Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Андреева cтр.№ 38

– В общем-то… Черт! Я хочу знать правду!

– Вот пусть она сама тебе все и расскажет. Твоя Инга.

– Нет! Не верю! Ты блефуешь! А как же Ольга?

– А! Заело тебя! – с торжеством сказал Грушин. – Я, признаться, не ожидал! Не думал, что ты способен на серьезное чувство! Ай Инга! Ай молодец! Вот что значит хорошая постельная школа! Моя!

– Ты заткнешься или нет?!

– Тебе надо было не китайский язык учить, а… – И Грушин сделал выразительный жест.

Артем почувствовал, что бешенство, охватившее его, уже не поддается контролю. И рванул за ворот рубашки. Две верхних пуговицы оторвались, со стуком упали на кафельный пол. Нет, голыми руками Даньку не возьмешь! Знает ведь, гад, потому и ведет себя так уверенно! Реутов подумал о пистолете, который видел в буфете.

– Я… Мне надо выпить, – сдавленно просипел он.

– В сауне есть бар. Там пиво и водка. Тебе ведь водки?

– Да.

У Реутова мелькнула мысль: неужели Инга докладывает о делах на фирме именно Грушину? Сначала они в этом доме любовью занимаются, а потом обсуждают дела. Ведь есть же тайная лестница! Из комнаты для прислуги! Чтобы никто не знал!

Доказательства. Нужны доказательства. Эмоции – это всего лишь эмоции. Не основание для приговора. И он вслед за Грушиным направился к двери, ведущей в сауну. Надо выпить. И успокоиться. В первую очередь успокоиться…

Даниил потянул за ручку. Дверь приоткрылась. Артем с интересом выглянул из-за его спины:

– Ну? Что там?..

…Инга и Сид тщательно осмотрели все комнаты третьего этажа и санузел. Инга кричала, звала подругу, но безрезультатно. Кира не отзывалась.

– Надо возвращаться, – спокойно сказал Сид.

– Здесь есть еще и чердак.

– Глупости! Какого черта этой наркоманке лезть на чердак?

– Так ты знаешь, что Кира наркоманка?!

– Сука! Водила меня за нос! – со злостью заорал Сид. – Представляю, сколько бабла она просадила на наркотики! Моего бабла!

– Это деньги твоей жены, – негромко поправила Инга.

– Я и говорю: мои. Не буду я лазить по чердакам и искать эту суку!

– Зачем тогда пошел со мной?

– Может, мне захотелось развлечься?

– Зато у меня желание развлекаться начисто пропало. Я хочу найти Киру, – упрямо заявила Инга.

– Ну и полезай на чердак одна! Лично я иду вниз! Моя жена осталась наедине с этим типом. А я ему не доверяю!

– Валентину?

– Деловой больно! И все допытывается у матери: сколько, мол, бабок заколачиваешь?

– Ладно. Иди к жене.

– А ты не боишься? Одна?

– Кого? Все же внизу! В доме никого, кроме нас, нет. Двери и окна на первом этаже закрыты. Артем правильно сказал: закупорили, как бутылку шампанского.

– Черт его знает! Такая громадина!

– Я хорошо здесь ориентируюсь. – Инга направилась к узкой винтовой лестнице, ведущей на чердак.

Сид проводил ее долгим взглядом и пожал плечами. Больно надо ему лазить по чердакам! Пустое занятие! Лучше раздобыть наконец мобильный телефон и найти свои очки! Вот что важно! Если это звонил продюсер, то мать – молодец! А Кира… Это дело прошлое. Не жалко наркоманку чертову!

Прежде чем взобраться по лестнице, Инга нагнулась и сняла обувь. Каблуки будут только мешать. Разувшись, она взялась рукой за перила и ловко, как кошка, стала карабкаться наверх. Бывать на чердаке ей приходилось редко. Разве что выносить туда старые вещи. В доме было полно кладовок, но хозяева с такой скоростью меняли одежду и обстановку, что очередь дошла и до чердака, который тоже теперь захламили. Потолок здесь высокий, при желании вполне можно сделать мансарду. Но зачем им мансарда? Места и без того слишком много! Нет, Инге не хотелось бы жить в таком огромном доме. Она любит уют. А здесь пусто как-то. И… неспокойно.

Приоткрыв люк, она просунула туда голову. И еле слышно позвала:

– Кира? Ты здесь? Кира?

И вдруг ей показалось что там, под потолком, что-то висит. Или кто-то…

десять часов вечера

… – Никого, – констатировал Валентин Борисюк, внимательно оглядев небольшое помещение, используемое хозяевами как кладовку.

Чего здесь только не было! Два кресла со слегка потертой обивкой, куча костюмов на вид совсем новых, дизайнерские платья, пару раз надеванные, которые в секонд-хенде оторвали бы с руками, туфли, сапоги и даже песцовая шуба. Почти новая. Валентин на всякий случай подошел, приподнял ее с кресла. Кира худая, как палка, и росточком невелика. Могла задремать в кресле, свернувшись калачиком и прикрывшись песцом.

Поскольку в доме присутствует начальство, надо подготовить полный отчет. Везде был, все осмотрел. Даже тряпье в кладовке переворошил! Никого! Теперь можно возвращаться назад, к Прасковье Федоровне. Пока есть время, они могут сыграть в четыре руки на пианино. Он совсем не прочь вспомнить прошлое, да еще в такой компании. Писательница хоть и нахамила, но он ей докажет, что главное не мышцы, а интеллект. Как только найдутся ноты, сразу станет понятно, кто такой Валентин Борисюк и кто Сид!..

– Никого, – сказал Грушин, шагнув в комнату, стены которой были обиты липовой вагонкой, покрытой водостойким лаком. – Пусто. Да и не может ее здесь быть! – Он закрыл дверь сауны.

– Я тоже так думаю, – согласился Артем. – Ну где тут бар?

Он огляделся. Да, Грушин устроился хорошо! Бассейн, финская сауна, а это, значит, комната отдыха. Отделана янтарным деревом, вдоль стен стоят удобные мягкие диваны. Посредине – овальный стол, на нем медный самовар, фарфоровые чашки и даже поднос с маковыми баранками. Есть и бар. Открыв его, Грушин достал бутылку водки, рюмку, протянул Артему, сам же сказал:

– Для очистки совести загляну в солярий.

– Пить не будешь?

– Не хочу, – покачал головой Грушин.

– Не пьешь, не куришь, – усмехнулся Артем. – Здоровье бережешь? А для чего?

– Я просто хочу контролировать ситуацию.

Артем наполнил рюмку до краев и выпил ее одним махом. Спиртным он никогда не увлекался, но сегодня разнервничался и не удержался. Впервые почувствовал, что за долгие годы каторжного труда, практически без отдыха, накопилась смертельная усталость. Все гнал куда-то, упирался, как вол, а для чего? Самолюбие потешить? Вот я какой! Богатый, преуспевающий! Данька Грушин все равно устроился лучше! И жизнь у него проще, и бабы его любят. Не за деньги, а за него самого. И вновь стало пощипывать в груди. Раньше Реутов и не думал о том, что у него есть сердце. И что оно может так болеть.

Он закрыл бутылку и убрал ее обратно в бар.