Перемены - читать онлайн книгу. Автор: Джим Батчер cтр.№ 67

Кровь, пролитая на этом столе, унесет с собой жизненные силы несчастного — прямиком в бездонный колодец энергии, контролируемый сейчас Зимней Королевой.

Краем глаза я заметил какое-то движение с противоположной стороны стола. Из тумана соткалась тень, которая почти сразу же приобрела очертания стройной женской фигуры в плаще с капюшоном. В том месте, где под капюшоном полагалось находиться глазам, плясали два зеленых свечных огонька.

В горле у меня пересохло.

— Королева Мэб? — выдавил я из себя только со второй попытки.

Тень исчезла. Негромкий женский смех послышался в тумане справа от меня, и я повернулся в ту сторону.

Позади меня, в каких-то шести дюймах раздался свирепый кошачий визг, и я едва не подпрыгнул от неожиданности. Я резко повернулся, не увидел ничего и снова услышал женский смех — на этот раз он исходил из тумана со всех сторон. Теперь в смехе было больше веселья.

— Вам ведь это нравится, да? — произнес я, стараясь унять сердцебиение. — Вы ведь сами об этом говорили, не так ли?

В камнях вокруг меня щебетали и шипели на неведомых языках десятки голосов. Я снова увидел издевательское мерцание зеленых глаз.

— У м-моего п-предложения ограниченный срок действия, — заявил я, стараясь говорить как можно спокойнее. — Это продиктовано обстоятельствами. Если вам лень пошевелить своей королевской задницей и принять его, я ухожу.

— А я ведь тебя предупреждала, — произнес у меня за спиной негромкий, спокойный голос, — чтобы ты не позволял ей заманить тебя сюда, крестник.

Я приложил все усилия, чтобы не взвизгнуть. Это было бы уже слишком недостойно чародея. Вместо этого я глубоко вздохнул и лишь затем повернулся, чтобы увидеть стоявшую в нескольких футах от меня Леанансидхе в плаще цвета последних мгновений перед наступлением ночи. Темно-синяя с лиловым отливом ткань скрывала ее полностью, только лицо белело под капюшоном. Зеленые кошачьи глаза были широко раскрыты, на лице застыло серьезное выражение.

— Но я здесь, — вполголоса заметил я.

Она кивнула.

Рядом с ней возникла вторая тень с горящими зелеными глазами. Королева Мэб, предположил я, мысленно отметив, что она на пару дюймов ниже моей крестной. Ну да, в местах вроде этого Мэб сама выбирает себе рост, гаргантюанский или лилипутский.

Предположительная Мэб шагнула ближе; тень продолжала скрывать ее несмотря на то, что она стояла теперь ближе ко мне, чем Леа. Глаза ее разгорелись еще ярче.

— Так много шрамов, — произнесла моя крестная, и голос ее чуть изменился, сделавшись холоднее, вывереннее. — Красивые у тебя шрамы. И телесные, и духовные.

Темная фигура ступила за один из упавших камней, а вышла уже из-за другого, с противоположной стороны круга.

— Да, — произнес ледяной голос, исходивший из губ Леанансидхе. — С этим вполне можно работать.

Я поежился. Ну, вообще-то здесь стоял холод, а я сидел на столе нагишом. Я перевел взгляд с темной фигуры на мою крестную и обратно.

— Вам все еще нужен переводчик? — поинтересовался я.

— Ради твоего же блага, — произнес ледяной голос. Темная фигура зашла за следующий менгир и появилась на макушке другого. Перемещалась она по часовой стрелке.

Мэб замыкала меня в круг.

— К-какого черта? — не понял я.

С губ Леанансидхе сорвался холодный смешок.

— Боюсь, чародей мой, беседа эта быстро сделается затруднительной, если ты будешь то и дело падать на колени, визжа от боли и пытаясь остановить кровь из ушей.

— Угу… Но почему? — спросил я. — Почему ваш голос должен причинить мне боль?

— Потому что она во гневе, — отвечала Леанансидхе своим обычным голосом. — Потому что ее голос — часть ее силы, а гнев ее слишком велик, чтобы она пыталась себя сдерживать.

Я поежился. Пару лет назад Мэб бросила мне пару слов, и реакция моя была в точности такой, как описала моя крестная. Такая неосторожность могла бы стоить мне нескольких драгоценных минут.

— Гнев? — переспросил я. — Что ее прогневило?

Темная фигура издала раздраженное шипение — звук, от которого я съежился как от удара хлыста. Моя крестная поспешно отпрянула в сторону, потом выпрямилась, и я увидел на ее шее набухающий кровью порез.

Моя крестная склонила голову перед Мэб, и из губ ее снова послышался ледяной голос.

— Не моей фрейлине высказывать свои суждения обо мне или говорить от моего имени по своему разумению.

Леа снова склонила голову перед Мэб; на лице ее не промелькнуло ни злости, ни боли. Мэб снова переместилась от камня к камню, не пересекая круга. Она проделывала это не в первый раз; мне полагалось бы уже привыкнуть. Но как-то не получалось. С каждым ее перемещением в голову лезли мысли о том, с какой легкостью она может оказаться у меня за спиной и сотворить со мной все, что захочет, — а я ничегошеньки не сумею этому противопоставить.

— Существуют древние обязательства, которые должно уважать. — Голос Мэб звучал сухо, я бы даже сказал, официально. — Слова, которые должно произнести. Ритуалы, которые должно соблюсти. Излагай свое желание, смертный.

Вот теперь меня уже и впрямь трясло от холода. Я зябко охватил себя руками и сжался в комок. Помогало плохо.

— Силы, — произнес я.

Темная фигура застыла на месте и обратила свой взгляд на меня. Пылающие зеленые глаза чуть повернулись, словно Мэб склонила голову набок.

— Объясни зачем.

Я изо всех сил старался не лязгать зубами.

— Мое тело серьезно искалечено, а мне нужно биться с Красной Коллегией.

— Ты это проделывал уже, и не раз.

— На сей раз мне предстоит биться с ними со всеми, — сказал я. — С Красным Королем и его ближайшим окружением.

Глаза разгорелись еще ярче.

— Объясни зачем.

Я судорожно сглотнул.

— Они похитили мою дочь.

Темная фигура повела плечами, и ее бестелесный голос вздохнул — как мне показалось, от удовольствия.

— Аххх… Да. Не ради своей жизни. Ради твоего ребенка. Ради любви.

Я резко кивнул.

— Столько всего жуткого делается во имя любви, — продолжал голос Мэб. — Ради любви мужчины готовы других в клочья порвать, особенно соперников. Ради любви даже мирный человек идет на войну. Ради любви человек готов расстаться даже с собственной жизнью, и делает это с радостью. — Теперь она шла нормально, по земле, но даже это получалось у нее с какой-то нечеловеческой легкостью, заставлявшей усомниться в том, что под плащом вообще кто-то есть. — Тебе известна моя цена, смертный. Огласи ее.

— Вы хотите, чтобы я стал Зимним Рыцарем, — прошептал я.

В ответе ее явственно слышался смех, одновременно и веселый, и ледяной.