Я вещаю из гробницы - читать онлайн книгу. Автор: Алан Брэдли cтр.№ 19

Я первой нарушила молчание.

— Ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Адам Сауэрби? — поинтересовалась я.

— Знакомый вашего отца, полагаю, — ответил Доггер. — Довольно известный ботаник. Они вместе учились в школе.

Друг отца? Почему Адам не сказал мне об этом? Почему отец никогда не упоминал его имя?

— Его работа часто приводит его в старые церкви, — продолжил Доггер, не глядя на меня.

— Я знаю, — сказала я. — Он надеется найти старые семена в могиле Святого Танкреда. Подвез меня в деревню вчера.

— Да, — сказал Доггер, взяв еще один тост и намазывая его медом с хирургической точностью. — Я видел вас из окна второго этажа.

Никто даже не взглянул на меня, когда я вошла в столовую. Отец, Фели и Даффи сидели, как обычно, каждый в своем невидимом отсеке.

Единственным отличием сегодняшнего утра был внешний вид Фели: белое как мел лицо и красные круги вокруг глаз. Без сомнения, она провела ночь, горюя по покойному мистеру Колликуту. Я почти чувствовала запах свечей.

По-видимому, она еще не поделилась новостью о его кончине с отцом. По какой-то запутанной причине она оставила это при себе. Как будто хранила сокровище.

Мне стало как-то не по себе, как будто я только что соприкоснулась плечами с призраком.

Я скользнула на свой стул и подняла крышку патентованного подогревателя пищи. Главное блюдо этого утра состояло из королевских омлетов миссис Мюллет: плоских резиновых блинов из бледного яйца вперемешку с кусочками красного и зеленого перца и большим количеством чатни, — когда отец нас не слышал, мы именовали эту штуку «жаба на дороге».

Я подцепила одно такое кальмарообразное чудовище вилкой и передала его на тарелке Фели.

Она прикрыла рот ладонью, слабо, но все же различимо рыгнула, отодвинула стул и выбежала из комнаты.

Я вопросительно подняла бровь на отца, оторвавшегося от «Лондонского филателиста», но он не захотел отвлекаться от своего хобби. Несколько секунд он слушал удаляющиеся шаги Фели, как будто прислушиваясь к отдаленному лаю гончей, потом продолжил читать газету.

— Вчера я встретила твоего друга, отец, — сказала я. — Его зовут Адам Сауэрби.

Отец снова выплыл из глубин.

— Сауэрби? — переспросил он. — Где же ты его встретила?

— Здесь, — ответила я. — В Букшоу. Во дворе. У него удивительнейший старый «роллс» — полный растений.

— М-м-м, — протянул отец и вернулся к чтению о гравюрах головы королевы Виктории.

— Адам подвез меня в деревню, — продолжила я. — Он приехал искать древние семена в склепе Святого Танкреда.

Отец всплыл еще раз. Это было все равно что вести беседу с глубоководным ныряльщиком, погружавшимся после каждого предложения.

— Ты говоришь, Сауэрби?

— Да, Адам Сауэрби. Доггер говорит, он твой старый друг.

Отец сложил газету, снял очки для чтения и убрал их в карман жилета.

— Старый друг? Да, осмелюсь сказать, так и есть.

— Кстати, к вопросу о гробнице Святого Танкреда, — небрежно промолвила я, полностью завладев вниманием отца, — вчера там нашли труп мистера Колликута.

Голова Даффи отдернулась от книги. Она все время слушала.

— Колли? — переспросила она. — Колли мертв? Фели знает?

Я кивнула. Я не сказала, что она узнала об этом вчера за завтраком.

— Похоже, его убили.

— Похоже? — внезапно спросил отец. Пять баллов за молниеносную реакцию. — Похоже? Ты имеешь в виду, что ты там была? Что ты его видела, мертвого?

— Я обнаружила тело, — скромно призналась я.

Челюсть Даффи упала на пол.

— Правда, Флавия, — сказал отец. — Это уже чересчур.

Он выудил свои очки, нацепил их, опять снял и снова надел. В прошлом он, казалось, гордился моими открытиями в области трупов, но даже у трупов есть свой предел, заподозрила я.

— Колликут, ты говоришь? Органист? С чего бы ему умирать?

Глупый и одновременно отличный вопрос.

Миссис Мюллет, пришедшая из кухни в тот момент, когда отец говорил, фыркнула:

— Г’рят, вот как это с ним сл’чилось. Все из-за этих хождений на кладбище. Вот демоны и превр’тили его в свинью, как эти свиньи в Библии.

Хождения на кладбище? Что она имеет в виду? Когда я разговаривала в башне с мистером Гаскинсом, он упоминал загадочные блуждающие огни на кладбище, которые видели парни из противовоздушной обороны и противопожарные сторожа, но это было много лет назад, во время войны. Могут ли эти странные церемонии, или что там было, продолжаться до сих пор?

Одно, в чем я была почти уверена и что соединяло отдаленное прошлое с настоящим, было вот это: поскольку в сундуке остался только один противогаз, тот экземпляр, что был надет на лицо бедного мертвого мистера Колликута, должно быть, был взят из того же самого деревянного сундука в башне. Изначально наверняка там их хранилось несколько.

На самом деле, я была готова поспорить на свою бунзеновскую горелку, что эти два противогаза идентичны.

Не то чтобы я была экспертом по противогазам.

Конечно, у Даффи имелась разноцветная маска Микки Мауса из красного каучука с синим жестяным носиком, которую ей подарили, когда ей было всего три года, и которую она держала на своем зеркале, повесив за ремешок.

«Никогда не знаешь, что тебе пригодится», — однажды сказала она мне с довольно странным выражением лица.

Еще был древний противогаз, хранившийся у меня в лаборатории на случай химических происшествий. Его подарил лично дядюшке Тару незадолго до его смерти в 1928 году Уинстон Черчилль, который в то время был канцлером казначейства. Я составила картину их встречи по подробным дневникам дядюшки Тара, томик которых я всегда держала на ночном столике в качестве захватывающего чтения перед сном.

Как-то осенью Черчилль нанес дядюшке Тару визит в Букшоу, и когда они прогуливались вдоль искусственного озера, Черчилль предложил сигару (от которой дядюшка Тар вежливо отказался, потому что его особенной слабостью были «Пимм № 2 Кап») [19] и сказал: «В воздухе витает война, Тарквин. Я ее ощущаю. Англия не может себе позволить потерять де Люса».

Я так и слышу, как этот человек-бульдог призносит эти слова в своей особенной черчиллевской манере.

— Благодарю, миссис Мюллет, — говорил отец, когда мои мысли вернулись к настоящему. Он благодарил ее не за истории о темных делишках на церковном кладбище, а за «жабу на дороге», чьи останки она убирала сейчас со стола.

Даффи, заложившая место в «Монахе», докуда она дочитала, гофрированной бумажной салфеткой, которыми мы были вынуждены пользоваться с тех пор, как наступили «трудные времена» (ее слова), молча выскользнула из столовой.