Война Цветов - читать онлайн книгу. Автор: Тэд Уильямс cтр.№ 168

Глаза Чемерицы расширились.

— Стой, идиот, стой! — крикнул он, но иррха больше не останавливался. — Стреляйте в него! — замахал руками лорд. — Уничтожьте его! — Констебли окрыли огонь, и рои бронзовых ос пронизали мертвеца насквозь. Клочья гниющего мяса летели в воздух, от лица осталась только мешанина костей и зубов, но иррха упорно взбирался наверх. Только тогда Чемерица понял, что тот идет не к нему. Когда Тео, став законной добычей русалки, выпал из круга его восприятия, иррха направился к его почти-двойнику, к мальчику, омытому потоком лилового света.

Чемерица с яростным воплем бросился к иррхе, чуть не попав под пули констеблей, и те прекратили стрельбу. Огры устремились вслед за хозяином, но опоздали. Чемерица ухватил иррху за ногу в тот самый миг, когда тот протянул руки к ничего не сознающему ребенку. В руках у лорда остался клок ткани вместе с куском мертвечины. Не удержавшись, он откатился назад.

Мертвец вошел в столб лилового света и схватил ребенка. Тот отбивался и бормотал, точно его пытались пробудить от чудесного сна. Одновременно свет изменился, сделавшись из сиреневого красно-оранжевым — так по крайней мере показалось Тео сначала. В следующий момент он, заключенный в холодные объятия русалки, понял смысл происходящего. Иррха открыл дверь, подобную той, через которую Тео прошел в Эльфландию, но эта вела прямо в в огненный вихрь бывшего пакгауза Устранителя Не-удобных Препятствии.

«Я подчинил его себе и отдал ему приказ, — сказал Тео Эйемон Дауд, — схватить тебя и доставить сюда, в этот дом». Дауд умер, но приказ его, как видно, остался в силе.

Ужасный Ребенок очнулся от своего блаженного забытья, лишь когда иррха переступил порог огненной двери, и у него вырвался душераздирающий, полный ужаса вопль — так мог бы кричать любой другой ребенок на его месте. Его тело уже дымилось, и он беспомощно бился в руках чудовища, взявшего его в плен и горевшего теперь вместе с ним. Дверь затворилась, положив конец этому зрелищу.

Он угодил в ад, точно как в старой сказке. Не успел Тео об этом подумать, прерванная связь между ними восстановилась на долю мгновения, и он, испытав лишь легчайший намек на то, что чувствовал мальчик, закричал и забился в железных руках пленившей его русалки.

Нидрус Чемерица издал еще один яростный крик — и лиловый свет, выйдя из-под власти Ужасного Ребенка и вернувшись, возможно, под власть тех, кто имел причину ненавидеть этого лорда, охватил его со всех сторон. Кости в теле вопящего Чемерицы, раскалившись добела, прожигали выход наружу. Свет бил из его суставов, из живота, рта и глаз. Вскоре он превратился в груду дымящегося пепла, из которой еще шли какие-то звуки. Свет хлынул из ямы вширь, слабея по мере своего разрастания, и все прочие в ужасе бросились с холма во все стороны, как вспугнутые голуби.

Холодная рук заслонила Тео глаза.

— Довольно, — сказала старая русалка и увлекла его вниз.

Она отвела руку, и Тео увидел ринувшуюся ему навстречу зеленую глубину.

«Вот, значит, какая она была, жизнь». Мысли бежали вверх и лопались, как пузыри. «Доброй ночи, Никто. Скажи „доброй ночи“. Вода хлынула в его раскрывшийся от страха рот, и тьма вошла вместе с ней.

Ему снилось, что он плавает в холодной густой среде, окруженный потоками зеленого движения. Здесь почти все было зеленым — и свет, и тени; даже собственные руки, которые он видел перед собой, приобрели мерзкий оттенок протухшего мяса. Тысячи рыб сновали между бегущими вверх пузырьками, и любопытство, с которым смотрели на него их стеклянные глаза, выходило за пределы приличия.

Иногда зелень пропадала, проглоченная тьмой, а когда она возвращалась, вокруг него плавали уже не рыбы, а женщины — красивые на свой странный лад, с колеблемыми течением волосами. Они смотрели на него во все глаза, как и рыбы, улыбались (зубы у некоторых были очень острые) и перешептывались. В этом зеленом свете, который то угасал, то возвращался, он сознавал только свою невесомость и то, что ему ни до чего больше нет дела, — и мысли от этого становились столь же легкими, как его медленно движущиеся ноги.

Только временами ему приходило в голову, что он должен был утонуть — а может, как раз это с ним и случилось.

Он смотрел на нее долго, прежде чем до него дошло, что ее черные волосы не шевелятся, а неподвижно свисают по сторонам красивого бледного лица — раньше это показалось бы ему совершенно нормальным. Он смотрел еще какое-то время, прежде чем узнал ее, — но в ней произошла какая-то перемена, и ее имя он вспомнил не сразу.

— Он открыл глаза! — сказала черноволосая девушка. — Кажется, он приходит в себя!

Еще одно лицо, не такое знакомое, склонилось над ним.

— Это случилось раньше, чем мы полагали, но конституция у него крепкая. Хорошая порода.

— Не говори так, — сказала девушка. — Терпеть не могу таких разговоров.

— Поппи? — Имя он вспомнил, но что-то казалось ему неправильным, и перед глазами стояла какая-то пелена, как там, на дне озера. У нее не стало бровей — вернее, они были, но очень светлые, почти невидимые. Это придавало ее лицу вид белого овала, как у японской гейши. Только одно он знал твердо: видеть ее было достаточно, чтобы почувствовать себя лучше. — Поппи, я что...

— Все хорошо, Тео. Ты жив! — Она села на то, на чем он лежал, — оно колыхнулось, и он чуть не полетел обратно в зеленую глубину, — и поцеловала его в щеку. Потом обняла его, и он закряхтел от боли. — Ой, прости.

— У меня что, ребро сломано? — Тео пытался разобраться, где он находится. В палатке? Свет, во всяком случае, давали только колдовские огни. Когда другая женщина вышла, свет показался еще в чем-то вроде дверного проема, но у Тео не было сил поднять голову, чтобы это проверить. — Что еще не так? Пошевелиться не могу, так все болит.

— Толком никто не знает. Ты весь в синяках, но они уже сходят. Герцогиня хорошо с тобой обращалась.

— Герцогиня? — В голове не брезжило ни единого воспоминания на этот счет — ее наполняло что-то другое, отзывавшееся постоянной, болью.

— Та, у которой ты гостил. Русалка. О, Тео, я уж думала, мы никогда не получим тебя назад! — Она снова обняла его, и он решил, что ради этого удовольствия стоит потерпеть боль в боку.

— Что произошло? — Он начинал припоминать столб лилового света и страшные крики... но чьи? — Да. Чемерица погиб. И маленькое чудовище тоже. — Выражение лица Поппи вызвало в нем тревогу. — Они ведь умерли, да? Должны были. Стало быть, мы... победили? — Потом он вспомнил о Кочерыжке, и победа перестала казаться ему такой уж важной. — Да или нет?

— Наверное, — пожала плечами Поппи. — Все так перепуталось, хотя могло быть и хуже. — Она обернулась к двери, услышав какой-то шум. — К тебе пришли, Тео. Они все так долго ждали вместе со мной — надеялись, что Примула сумеет договориться.