Дорога вилась асфальтовой змеей между крутых, хотя и невысоких гор. Герт много ездила здесь, знала все повороты и сейчас вела машину совершенно автоматически. А мысли ее были заняты совсем другим.
Почему, спрашивала она себя, растить детей всегда приходится женщинам?
Да потому, что если доверить это дело мужчинам, ни один ребенок никогда не повзрослеет.
И все же несправедливо, что Лэнг развлекается в Риме, а она должна водить малыша смотреть на лошадок. Впрочем, она ведь сама лишила Лэнга возможности общаться с сыном, он не видел его первых шагов, не слышал его первых слов. Возможно, она слишком беспокоилась о своей независимости, слишком боялась, что ее свобода окажется стесненной.
На этих самых мыслях Герт заметила в зеркале заднего обзора большой «Мерседес». В этих местах всегда было много богачей, так что дорогими автомобилями здесь никого не удивишь. Но этот вовсю мигал фарами и гудел, требуя, чтобы его пропустили.
— Машинка гудит, — сообщил Манфред и, вывернувшись в своем сиденье, посмотрел в заднее окно.
И в этом тоже не было ничего удивительного. Богачи постоянно куда-то торопятся.
Но как его пропустить?
У асфальтовой ленты почти не было прямых участков, а обочин — и того меньше. Внешняя сторона каждого поворота ограничивалась хрупкими с виду металлическими отбойниками, а внутренняя — вертикально вздымающимися скалами.
Вдруг в машину ударило сзади, да так, что Герт чуть не выпустила руль из рук.
Манфред испуганно заплакал.
— Что за безумец? — возмутилась Герт, поспешно укрощая машину.
И тут же вспомнила изрешеченный автоматными пулями сельский домик Лэнга и черную пещеру, в которую превратилась его уютная квартира. Типа с газетой из атлантского аэропорта. Не могло быть никаких сомнений — те, кто желал смерти Лэнга, намеревались добраться до него через его сына. И через нее.
Но как?..
Ей захотелось наподдать себе, да посильнее. Нет ничего проще, чем хакнуть билетную систему любой авиакомпании. Врагам всего лишь требовалось убедиться, что они улетели во Франкфурт. В ее паспорте, который зарегистрировали на таможне, указано место постоянного жительства — Баден-Баден. Dumme Kuh!
[27]
Жила и работала во Франкфурте — и чего ей стоило так и записать в паспорте? И, кстати, на работе ее могли снабдить документами с любыми адресами, и никто даже не подумал бы о каких-то никчемных правилах! И что получилось? Эти подлецы узнали ее адрес и сейчас пытаются заставить ее съехать с дороги и остановиться.
Подтверждение не заставило себя ждать — автомобиль содрогнулся от следующего толчка в задний бампер.
Перехватив руль левой рукой, она нашарила в лежавшей возле рычага передач сумке свой служебный «глок», за которым специально заехала во Франкфурт, — прежний из-за глупых таможенных правил пришлось оставить в Атланте. Вряд ли преследователи в «Мерседесе» догадываются, что она может быть вооружена. Если дать им пролезть слева, они столкнут ее на обочину…
Нет, они ведь тоже будут стрелять. Пока с нею в машине Манфред — никаких перестрелок.
Позвонить в полицию? Вряд ли она сможет оторвать взгляд от дороги на столько времени, сколько нужно, чтобы набрать номер. К тому же вряд ли здесь, среди гор, можно рассчитывать на устойчивую сотовую связь.
Думай!
С первых дней обучения в Управлении ей внушали, что для самозащиты можно использовать едва ли не любой предмет из существующих на свете. Герт открыла бардачок. Водительские документы и несколько дорожных карт. Гаечные ключи и монтировки? Они, естественно, в багажнике. Преследователи набросятся на нее, прежде чем она успеет хотя бы открыть его.
Она оторвала взгляд от дороги и оглядела салон «Фольксвагена».
И тут ей кое-что пришло в голову.
VI
Рим
Было ясно, что преследователи Лэнга вряд ли накинутся на него, забыв о всяких предосторожностях. Сначала они все же выберут подходящие место и момент. Лэнг свернул за угол и сразу же обнаружил тратторию, обычную для Италии маленькую забегаловку. Такие, как правило, содержала одна семья, и кормили там домашней едой, а не изысканными ресторанными блюдами. Перед входом стояло пять столиков; официант в переднике, заляпанном томатным соусом, расставлял на них стаканчики с салфетками.
Лэнг вспомнил о своем недавнем ленче, и его осенило.
— Dove il gabinetto?
[28]
— спросил он.
Официант забормотал что-то насчет того, что туалет только для посетителей, но Лэнг уже обогнул его и вошел внутрь.
А теперь оставалось положиться на везение. Если здесь, как и в большинстве подобных заведений, уборная представляет собой одну кабинку, которой по очереди пользуются посетители обоего пола, то в глубине здания должны находиться кухня и еще несколько столиков. Там может даже иметься черный ход на другую улицу.
С другой стороны, очень многое зависело от того, насколько хорошо преследователи ориентируются в этом районе. Допустим, они знают, что из траттории нет второго выхода… Тогда им нужно всего лишь немного подождать, чтобы их жертва вышла обратно на улицу.
Для того чтобы перехватить инициативу, их следовало заманить за собой.
Откинув занавеску, Лэнг шагнул в тесную кухню. Повар в покрытом пятнами жира белом халате, сосредоточенно жаривший артишоки на четырехконфорочной газовой плите, удивленно уставился на пришельца, вслед за которым ввалились двое парней в рабочих комбинезонах. Все присутствующие в кухне находились в лучшем случае на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
Быстрым движением Лэнг схватил с плиты за длинную деревянную ручку кастрюльку, в которой что-то булькало, и выплеснул ее кипящее содержимое прямо в лицо ближнему из преследователей. Тот оглушительно заорал и схватился за лицо, как будто рассчитывал облегчить невыносимую боль, содрав ошпаренную кожу.
Лэнг, естественно, не успокоился на достигнутом, а грохнул тяжелой чугунной сковородкой по голове второго из своих врагов. Тот со стоном опустился на колени, а потом, постояв секунду, упал ничком на пол и затих.
Повар и официант, открыв глаза, следили за скоротечным боем. Лэнг же вернулся в главный зал. Там перед стеллажом с бутылками, за стойкой, на которой красовалось несколько машинок для считывания кредитных карт, стоял пожилой мужчина.
— Вам придется срочно менять сегодняшнее меню, — сказал на ходу Лэнг. — Кое-кто терпеть не может жареного.
VII
Баден-Баден
Следить одним глазом за дорогой, а вторым — за зеркалом заднего вида было непросто, но Герт справилась и с этим.