Любовь.ru. Любовь и смерть в прямом эфире - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Андреева cтр.№ 17

А куда тебе деваться? Либо удачно выйти замуж, либо вернуться в поселок «Красный партизан» Т-ской губернии, РСФСР, потому что манекенщицей тебе осталось быть уже не так долго. Судя по количеству поглощаемой за ужином еды, совсем мало. Юные красавицы на пятки наступают, и, судя по твоему сложению, годам к тридцати твои кости обрастут солидным мясцом. Русская баба, она и есть русская баба: основная тягловая сила в домашнем хозяйстве, потому и сложена так. Но ты славы жаждешь, Виолетта. И далась тебе эта Мерилин — американская мечта! Сходство биографий? И только!

Любе совершенно понятно — в способах достижения своей цели Виолетта стесняться не будет. Что там любовь в прямом эфире! Девушке нужен не только миллион, нужны успех и всеобщее признание. Теперь неприязнь обитателей особняка перенесена на нее, поэтому так тревожно. Обстановка накаляется, это чувствуют все.

В среду вечером Люба видит, как в гостиной обсуждают Виолетту: Залесская, Люська-Апельсинчик, Серафима Евгеньевна и Зося. Женские посиделки.

— Все красавицы эгоистки, они слишком увлечены собой. — Перед писательницей-феминисткой стакан с кипяченой водой. Похоже, она снова собирается пить лекарство. — У них нет времени на общественную жизнь, и это печально.

— Зато у них есть время красть чужих мужей! — энергично вмешивается Людмила.

— И поклонников, — замечает Серафима Евгеньевна. Зося молчит и только пожимает плечами.

— Вот из-за такой особы я и осталась… одна, — неожиданно откровенничает Мария Залесская.

— Как это? — Люська.

— Как? — Серафима Евгеньевна.

И молчаливый вопрошающий Зосин взгляд.

— В молодости я была не так уж и некрасива, — вздыхает писательница. — И у меня был… поклонник. Но… на всякую порядочную женщину находится такая вот Виолетта. Я их не возненавидела, нет. Всех этих Виолетт. Решила обратить в… свою веру. Мужчины — это кобели, самцы, а счастье женщины в труде, в независимости, в…

Ее откровения прерывает жуткий крик. Женщины дружно вскакивают с дивана:

— Что это?!

— Где?!

— Кто кричал?!

— Это… это женский крик, — испуганно бормочет Люська. И тут громко ахает: — Виолетта! В ее комнате!

Камера показывает, как они вчетвером торопливо поднимаются по лестнице (Зося поддерживает Серафиму Евгеньевну) и бегут по коридору. У двери Виолетты уже все трое мужчин. Дверь заперта изнутри.

— Ломайте!

Люба удивляется, почему не показывают комнату Виолетты. Это же так просто! Ну, покажите же! Ну!

Камера показывает, как семь человек вваливаются в комнату. Визг Виолетты раздается из ванной. Туда первым делом кидаются мужчины.

— Нет! Не входите! Нет! — визжит блондинка. — О-о-о! Я так плохо выгляжу!

— Ну-ка пустите! — В ванную прорывается Люська.

И тут камера наконец показывает ванную комнату. Там жуткий беспорядок: на полочке беспорядочно разбросана косметика, пузырек с надписью «Лак для волос сильной фиксации» валяется на полу. Там же, возле ванны, сидит Виолетта. Вид у нее жалкий: глаза красные, волосы растрепанные, по лицу текут слезы. Блондинка громко чихает, и в перерывах между чихами визжит:

— О-о-о! Я умираю! Мои глаза-а-а!!!

Люська энергично трясет ее:

— Что случилось?! Что?!

— Это все ты! Ты! — захлебываясь, визжит Виолетта. — Ты хотела меня убить!

— Я?! Что?

— Ослепить! — Девушка продолжает не своим голосом: — И-и-и! О-о-о! Глаза! Щиплет глаза!

Люська наконец что-то соображает, открывает холодную воду и кричит остальным:

— Ну-ка помогите!

— Нет! Только не мужчины! Нет! Я ужасна! — надрывается Виолетта, забыв, что в таком жалком состоянии сейчас ее видит вся Москва и Московская область.

— Ну и дура! — не выдерживает Люська. Потом кричит: — Зося! Зося!

Выбор ее правильный: Зося сильная, энергичная девушка. Вдвоем с Люськой они хватают Виолетту, поднимают с пола и суют голову блондинки под кран, Зося энергично начинает промывать Виолетте глаза. Волосы блондинки тут же намокают, слипаются в сплошной спутанный ком. Да, Виолетта не в лучшем виде! Процедура промывания продолжается минут десять. Девушка постепенно приходит в себя.

— Пустите меня! Я сама! Сама! Пустите!

Она первым делом хватает полотенце и закрывает им лицо.

— А теперь расскажи наконец, что случилось? — настаивает Люська.

— И ты еще спрашиваешь! — глухо раздается из-под полотенца.

— Почему ты так со мной разговариваешь?

— Это ты подменила баллончики!

— Какие баллончики?!

— С лаком для волос! У меня вместо лака в баллончике оказалась какая-то гадость!

— Какой баллончик? Этот?

Люська поднимает валявшийся на полу баллончик с надписью «Лак для волос сильной фиксации».

— Убийцы! — кричит Виолетта. — Вы все это нарочно! Убийцы! Вы все хотели меня отсюда убрать! Вы все!

— Пойдем, — говорит Зося, обращаясь к Людмиле. — Она уже в порядке.

— Что там? — шепчет Мария Залесская, смешно вытягивая шею в сторону ванной. Апельсинчик и Зося уже в комнате Виолетты, камера наблюдает за ними.

— Ей надо бы дать что-то успокоительное, — важно изрекает пенсионер Кучеренко.

Писательница роется в своих бездонных карманах, потом достает какой-то порошок:

— Вот.

— Дайте ей, — кивает на закрытую дверь ванной Люська.

Мария Залесская осторожно приоткрывает дверь:

— Девушка, выпейте порошок! Успокойтесь!

— Нет! — раздается из-за двери ванной визг Виолетты, настолько жуткий, что даже у Любы, наблюдающей за происходящим, сидя в кресле перед экраном телевизора, побежали мурашки по коже. — Нет! Нет!! Нет!!!

Залесская шарахается от двери:

— Да что это с ней? Что она себе вообразила?

У Люськи в руках злосчастный баллончик. Она протягивает его мужчинам:

— Посмотрите: Виолетта утверждает, что здесь не лак для волос.

Инженер Суворов очень осторожно берет в руки баллончик. Нюхает, морщится:

— Похоже, что это «черемуха».

— Что?!

— Слезоточивый газ. Дамская штучка. Применяется как средство защиты от… слишком настойчивых кавалеров.

— Откуда он здесь? — удивляется Люська. Камера показывает, что взгляды остальных участников игры направлены на нее.

— Вот именно: откуда? — напряженным голосом произносит пенсионер Кучеренко.

— Вы что, хотите сказать, что я… — Люська наконец понимает смысл этих странных взглядов.