Соло для пистолета с оркестром - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Андреева cтр.№ 48

И в этом своем сне он выстраивал роты неподвижных болванчиков и возвышался над ними, как повелитель мира, чья могучая рука распоряжается существующим порядком вещей. А наяву вспоминал о тех, кто сделал его самого оловянным солдатиком. Ему хотелось действия.

Он решил, что готов. Три с лишним года — срок достаточный, чтобы ненависть созрела. Пора было посетить родину.

Сидя в самолете, он совершенно успокоился, потому что увидел перед собой новую цель…

Этот телефонный звонок застал Глазова врасплох. Он только что вернулся от Юлии и решил эту ночь провести дома. Хорошенько все обдумать, прикинуть, что и как. Да и с женой не мешало объясниться. Когда же развод? Он подумал, что объявилась Светлана, и поспешно схватил телефонную трубку. Хотелось определенности. — Да?

— Наконец-то я вас застала! Добрый вечер, молодой человек!

— Скорее ночь, — промямлил он.

— Это Маргарита Эдуардовна Шевалье. Вы прочитали мою рукопись?

— Мм-м-м… Разумеется!

Он врал. Рукопись так и не дочитал до конца, силенок не хватило. И зачем только оставил ей номер домашнего телефона!

— Ну и как вам? — с торжеством спросила Маргарита Эдуардовна. Ожидала похвалы.

— Хорошо, но…

— Что но? — насторожилась она.

— Это не телефонный разговор-

— Ну, разумеется! — и нетерпеливо: — Когда вы подъедете?

— Завтра можно?

— Завтра! И рукопись захватите. Бумага нынче дорогая, как и услуги машинистки.

Услышав в трубке гудки, перевел дух. Зато есть теперь повод еще раз встретиться с матерью Акима Шевалье. Во-первых, надо отыскать ее рукопись, во-вторых, свой дневник. Когда-то начинающий оперуполномоченный Дмитрий Глазов вел дневник, куда записывал свои переживания. Грезил о славе великого сыщика, хотел написать впоследствии роман. Допустим: «Откровения оперуполномоченного». Либо: «Сто ночей в засаде». В засаде Глазов испытывал скуку, да и какая засада? Воришку на его же квартире поджидать? Дело Акима Шевалье было первым по-настоящему серьезным на его счету. И первым по-настоящему загадочным. Все остальное — типичная бытовуха. Никакой романтики.

Он нашел дневник. А потом мысленно обозвал себя ослом. Вот тебе и бытовуха!

Наткнулся на сделанные четыре года назад записи. Дело об убийстве Саши Молофеева. Которое он так и не сумел раскрыть. Ощутимый щелчок по носу нахальному мальчишке, щенку, возомнившему, что он матерый волк.

Глазов решил тогда поиграть в супергероя, утереть нос коллегам с Петровки. Ведь именно к нему пришла мать Саши Молофеева с жалобой.

И прежде чем переправить мнительную женщину к психиатру, он попытался собрать факты. И проанализировать. Теперь ему было стыдно об этом вспоминать. Столкнувшись с чем-то загадочным, мы тут же спешим перевести его в разряд обыденного.

В первую очередь Глазов подозревал родителей изнасилованной Молофеевым девушки, или кого-нибудь из членов ее семьи. Но у всех было железное алиби, причем подтвержденное людьми незаинтересованными, которых в сговоре заподозрить невозможно. Денег у родителей девушки не было. Чтобы заплатить наемному убийце. Меж тем, все было сделано чисто и профессионально. Парня убили в подмосковном лесу из пистолета с глушителем. Оружие нашли рядом с трупом. И место, и время, и оружие выбрано удачно. И погода: вскоре после убийства брызнул дождичек. Убийца был терпелив и осторожен.

Глазов пытался проследить: может, родители продали недвижимость и получили большую сумму денег? Либо заняли. Но нет, продавать им было нечего. Да и способных одолжить столько денег среди родственников и знакомых не было тоже. Версия отпала, другие тоже не подтвердились. А что касается американского фильма, это, что называется, к психиатру. И все вздохнули с облегчением.

Но неприятный осадок в душе остался у Глазова навсегда. Что, супергерой? Хотел ловить киллеров? Ну, лови! Только пускай сначала зубы вырастут. Глазов жестоко страдал и ругал себя тупицей. Тогда же в его дневнике появились сведения обо всех, причастных к этому делу, потому что Глазов дал себе слово к нему вернуться. И вернулся именно теперь, неожиданно для себя, и вовсе не за тем, чтобы поймать убийцу.

Как все поменялось! Теперь его интересовала мать изнасилованной девушки, которая, судя по фильму, и написала письмо Андре Никольски. Не ему самому, конечно, а тому защитнику несправедливо обиженных, который фигурировал в фильме. Где она взяла адрес и почему режиссер обратил внимание именно на этот случай, оставалось непонятным. Наверняка он получал десятки писем. Что его так заинтересовало в этом деле?

Глазов пытался понять психологию Акима Шевалье. Ведь он собирался ловить его «на живца». Поэтому вырвал из дневника нужные страницы и сунул их в карман. Там были адреса и номера телефонов.

Спланировав дневной маршрут, он решил первым делом заехать к родителям потерпевшей, а уж потом посетить Маргариту Эдуардовну. Семья Даши Петровой жила почти в самом центре Москвы, и Глазов не думал, что за три с небольшим года они куда-нибудь переехали.

…Однажды он уже здесь побывал. Глазов любил такие тихие дворики. Шумная столичная жизнь протекала близко, бурно, но мимо. Здесь же была тишина, на детской площадке поскрипывали карусели, выкрашенные свежей зеленой краской, звонко смеялись дети. В песочнице копались карапузы в трусиках и панамах, рядом, на скамеечках, сидели бдительные мамаши. Болтали друг с другом о том, о сем.

И работать здесь было легко. Дом старый, двор старый, все друг друга знают: кто уехал, кто приехал, кто женился, а кто недавно развелся.

Дмитрий сразу понял, что на него смотрят. Чужой, молодой, да еще и мужчина! Аварийная ситуация, в пору вызывать службу спасения! Женщины, сидящие на скамеечках, начали переглядываться.

Он чувствовал себя неловко, пока в одной из бдительных мамаш не признал Петрову Дашу. Честно говоря, с трудом. Глазов беседовал с Дашей, когда ей было семнадцать, и помнил ее перепуганной девчонкой, с выпирающими ключицами и огромными страдающими глазами на бледном лице. Тогда Дмитрий испытывал к ней острую жалость, прекрасно понимая, сколько же этой девочке досталось! И не мог допрашивать ее по все правилам, выуживать нужную информацию. Он и сам иногда краснел, задавая вопросы, что уж говорить о ней!

Тогда Даша ночи не досыпала, то и дело вставая к новорожденному ребенку. Родители ее работали целыми днями, чтобы прокормить семью, на семнадцатилетней девушке были и маленький ребенок, и домашнее хозяйство, и Дмитрию было стыдно, что он лезет со своими подозрениями и нескромными вопросами. Он быстренько от девушки отстал. А дело благополучно отправилось в архив.

Теперь же перед ним была уверенная в себе молодая особа: короткая стрижка, налившиеся щеки, модные брюки, под легкой кофточкой угадывалась пышная грудь. Словом, Даша цвела. По тому, как она оборвала разговор с соседкой и замерла, ожидая его, Дмитрий понял: узнала. Выходит, он не слишком-то изменился! Он подошел, улыбаясь, сказал: