Испить чашу до дна - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Михайлова cтр.№ 33

— Я не отдавал!

— Они оказались сильнее тебя?

— Их было несколько! Слушай, отстань, а? Принеси поесть, наша кухарка пришла, наконец?

— Зачем кричать? Сейчас посмотрю. А кто тебя спас? Кто в больницу отвез?

— Не знаю. Какой-то мужик из того дома, куда меня затащили.

— А как же он с ними справился? Он что, сильнее тебя?

— Ты не поняла? Мне надоели твои дурацкие вопросы. Мне нужно поесть и поспать.

Когда Марыся вышла, Марат задумался. Вообще-то их с Ильей версия имеет недостатки, если даже у этой дурехи возникли сомнения. Как один мужчина справился с группой бандитов? И не пострадал, и в больницу его отвез. Нужно на всякий случай договориться с ним: скажем, он оружием каким-то их испугал. На какой случай? Ну, если та же Марыся кому-то брякнет. Ей же рот не зашьешь.

Марыся вернулась слишком быстро и без подноса с завтраком.

— Марик, там к тебе кто-то пришел… Блондинчик клевый.

— Ты головой не ударилась по дороге на кухню? Какой еще клевый блондинчик?

— Ну… — Марыся надула пухлые губы. — Ты чего такой? Так впускать или нет?

— Веди его сюда, — Марат уже понял, кто пришел. Контора пишет. — А сама вали. Умойся, оденься, что ли, для разнообразия.

Сергей Кольцов вошел со скромным, даже смущенным видом.

— Доброе утро, Марат. Я вас застал в неподходящий момент, сдается. Ты в постели, дама твоя сильно в неглиже, что ее, конечно, только красит. А времени уже первый час дня.

— Не всем же, как тебе, по чужим домам вынюхивать, — «вежливо» ответил Сейфулин.

— Конечно, — согласился Сергей. — Одних ноги кормят, другим деньги плывут по канализационным трубам. Транзитом. Кое-что на прокорм, остальное в швейцарский банк.

— Ты пришел пошутить?

— Нет. Ты не понял. Я пришел выразить тебе сочувствие по поводу нанесенных травм, стресса и даже опасности для жизни в какой-то степени. Банда… Пытали… Не хочешь ко мне обратиться, чтобы я их поискал?

— Умираю от смеха. Так что просил передать мне твой клиент?

— Если ты Илью Семенова имеешь в виду, то — ничего. Он тебя спас, даже вознаграждения не требует. А вот со следователем мы поговорили. Марат, ты основной подозреваемый по делу о пропаже без вести Андрея Семенова.

— Даже если он сам по собственной глупости утонул?

— Знаешь, версии — не твой профиль. Утонул так утонул. Найдем способ в этом убедиться. Пока нас интересует возможность твоей причастности. Люди твои в Киеве были. Я этих людей сейчас найти не могу. Уволились, что ли?

— Давно.

— Не везет, да? Эти уволились, те, с поврежденными суставами, испарились… Текучка кадров, да?

— Что тебе надо?

— Мне ничего не надо. Тебе следует Лилю Семенову оставить в покое. За тобой решено присматривать. Тем более у тебя терки с одним серьезным деятелем. Я кое-где слышал краем уха. Ему может понравиться то, что у нас есть.

— Пошел вон!

— Конечно. По первому требованию. Многим кажется, что я очень добрый и безотказный. — Сергей дошел до порога, обернулся и посмотрел на Марата с такой улыбкой, что у того вновь, как в больнице, заболело сердце. Они что: прессовать его решили? Но через полгода никаких фактов быть не может. Утонул — не утонул…

Ольга сидела на кровати одетая, рядом стояла сумка с вещами, Инна Васильевна укладывала в пакет лекарства. Виктор ждал у окна. Вдруг дверь палаты открылась, и врач пропустил вперед следователя Земцова в накинутом белом халате.

— Добрый день, — сказал Слава. — Извините, пришел поговорить с Ольгой здесь. Не вызывать же ее в управление. Врач сказал: ей какое-то время показан дома постельный режим.

— Кто это? — испуганно посмотрела на Виктора Ольга.

— Это следователь отдела по расследованию убийств, — мрачно объяснил Виктор. — Вячеслав Михайлович Земцов.

— Я не поняла…

— На тебя же нападали, они поймали твоего соседа. Он в тюрьме.

— Да? А почему управление убийств?

— Этот следователь занимается еще убийством моей дочери. Ему нужно задать тебе какие-то вопросы. Но я останусь здесь, Вячеслав Михайлович. Исключено, чтобы вы допрашивали Ольгу без меня.

— Какие слова: «Допрашиваете»… Я пришел поговорить, просто познакомиться. В день нападения у нас такой возможности не было. Оставайтесь, конечно. Все, что интересует нас, имеет отношение и к вам, Виктор Павлович.

Врач и сиделка торопливо вышли, Слава придвинул стул и сел напротив Ольги, Виктор остался у окна.

— Ольга, какие отношения у вас были с соседом по квартире Петром Селиным?

— В общем, мы с Петей практически не сталкивались. Ну, редко сталкивались. Он ведь не жил там постоянно. Если бы жил, мы, наверное, ругались бы. Знаете, он грубоватый. Пару раз, когда я возвращалась после спектакля, он выскакивал из своей комнаты и орал. Типа я его разбудила. Спиртным иногда от него попахивало.

— Давно он живет за городом?

— Когда я купила эту комнату, он уже там жил.

— Свое жилище никому не сдавал?

— Не знаю, сдавал или нет, но иногда у него там какие-то люди живут. Может, родственники. Такие же грубые. Они со мной не здоровались, я — тоже.

— Женщины у него были? По документам он разведен, но, может, с кем-то живет? Собирается жениться?

— Откуда я это могу знать?.. Видела пару раз какую-то девушку утром. Она могла быть кем угодно, хоть дочерью, хоть племянницей.

— Его дочери двадцать лет. Та девушка выглядела на этот возраст?

— Есть девушки, которые от пятнадцати до сорока выглядят одинаково. И до пенсии выходят на сцену в роли инженю, — рассмеялась Ольга.

— Мысль понял. На роль инженю она сойдет?

— Нет. В театре — точно нет. Не тот рост, вес, не то лицо, не тот голос. Но лет ей может быть сколько угодно.

— Узнаете, если понадобится?

— Наверное. У меня хорошая зрительная память. А что?

— Пока — ничего. Если, например, Селин хотел жениться, то ему бы понадобилась ваша комната, так? Он не говорил с вами, к примеру, о том, чтобы вы ее продали?

— Нет, не говорил. И я бы не продала. Мне удобно оттуда в театр добираться. Могу даже пешком добежать.

— Понятно. Ольга, мы немного поменяем тему. У нас есть информация, что Виктор Павлович предложил вам переехать в квартиру, которую он купил для погибшей дочери. Вы говорили с ним об этом?

— Витя сказал, — просияла Ольга. — Я очень обрадовалась.

— Как давно он вам это сказал?