С чистого листа - читать онлайн книгу. Автор: Джейк Саймонс cтр.№ 22

— Забавно, правда? — проговорил Юзи. — До чего мы докатились.

— Забавно? — переспросил Авнери.

— Год назад мы были богами. А теперь посмотри на нас. Устроили мышиные разборки с какими-то шестерками-однодневками. Смешно, да?

— Ага. Смешно.

Они умолкли, докурили косяк и еще немного понаблюдали за супермаркетом. Работники продолжали расходиться. Потом время пришло. Авнери отпустил ручной тормоз, и фургон бесшумно покатился из тени к баку для стеклотары. Юзи с Авнери натянули лыжные маски, после чего Юзи с помощью болторезов открыл крышку. Авнери выволок три свертка наружу и положил на асфальт. Пленники дышали, но других звуков не издавали.

— Ну что, дети мои, — сказал Юзи по-русски. — Теперь вашим глазам должно стать лучше. Кто желает прозреть?

Он наклонился к первому поляку и оборвал ленту вокруг его глаз. Пара зрачков забегала из стороны в сторону.

— Ну чисто арабка, — сказал Авнери, возвращая зрение второму пленнику.

Юзи рассмеялся и проделал ту же процедуру с третьим. Потом он засмеялся еще громче, чтобы показать, что ему не страшно. Вот они: три сморщенные мумии с глазами.

— А теперь, мои польские дети, — проговорил он, слушая собственный голос, — начнем урок. Мы учимся не разводить Томислава Кащеева. Сосредоточьтесь, дети, потому что вам предстоит сдавать экзамен.

Широко распахнутые глаза. Ерзанье по земле. Юзи мутило, но он не признавался в этом, даже себе. Раны болели. Бизнес есть бизнес.

— Не тяни, — шепнул Авнери.

— Видите там, у меня за спиной? — спросил Юзи. — Контейнер для тары. Знаете, его опустошают всего раз в две недели.

Первые двое сопротивлялись и приглушенно мычали, когда Юзи и Авнери взваливали их на плечи и бросали в бак. Третий обмяк, подчинился и только всхлипывал. Бутылки начали тарахтеть и звякать, когда мужчины испуганно забились в темноте.

— Учитесь прилежно, — разнесся по контейнеру голос Юзи, — не забывайте о предстоящем экзамене. Берегитесь падающих бутылок. И помните: в следующий раз не разводите Томислава Кащеева.

Захлопнув крышку, он быстро, не оборачиваясь, забрался в фургон и закурил. Авнери присоединился к нему и откатил машину обратно в тень, подальше от камер видеонаблюдения. Там он сбил оставшиеся фальшивые номерные знаки и, дав по газам, скрылся в ночи.

В ту ночь Юзи не мог уснуть. Он знал, что его постигнет такая кара; бессонница всегда мучила его после операций. Адреналин. Он долго лежал, вдавив голову в подушку и бормоча о чем-то Колю. Потом сидел перед компьютером: чесал пальцы, курил косяк за косяком, ел клубничные муссы и гипнотизировал мерцающий экран. Прежде чем захлопнуть над поляками крышку гроба, он приклеил на внутреннюю стенку одноразовую камеру размером с ноготь. Именно она передавала образы, которые Юзи всю ночь отслеживал на экране компьютера; зернистые, черно-зеленые образы, три свертка, заваленные осколками стекла, то ерзающие, то снова затихающие. Юзи чувствовал себя ребенком, который наблюдает за гусеницами в банке. Несколько раз его подмывало вернуться и отпустить поляков. Но он не поддался импульсу.

С рассветом начали падать бутылки. Один сверток, оказавшийся особенно в неудачном положении, завалило с головой всего за час. Некоторые бутылки разбивались; крови Юзи не видел. Поддаться порыву и освободить пленников было бы непозволительной роскошью. Юзи понимал, что кляпы к этому времени уже не будут настолько эффективно выполнять свою функцию, ведь их разжевывали много часов подряд, и они пропитались слюной. Он знал, что испытания поляков скоро закончатся.

И в самом деле, ближе к полудню в контейнер с бутылками внезапно ворвался свет. Две минуты спустя полицейский в светоотражающем жилете забрался внутрь и, увязая в стекле, стал осторожно пробираться к странным коричневым тритонам, которые теперь неистово колотили хвостами, надеясь, что их спасут. Юзи дождался, пока полицейский сорвет упаковочную ленту с лиц — и он, Юзи, сможет удостовериться, что все остались живы. Потом он щелкнул по красной кнопке в углу экрана и на вопрос «Вы уверены?» ответил «Да». Экран почернел. В нескольких милях от него с шипящим звуком, на который никто не обратил внимания, самоуничтожилась камера.

Юзи не терзался страхами, что ему это аукнется. Он видел ужас в глазах своих жертв. Он знал, что они никогда не посмеют нанести ответный удар или привлечь полицию. Их унизили, и слух об этом скоро разнесется. Он в безопасности. Нет, следующие несколько недель, пока он отсиживался в тесной будке у ворот Хасмонейской школы для девочек в Хендоне, вооруженный всего-навсего передатчиком двухсторонней связи и монитором видеонаблюдения, и ждал, когда заживут раны, ему — как обычно — не давало покоя брюссельское убийство, его первое убийство для Бюро. Он отнимал жизни и до того, как поступил в разведку, конечно отнимал. Но только в пылу и в гуще сражения. Брюссельское убийство было, что называется, его первым хладнокровным. И донимало его больше остальных.

Как ни странно, шлюху, Анну Марию, в ту ночь на самом деле убил не Юзи — не Адам. По крайней мере, вина лежала не только на нем. Анна Мария наткнулась на информацию, грозившую провалом важнейшей секретной операции, в которой фигурировали жучки, ООН, незаконные поставки оружия и санкции против Ирана; Адам даже не помнил всех подробностей. Но утечка была достаточно опасной, чтобы Бюро подписало Анне Марии смертный приговор и приказало Адаму с Авнери привести его в исполнение. То была их первая совместная операция, и их тогда связывала дружба, насколько она вообще допустима в мире международного шпионажа. Обоих воротило от мысли, что нужно убить невинную женщину голыми руками. Они не были кидонами, но прошли основательную подготовку. В их арсенале имелось несчетное количество способов бесшумно и быстро выдавить из человека жизнь, а после избавиться от улик. Но оба жалели Анну Марию. Они знали, что она мать, растит двух малышей и влачит убогое существование в наркотическом дурмане, которому — что поразительно — не удается заглушить в ней любовь к жизни. Приказ, который нелегко исполнить. Нет, они не ставили под сомнение факт, что Анну Марию нужно убрать. Оба были убеждены: если Бюро отдало такой приказ, то только ради спасения многих жизней. Ради защиты Израиля, ради блага всего мира. Тогда они все еще в это верили. Они не ставили под сомнение приказ; но им было нелегко.

Разделить ответственность за удар было идеей Авнери. Он читал об американских системах смертной казни, и вдохновился фактом, что электрические стулья подключают к нескольким рубильникам, так что никто не знает, на кого именно ложится ответственность за фатальный разряд. Авнери предложил убить Анну Марию по такому же принципу. Детали додумали вдвоем. Через торговавшего автомобилями сайана они раздобыли два идентичных незарегистрированных «мерседеса» и поставили на них фальшивые номерные знаки. Когда Анна Мария, по своему обыкновению, вышла работать на затянутый жутковатыми тенями бульвар Адольфа Макса, сразу за пересечением с северным концом бульвара Аншпах, Адам подъехал к ней в качестве клиента. Она его знала; он раз или два пользовался ее услугами, так что недоверия не было. Он поманил ее к окну, показывая, чтобы она обошла машину и заглянула к нему со стороны дороги. Авнери, припарковавшийся за полквартала, нажал на газ и помчался к ним; в последний момент, когда Анна Мария наклонилась к Адаму, тот толкнул ее под колеса «мерседеса». (Его рука, похожая на бледный трезубец. Холодный толчок ладонью в грудь женщины. Ее перепуганное лицо; волосы, рассыпающиеся по ночному небу. Ее голова ударяется о лобовое стекло. Один-единственный вскрик.) И они с Авнери унеслись прочь.