Сто солнц в капле света - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Андреева cтр.№ 65

– Позвольте представиться, – тут же подскочил к ней смешной офицер. – Поручик Осинкин. Вашу ручку извольте-с. Я прекрасно вас помню-с. Как можно вас забыть? Вы та барышня, что все время танцевали с их сиятельством-с!

И поручик почтительно склонился над ее рукой. «Ах, вот оно что! – подумала Шурочка. – Поручик-то не глуп! Сообразил, как можно приблизиться к светилам! Ай да Осинкин!» Поручик все еще расшаркивался перед ней. Шурочка поймала ревнивый взгляд Софи и чуть не рассмеялась. Давай, стереги свое сокровище! Она улыбнулась поручику так, что тот приосанился. Но Василий Игнатьевич был на страже. Он тут же к ним подскочил и увел будущего зятя. Иванцову все время казалось, что «отродье» опять все испортит. Чего еще ожидать от девки?

– Вот, собственно, и все мое семейство, поручик, – заговорил он ласково, охаживая жениха, будто породистого скакуна, которого готовят к скачкам. – Жена, извините, приболела. Вот гляжу я на вас… Ох, молодость, молодость! Я и сам, как вы, знаете, служил. В Павловском гвардейском полку. И вышел в отставку майором, – подчеркнул Иванцов.

Гвардейские полки, принадлежавшие к «новой» гвардии, были особо привилегированными перед всеми остальными, поэтому поручик Осинкин невольно вытянулся перед Иванцовым в струнку. А тот продолжал:

– Мы – знатного рода и гордимся этим. И я, и жена моя, Евдокия Павловна. Князья Михайловы-Замойские, слыхали о таких? Слыхали. Со знатным родом породнитесь, поручик, со знатным. – Осинкин еще не знал, что Василий Игнатьевич собирается надуть его с приданым, денег-то в семье нет вовсе, и слушал, открыв рот. – Но надобно оставить жениха и невесту одних. Пусть поговорят наедине о том о сем. На законных, так сказать, основаниях, – не преминул подчеркнуть Василий Игнатьевич.

Сестры вместе с ним вышли на веранду, оставив Софи наедине с поручиком Осинкиным. Добрая Жюли просто светилась от счастья, так она была рада за сестру, Шурочка тоже искренне радовалась, что в доме праздник. Зато Долли явно была не в себе, все думала о чем-то и рассеянно на всех смотрела. Мари тоже выглядела несчастной. Она вдруг начала попрекать отца совсем как Евдокия Павловна:

– Ну, кто они такие, эти Осинкины? Что за род? Comme ci, comme qa. И какого происхождения их дворянство? Быть может, его отец, какой-нибудь обер-офицер, получил дворянство по чину и выхлопотал его для сына? Осинкины! Я даже о помещиках таких не слышала! И вообще, этот Осинкин… Есть ли у него состояние, каковы его связи? Не слишком ли вы, папенька, поторопились с этим браком? Не уронит ли это чести нашего рода? Je vous dis…

– Э, закартавила, дура, – перебил ее Василий Игнатьевич. – По мне, если при службе, так и порядочный человек. Не щелкопер какой-нибудь. Да будь он и не при службе. Все одним ртом в доме меньше. А то по миру все пойдем. А Софья при муже останется. Госпожой Осинкиной!

– Вам все равно, за кого нас замуж выдавать, лишь бы с рук сбыть, – тут же надулась Мари.

– Да хватит тебе! – прикрикнула на нее Жюли. – Скажи лучше, что тебе завидно. Ты старшая, а к первой не к тебе посватались. И не к Софи, а к Сашеньке. А она из нас самая младшая. Тебе бы порадоваться за сестер, а ты злишься.

– Ах, мне все равно, – закусила губу Мари.

– Посватался бы к тебе тот же Осинкин, побежала бы под венец со всех ног! – съязвила Шурочка.

– Папа! Что они себе позволяют! – взвилась Мари.

Неизвестно, чем закончилась бы перепалка меж сестрами, но в этот момент раздался плач Долли. Та, похоже, поняла, что происходит, очнулась и принялась рыдать.

– А ну, замолчать! – затопал ногами Василий Игнатьевич. – В доме жених, наконец, а они в рев! Молчать! Дуры! Сороки!

Жюли тут же увела рыдающую сестру в сад. Мари, гордо выпрямив спину, ушла в свою комнату, Шурочка, которой общество помещика Иванцова было неприятно, помедлив, пошла вслед за сестрами. Лучше уж плач Долли, чем нравоучения отставного майора! Поручик Осинкин вскоре вышел на веранду и начал раскланиваться с будущим тестем, прощаться. Потом слетел с веранды и подскочил к Шурочке:

– Мадемуазель… Александра Васильевна. Так не забудьте-с. Мы ведь с вами теперь родня-с. Если изволите быть в Петербурге… Я смею надеяться… Мы с женой нанесем вам визит-с. По родственному-с. Вы уж на нас не обижайтесь.

Шурочка тут же оборвала его путаную речь:

– Да с чего вы взяли, что я выхожу замуж за графа? Я вовсе не думаю, что это возможно!

– Так и не надо, – засуетился Осинкин. – Я и не надеюсь, что замуж. Но особое положение при их сиятельстве-с… Не забудьте… Очень вас попрошу… Похлопочите. Чтобы по службе-с продвинуться. По родственному-с.

И поручик принялся горячо целовать ее руку. Похоже, что дворянство его и в самом деле было сомнительное. Права сестрица Мари! Шурочка почувствовала к предприимчивому господину Осинкину неприязнь. Не любит он Софи, нет, не любит. Выгоды ищет. А ведь сам-то ничего из себя не представляет! Не знатен, не богат и собой не хорош. Однако ж рассчитывает на связи жены. Вот такие и делают карьеру, добиваются всего. Сейчас он поручик Осинкин, без роду, без племени, а завтра майор, послезавтра полковник! Глядишь, и до генерала дослужится! Такие они, «Осинкины».

Ужин накрыли праздничный, с хорошей посудой, новой скатертью да с гусем, запеченным в яблоках. Василий Игнатьевич расщедрился. Софи в одночасье преобразилась и даже похорошела. Заветная ее мечта исполнилась: она выходит замуж! Шурочка невольно вздохнула. Как мало, однако, женщине надо! С самого детства все ее воспитание сводится к простым вещам: рукоделию, умению немного петь, чуть-чуть рисовать, а главное, умению вести разговоры с молодыми людьми с целью заполучить их в женихи. Зачем задумываться о смысле жизни?

Сама Шурочка не представляла, как можно связать навеки свою судьбу с таким забавным «петушком», как поручик Осинкин? Ведь это же на всю жизнь! И что можно узнать о человеке после двух вечеров, которые пролетели в непрерывных танцах? Ведь там и поговорить-то толком нельзя! Все время звучит музыка, маменька на страже, повсюду глаза и уши. И после этого вступить со случайным человеком в законный брак? А не понравься он Софи? Да ее никто и спрашивать не будет! Выдадут замуж, и все. Хорошо, что она влюблена. Или… Шурочку вдруг осенило. Сестра не знает, что это такое: любить! Она знает только, что должна выполнить свое предназначение! Если выполнила, вышла замуж, значит, счастлива. А Софи и в самом деле счастлива и полагает, что все сестры должны ей сейчас завидовать. Вон как она на них смотрит! С чувством собственного превосходства! Жюли единственная понимает, что это не так. Или тоже не понимает? Просто она добрая. Зато Мари, а главное Долли страдают.

Шурочка с трудом это вытерпела. Ужин, разговоры о свадьбе, болтовню Софи, которая сегодня была главной за этим столом, страдания Долли. Как была Софи злой, такой же и осталась! Ничто ее не изменит!

После ужина сестры разошлись по своим комнатам, заглянув перед этим к маменьке, справиться о здоровье. Шурочка к Евдокии Павловне заходить не стала. Потом она долго лежала без сна, прислушиваясь: не раздадутся ли шаги в коридоре? Нынче у сестер Иванцовых вошли в моду ночные прогулки по саду. Так и есть! Опять свет в коридоре, опять осторожные шаги. Шурочка вздохнула и перевернулась на другой бок. Пусть себе гуляют. Она для себя все уже решила. Спать.