю, что ее не просто били, а пытали. То есть избивали методично. Если врач заметил что-то такое по ее ушибам…

– Сколько времени могло длиться избиение?

– Не знаю. Час, чуть больше…

Больше – вряд ли, подумал Алексей. До ужина еще не все отдыхающие ушли из своих бунгало, – не все любят собираться за аперитивом на террасе и слушать плоские шутки аниматоров. Многие еще в своих комнатах: это как раз время между пляжем и вечерними мероприятиями, время, в которое принимают душ, чтобы смыть соленую морскую воду и песок, и одеваются понаряднее, «повечернее». И соседи услышали бы крики: рот ей не могли заклеить, от нее ведь требовался ответ! Да и суета возле ее номера – Кис полагал, что бандитов было двое: один допрашивал, второй обыскивал, – привлекла бы внимание соседей. Нет, они не рискнули бы действовать, пока соседние бунгало полностью не опустели! Значит, час, от силы полтора, он правильно посчитал. А скорее всего, и того меньше: вряд ли женщина смогла бы так долго терпеть побои.

– Тогда не мечтайте, – ответил хирург. – Очередность получения травм за такой короткий срок установить невозможно. К тому же жертва жива, вскрытие не проведешь! – Он снова хохотнул, как всхлипнул. – До завтра, Алексей Андреевич.

– Погодите… Я по-другому сформулирую вопрос: по характеру полученных травм можно ли сказать, что жертва сопротивлялась, допустим, насильнику, – или целью было избиение?

– Мы не криминальные эксперты, не забывайте. Но, возможно, остались какие-то следы в области половых органов. Узнаю.

Если целью было избиение, то есть пытка с целью узнать, куда Ирина дела сердечко (оно ведь улика, как следует из записей Козырева), думал Алексей, отключившись, то почему ее оставили в живых после того, как добились признания? Они не могли знать наперед, что она впадет в кому и не даст показания полиции…

Что-то тут не вяжется. То ли детектив ошибся по всей линии и сердечко в этой истории ни при чем (да и слабо вяжется эта простенькая вещица с уликой серьезного преступления), а на Ирину напал насильник… То ли охотники за сердечком настолько уверены в себе, что не боятся показаний женщины. Высоко сидят, далеко глядят, как былинные Соловьи-разбойники… Или все проще, и они решили, что потерявшая сознание женщина мертва? И просто поскорее смылись?

Вот глупость сморозил. Ох, сморозил! Злую шутку сыграло с ним нетерпение, желание поскорее разобраться в путаном деле, и он, опытнейший детектив, доверился непроверенной информации! Да, он рассудил правильно: посторонний не полез бы в отель домогаться незнакомую женщину, это верно, но кто сказал, что это был посторонний?! Главный администратор отеля. Ему данная версия выгоднее, он спасает репутацию заведения. Далее, кто сказал, что это лишь покушение на изнасилование? Опять же администратор! Опять же, ему так удобнее. И его начальству так удобнее, директору отеля. И хозяину отеля, кем бы он ни был. У него связи, он и с местной полицией мог легко договориться, чтобы слухи не поползли.

А что, если было настоящее изнасилование, и виновник – кто-то из постояльцев? Алексей бывал в разных «все включено», видел, как там бухают. И не только соотечественники, – в каждой нации есть «бухари». Кто-то поддал и забрался к женщине, заметив, что она задержалась в бунгало одна, вокруг все опустело… Она днем ему глазки строила – красивые женщины часто делают это на автомате, – он понял по-своему, как намек. И вот явился «по зову любви». Оказалось, к его вящему разочарованию, что ни о какой любви речь не шла. Ирина, естественно, сопротивлялась, а пьянь психанула. Есть мужчины, которые под действием алкоголя становятся весьма агрессивны, хотя в трезвом виде вполне сносные люди. И он избил Ирину до полусмерти. Могло быть так? Могло! И в номере имеются следы борьбы, как и предположила местная полиция, а вовсе не обыска, как уж было решил он, детектив…

А еще вот как могло быть: избил ее – любовник! Ведь муж предполагал, что Ирина уехала с ним! Так ли это было на самом деле, мы не знаем. Допустим, они все-таки ездили вместе, там отчего-то сильно поссорились, и он ее измордовал. В этом случае даже изнасилование не обязательно имело место быть, у них другие разборки… И директор даже не соврал: любовники взяли два разных номера, он мог просто не знать, что между ними имеются близкие отношения… Вот и решил, что виноват посторонний!

Алексею показалось, он воочию видит, как рушится, крошится здание его версии. Да, в нем не хватало многих кирпичей, но это была какая-никакая, а постройка. Теперь – груда руин. В коих не отыскать даже кирпичика, пригодного для возведения новой версии…

Катя почти весь день провела в постели. Не потому, что ей было плохо физически, нет, – голова немного болела, вот и все. Плохо было на душе. Жизнь с ней почему-то обошлась немилостиво: предательство, смерть, одиночество. Да еще и по голове шарахнули. Она себя чувствовала брошенной и никем не любимой. Никем на свете! Разве можно так: отнять родителей, а потом брата? И даже не подарить ей взамен хоть немножко любви? Хоть немножечко… Только настоящей.

Но там, наверху, похоже, считали, что так вполне можно: бить в одну и ту же цель, туда, где уже непроходящий синяк, чтобы превратить его в незаживающую рану. Там, наверху, то ли садист, то ли лентяй, которому влом посмотреть в другую сторону и найти себе объект для битья более достойный – убийцу какого-нибудь или взяточника…

Впрочем, Катя в высшие силы не верила и справедливости от них не ждала. Ждала ее от людей. В чем, собственно, и состояла ее ошибка, как теперь ясно…

Разговор с тетей Верой, без конца призывавшей Катю мужаться, положение дел не улучшил. Отчаянно хотелось, чтобы был рядом кто-то родной и мужался вместе с ней… Тетя рвалась приехать, помочь с похоронами Миши, но она болела, еле ходила, и Катя убедила ее остаться в Питере. Она сама справится, она уже изо всех сил мужается.

Катя то плакала, то засыпала (таблеток ей в больнице прописали каких-то успокаивающих, от них спалось). Но сон не приносил отдохновения, а слезы – облегчения.

Утром ее из больницы забрал Олег. Он был сдержан, даже суховат, и не преминул пару раз подчеркнуть, что для него она, прежде всего, Мишина сестра. Обиделся на ее вчерашние слова.

И правильно. Она такую чушь несла, стыдно вспомнить! Хотя мог бы ее извинить, с учетом ее состояния… Да ведь Катю не балует судьба, так с чего бы ей ждать великодушия от едва знакомого парня!

Олег вскоре уехал. Предложил, правда, сходить для нее в магазин, но Катя заверила, что ни в чем не нуждается. А она и вправду не нуждалась: есть совершенно не хотелось… И в сочувствии его она не нуждается. И в дани уважения Мишиной сестре тоже!