Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Андреева cтр.№ 22

– Зачем? – несколько рассеянно спросил Артем.

– В детстве мне не хватало одиночества. Впрочем, ты об этом знаешь. Вспомни общагу. Мы столько ночей душу друг другу изливали… Эх, Тема!

И Грушин вновь нажал на потайную пружину. Стеллаж с книгами поехал на свое место.

– Хорошо устроился, – сквозь зубы сказал Артем, внимательно наблюдая за его манипуляциями. – Тайная дверь за ковром, тайная лестница, муляж стеллажа с книгами… Зачем такие сложности, Грушин?

– Я чувствовал, что мне это когда-нибудь пригодится. И потом… Я же сказал, что мне приходилось принимать гостей, которые хотели остаться незамеченными для остальных обитателей дома.

Женщины, сидящие за столом, переглянулись.

– Что за намеки? – спросила Инга.

– Инга, ты столько раз бывала у нас дома, – заметила Прасковья Федоровна. – Кажется, вы с Кирой…

– Подруги. И что? – с вызовом спросила та.

– Кира тоже к тебе ходила, – тряхнула серьгами писательница.

– Мы обменивались рецептами, – поспешно сказала та.

– Почему же ты так отвратительно готовишь? – спросил Сид.

– Скажи, Кира, – пристально взглянула на подругу Прасковья Федоровна. – Инга тебе показывала тайную дверь?

Кира еще больше побледнела. И ничего не ответила.

– Значит, ты могла?

– Я же сказала. Когда я подошла к буфету, кинжала там не было.

– Но ведь никто не может этого подтвердить, – резонно заметил Артем.

– Ну что, бросим жребий? – весело спросил Грушин. – Теоретически каждый из нас мог его зарезать. Кто хочет стать убийцей?

– Типун тебе на язык! – отмахнулась Прасковья Федоровна.

– Тогда поищем мотив, – охотно согласился Грушин. – Кто из вас хочет поделиться своей маленькой тайной? Ну?

Но гости молчали…

Веселая карта. Впрочем, и Кира Крымова не всегда была унылой, невзрачной особой без возраста и носила бесформенные балахоны. Отнюдь. В семнадцать лет Кира была очаровательной девушкой, хорошенькой и смешливой. Она обожала короткие юбки и трикотажные кофточки, подчеркивающие достоинства ее фигуры, высокую грудь и тонкую талию. Роста она была невысокого, но зато фигурка что надо. Короткая модная стрижка, раскосые глаза, розы на щеках и неизменная улыбка – вот что было на юношеских фото Киры Крымовой, которые она предпочитала теперь не рассматривать. Никогда.

Хорошенькая Кира могла вскружить голову кому угодно! Еще в школе у нее отбоя не было от кавалеров. Каждый вечер кто-нибудь маячил под окнами в ожидании, пока Кира выглянет во двор. Она охотно бегала на свидания, целовалась в кинотеатре на последнем ряду, а позже блистала на дискотеках и в ночных клубах. Но так же охотно расставалась с героями своих романов, ибо не относилась к ним всерьез. Дальше легкого флирта дело не шло. И воспитывали девушку в строгости, внушая, что вступать в интимные отношения без любви – безнравственно. Да и саму Киру в то время занимало другое.

Жизнь ее была безоблачной. Ну почти. Отец, известный в то время писатель, рано овдовел и всего себя посвятил единственной дочери. За день до того, как умерла мама, Кире исполнилось десять лет. Мачеху в дом писатель Крымов привести не захотел, заперся в четырех стенах и занимался только творчеством и Кирой. Но несколько лет писал, что называется, в стол, а когда решился опубликовать написанное, времена изменились. Поезд ушел, и даже в последний вагон Крымову не удалось заскочить. Пришлось подрабатывать переводами, чтобы свести концы с концами.

Жили они вдвоем в двухкомнатной квартире на пятом этаже дома сталинской постройки. Коридор длиннющий, потолки высоченные, лестничные клетки широченные, мусоропровод в кухне, одна комната огромна, а Кирина спаленка, напротив, крохотная. Но девушка была так счастлива в ней, в этой маленькой комнатке!

Писала стихи, причем хорошие, а отец относил их в толстые и не очень толстые журналы, где работали его многочисленные приятели и приятельницы, помнившие Крымова веселым, жизнерадостным человеком, полным здоровья и сил. Ради дочери он возобновил старые связи с собратьями по цеху, только теперь уже не улыбался, был серьезен и судьбой единственной дочери тоже занялся всерьез. Стихи Киры охотно публиковали, и еще в школьные годы будущее ее было определено. Она с первого раза поступила в Литературный институт имени Горького. Без проблем. Ну без малейших! И попала на курс известнейшего поэта, который в ней души не чаял. И вновь публикации. Одна за другой.

Но славные времена очень скоро закончились, мода на поэзию прошла, и проза стала наступать по всем фронтам. Но и тогда еще все для Киры складывалось хорошо. Просто замечательно! Институт она закончила, стала заниматься переводами. Способности к языкам передались ей по наследству от отца. В Россию как раз хлынул поток зарубежных любовных романов. Океаны страсти переполняли женские сердца, оказавшиеся такими бездонными. И реки любовных романов текли туда беспрерывно. Текли и текли…

– Скоро придет мода и на отечественный любовный роман. Ты бы занялась этим, дочка, – посоветовал отец. – Перо у тебя легкое, все написанное тобой читается на одном дыхании. Сюжет я тебе подскажу, если возникнут затруднения. С публикацией тоже проблем не будет. Дорожка проторенная. Попробуй.

И Кира попробовала. Писать ей было легко. Ах, любовный роман? Подумаешь, проблема! Сколько их переведено! Рука давно набита! Первые ее книги вышли в серии «Чудное мгновенье». Тоненькие книжечки в мягком переплете, которые быстро расходились и так же быстро рассыпались на отдельные листочки. Псевдоним она брать не стала. Кира Крымова – чем плохо? Отец постарался. И до сих пор старается. Пробивает, хлопочет, помогает, если не материально, то морально. Неизвестно, что ценнее.

Она отдавалась придуманным страстям с упоением и восторгом. Но когда к ней самой пришла наконец любовь, поняла, что до сих пор ничего не знала о настоящей любви, о которой ее собственной рукой столько уже написано! Час пробил. И Кира не задумывалась над тем, безнравственно то, что она делает, или нет. К тому же вскоре последовало предложение руки и сердца. Все было по правилам. Кира чувствовала себя счастливой! Безмерно!

Он был поэтом, что само по себе звучало упоительно. А для такого романтика, как Кира, – священно! И, как истинный поэт, он был красив. Вокруг головы, словно нимб золотой, летящие светлые кудри. Глаза бездонны, сердце тоже, как ей тогда казалось. В нем столько чувства, что можно пить и пить, не опасаясь того, что родник иссякнет. Он объяснялся ей в любви в стихах, она отвечала прозой. Герои ее любовных романов теперь были только блондинами. С синими глазами. И лишь клонировав любимого мужа раз десять на страницах лучших своих книг, Кира немного успокоилась.

В его стихах было много чувства. Сплошь одни чувства. Сами же стихи были немного несовершенны. Кое-где рифма хромала, не выдерживался размер, но ведь это же шло от души! От большого и светлого чувства! Кира не смела критиковать, только советовала.