Комната с видом на огни - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Андреева cтр.№ 81

— Философ. Не только с журналистом небось пьешь?

— Да всем, дорогой ты мой товарищ, компания нужна. Но про дамочку, которую убили, сразу скажу: не вхож был. Не пили они. Оно понятно: евреи. Не русские, то есть.

— Почему евреи? — удивился Амелин.

— Так ведь в Израиль собрались! На исторррическую родину. А я-то, дурак, все гадал: почему не пьют? Не по-русски это.

Выйдя из калитки, Амелин посмотрел на часы и решил наведаться еще и к журналисту. Еще не поздно. Как там сказал Егор Федин? Вдоль по улице, пока не упрешься?

Уперся он вскоре в глухой забор и долго возился с хитрым замком в калитке. Проникнув же на огороженную территорию, первым делом отметил полноприводную «Субару», о которой давно уже тайно вздыхал. Но без всякой надежды на взаимность.

И тут навстречу капитану Амелину выскочил огромный черный дог, так что пришлось ретироваться обратно за калитку.

— Алекс, фу! — Появившийся на участке хозяин подошел к калитке, придержал за ошейник дога и гостеприимно пригласил: — Заходите, заходите!

— А этот? — робко протиснувшийся в калитку Амелин покосился на рычащую собаку.

— Не тронет, если руками махать не будете. Вы тоже из милиции?

— Так заметно?

— Ну уж, конечно, не из налоговой инспекции. Тут с обеда суета. Все, как говорится, под богом ходим… Ну заходите, помянем.

— Что, хорошо знали покойную? — Вслед за хозяином Амелин прошел в красивую беседку, сделанную, видимо, по особому заказу.

— Да как сказать… Ну здоровались, конечно. Да, добрее надо быть к людям, добрее…

— Это вы к чему? Кстати, Амелин Александр Георгиевич. Капитан милиции, сотрудник органов внутренних дел.

— Сокольников Михаил Валерьевич, журналист. — Они обменялись рукопожатием, ладонь у работника умственного труда была твердой, в мозолях, да и земелька на участке казалась ухоженной.

— Работаете здесь?

— Да, пишу. Замахнулся, так сказать, на большое дело. Чтоб память обо мне осталась Книгу пишу. Так как насчет принять?

— Немного можно.

Сокольников исчез в доме и вскоре принес водку и поднос с двумя тарелками. Бутерброды и маринованные овощи.

— Сами тут все? — кивнул Амелин на ухоженные грядки.

— А как же? Расслабляться-то надо. Когда руками работаешь, голове легче. Ну, выпьем?

После короткой паузы, во время которой они выпили и закусили, Амелин приступил к делу:

— Я только что разговаривал со сторожем. Меня интересует человек, не из местных, то есть не дачник, который последнее время крутился возле дома Юсуповых.

«А вдруг повезет?»

— Вы про высокого мужчину в черной куртке? — спросил журналист, хрустя маринованным огурцом.

— Про него самого, — кивнул Амелин, почувствовав, как екнуло сердечко. «Ох, Егор Федин, Егор Федин!»

— Был такой. На днях столкнулись нос к носу. А если быть точнее, вчера, ближе к вечеру. Видный мужик, — со знанием дела сказал Сокольников. — По бабам большой спец.

— С чего вы взяли?

— Таких в кино любят снимать: уверенный в себе красавец-брюнет. Все при нем: высокий рост, мужественная челюсть, чеканный профиль, — журналист достал носовой платок и со вздохом сожаления вытер вспотевшую лысину. От водки его слегка разморило. — А тут вот сами видите.

— Каждому свое. В черной куртке, вы говорите?

— Он и одет, как герой боевика: весь в черной коже. Фигура отменная, вот кому костюмы-то шить хорошо, а?

— Машину его видели?

— Да что я, следил за ним? Подумал, может человек строиться тут хочет, участок приглядывает. Или дачу у Юсуповых приехал торговать. А ведь хорош, шельма! На висках легкая седина, но это его не портит. Наоборот.

— Значит, на вид ему чуть больше сорока?

— Должно быть так. В соку мужик.

— И сколько раз вы его видели?

— Один. Спросите лучше у Егорушки, они о чем-то беседовали.

— Само собой. Значит, машину его вы не видели? А может, он на автобусе приезжал?

— Смеетесь? Такой крутой мужик приехал на автобусе?! Кстати, вашим коллегам, которые меня посетили сегодня в полдень, я этого не рассказывал. Их интересовал только сегодняшний день. А сегодня я весь день работал, из дома не выходил. Видел только, как парень какой-то мимо окна пробегал. Шуровал прямо по моему участку, я даже Алекса спустил.

— Что за парень? Возраст? Как выглядел, во что был одет?

— Да вы смеетесь? Я работал над книгой, видел его мельком. Может, и не парень вовсе, а мужик. Но бежал быстро. Очень резвый. Наверное, спортсмен?

— А это, случайно, не тот красавец-брюнет, которого вы видели раньше?

— Может быть, и он. Тоже в черной куртке. Но сказать точно, к сожалению, не могу. Я же говорю, что заработался. В окно-то посмотрел, но все мысли были только о книге. А в такие моменты… — И хозяин только рукой махнул, а потом повторил: — Не могу ничего сказать.

— Жаль, — вздохнул Амелин. — Я вам оставлю свой телефон. Вдруг что вспомните?

— Оставляйте, конечно, но это вряд ли. Ну что, на посошок?

— Нет, мне хватит, — Амелин заметил, как по улице к дому Юсуповых едет машина. — Начальство за мной приехало.

— Алекс, фу! — крикнул журналист поднявшемуся с места догу. Собака проводила гостя взглядом и уселась только тогда, когда он закрыл за собой калитку.

— Ну, Шура, что? Успехи есть какие-нибудь? — первым делом спросил Ехин.

— Кое-что имеется.

— Ладно, по дороге обсудим.

Амелин сел в машину, хлопнула дверца. «Жигули», урча, поползли к выезду на шоссе.

— Максимыч, а может, это воры были? Местный сторож говорит, что народ этим балуется.

— Исключено. Во-первых, Юсупова была убита из пистолета «Макаров», во-вторых, на столе лежали деньги, сорок штук баксов.

— Так много? — ахнул Амелин.

— Вот именно. Можно было ничего больше кроме зеленых и не брать. Судя по всему, это деньги за квартиру, которую продала мать Юсуповой, она сейчас у дочери живет. На эту квартиру тоже нашлись покупатели. Только Тамаре Григорьевне теперь придется одной в Израиль ехать. Хоть и с большими деньгами, и к богатым родственникам, но одной.

— И так бывает, — тяжело вздохнул Амелин. — Ну, так вот, что я выяснил, Максимыч. В нашем деле появляется высокий красивый брюнет лет сорока с небольшим…

Как ты говоришь? А это уже интересно. Очень интересно…

— О чем ты, Максимыч?

— О том, что господин Малиновский слишком уж рьяно принялся защищать интересы госпожи Австрийской. Слишком уж рьяно…