Святая Русь - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Балашов cтр.№ 8

Когда показались вдали, сквозь белую тьму, ряды вражеского войска, ударил такой ураган и ледяной дождь со снегом, что кони вспятили, а воины с трудом удерживали оружие скрюченными замерзающими пальцами.

Нестройные крики с той стороны показывали, что и ратникам Урус-хана не лучше в этой мокрой и ледяной пурге.

Тимур ехал вдоль войска, все более убеждаясь, что посылать людей в атаку нельзя. Он поминутно очищал лицо от снега, срывая ледяные сосульки с усов, и, щурясь, перекатывая желвы скул, пытался разглядеть сквозь снежную пелену строй вражеских туменов. Джехангир был в той холодной, молчаливой ярости, когда даже ближайшие сподвижники не решались заговаривать с ним.

Отступать стали и те и другие почти одновременно. Воинов, что от холода неспособны держать оружие в руках, не пошлешь в бой! Урус-хан оттянул войска к Саурану. Тимур стоял за Отраром. Разошлись на семь фарсахов. Доброму коню проскакать за три часа, и эти три часа конского скока превратились скоро в год пути.

Вода и снег полосовали землю, усиливаясь день ото дня, в течение всех трех зимних месяцев. «Мозг костей каждого воина замерзал внутри зимних палаток», – писал позднее летописец Тимура. Урус-хан не выдержал первый.

Ушел от холода, оставя заместителем при войске Кара-Кисек-оглана. Кони с трудом добывали подножный корм, дохли. Не в лучшем состоянии были и люди.

Однажды удалось застигнуть в Отраре двоих Урусовых храбрецов, Саткиных, старшего и младшего, с сотнею всадников, и забрать в полон.

Жалкая добыча для многотысячного войска!

Несмотря на конский падеж, Тимур упрямо не двигался с места. До него уже дошла весть, что сам Урус-хан ушел и его войска оставили Сауран.

Помочь в этой беде могло только терпение, и он упорно терпел, почасту сам сутками не слезал с коня и заставлял терпеть своих эмиров и рядовых воинов, тех самых, у которых, по словам восточного летописца, от холода застывал костный мозг…

Почти обезножевшая разведка донесла, что Тимур-Мелик-оглан с тремя тысячами конного войска стоит в двух фарсахах от Саурана. Отобрав лучших лошадей для пятисот всадников, Тимур послал в ночной набег Ярык-Тимура, Мухаммед-Султан-шаха и Хитай-бохадура. Хитай-бохадур и Ярык-Тимур погибли в ночном бою. Сражение спас Ильчи-Бука-бохадур, ранивший стрелой в бедро Тимур-Мелик-оглана. Ордынцы, унося раненого полководца, ушли в степь.

Назавтра Тимур сам вступил в стан врага, опрокинул столбы главного шатра в знак победы и ушел назад. Это была, конечно, не победа, а случайная удача после тяжелой и неудачной ночной сшибки.

Перебыв неделю в Самарканде и обновивши коней, Тимур, взяв проводником Тохтамыша, с лучшими силами пошел в степь, за тринадцать дней пути. Тринадцать суток изматывающей беды, бездорожья и холода. Тринадцать дней сам Тимур, ужасая соратников железной выдержкой, почти не слезал с седла. Настигли Урусовы кочевья. Захватили добычу и полон…

Невесть чем бы окончилось дело, но старый Урус, простыв под Саураном, как раз в это время умер, передав стол Токтакии.

Только тут Тимур понял, что «перестоял» противника. Посадивши Тохтамыша в Сауране, он отвел полки. Войско потеряло в походе пятнадцать тысяч лошадей, и люди брели пешие, похожие на голодные тени. И все-таки они победили!

Расставаясь, Тимур подарил Тохтамышу редкостного, схожего с ветром коня, Хынг-оглана. «На этом коне в случае удачи догонишь врага, а в случае бегства никто тебя не догонит», – сказал он на прощанье юноше.

Токтакия умер через три месяца. Тохтамыш выступил против последнего сына Урус-хана Тимур-Мелик-оглана и вновь был наголову разбит под Саураном. Спас его на этот раз подаренный Тимуром конь. На коне этом трижды разбитый полководец прибыл к Тимуру в Самарканд.

Как изменился бы мир и что произошло в великой степи, как изменились судьбы Поволжья, Дешт-и-Кипчака и далекой Руссии, ежели бы у Тимура не хватило терпения, а у Тохтамыша настойчивости, да и просто ежели бы слепая удача не склонилась наконец на его сторону?

Но терпения у Тимура хватило. Как прояснело впоследствии – на свою же беду.

Давно разрушились дворцы и засохли сады, в которых пировал Тимур, Тамерлан – Тимур-ленг, или Тимур-аксак, Железный Хромец («ленг» по-персидски и «аксак» по-тюркски одинаково означают «хромой», и отнюдь не «железный», как утверждала русская летопись). И когда мы теперь, приезжая из России, глядим на развалины Биби-Ханым или любуемся Гур-и-Эмиром, упокоившим прах великого завоевателя, думает ли кто-нибудь, почему так произошло и где заложены корни того, что давнее государство Тимуридов через шесть столетий слилось с великой Россией? Догадываем ли мы, что Тимур, создавший из небытия Тохтамыша, заложил первый камень грядущего устроения великой страны?

Молчат узорные минареты, еще не возведенные пленными мастерами в величественном Самарканде. И долго скакать коню отсюда до холмистой, укрытой лесами земли руссов! И никто еще не ведает ничего, ибо грядущего предсказать невозможно, потому что творят грядущее деяния людей, а деяния еще не свершены.

Осенью, того же года, когда трижды разбитый Тохтамыш с помощью многотерпеливого эмира эмиров готовился к новому, четвертому одолению на враги, из Белой Орды прискакал украдом Урук-Тимур. Когда-то захваченный в плен и пощаженный Урус-ханом сподвижник Тохтамыша, он ныне сбежал от Тимур-Мелика с доброй для Тохтамыша вестью: этот неудачный Урусов сын проводит дни в пьянстве и развлечениях и уже надоел всем эмирам, которые теперь ждут Тохтамыша, дабы посадить его на престол Белой Орды.

Тимур отпустил с Тохтамышем троих сподвижников, на коих мог положиться, что они удержат молодого монгольского хана в его, Тимуровой, воле. Их имена: Али-бек-конгурат, Урук-Тимур и Ак-Буга-бахрин.

Когда Урук-Тимур и Ак-Буга-бахрин умерли, началось все то, что совершилось впоследствии и что очень помогло восстающей России утвердить свою государственную независимость.

Посаженный эмирами и мангутскими толба на престол Урус-хана Тохтамыш, по праву наследования объединивший Синюю и Белую Орды, через зиму уже вторгся в Поволжье, захватил Сарай и Мамаев иль (Мамаеву кочевую вотчину) на левом берегу Волги. Сподвижники толкали его к восстановлению былого могущества кочевой державы Джучидов. Дальнейшая судьба бывшей Золотой Орды и самого Мамая решилась уже после Куликовской битвы.

А Тимур, посадивший Тохтамыша на престол Урус-хана вовсе не для того, чтобы создавать себе угрозу на севере, что думал он?

Тимур был далеко! Усмирял Куртов в Кандагаре, сокрушал государство иранских Музаффаридов, воевал с сарбадарами в Хорасане, подчинял Хорезм и не мог не воевать, ибо ветераны Тимура, профессиональные воины, служили за плату и стоили дорого, гулямов Тимура могла прокормить только непрерывная война.

Он и Тохтамыша посадил для того только, чтобы обеспечить спокойный тыл и безопасность Мавераннахра во время затяжных походов в Хорасан и Персию.