Рыжие псы войны - читать онлайн книгу. Автор: Эльдар Сафин cтр.№ 5

Империя раздавлена — так зачем жить ему? В этом нет ни смысла, ни чести. Нет жизни без императора — да будут к его душе милостивы Дегеррай и Светлый Владыка. Нет жизни без отца и Боры, без несносного Тори.

Айн улыбнулся. Этот выход был настолько простым, легким и понятным, настолько естественным и логичным, что ему было даже не страшно. Руки сами разжались — и на короткое время мальчик остался балансировать на сухой и шершавой черепице купола.

А затем он увидел внизу, между стеной Цитадели и зданием ратуши всадника, пришпоривающего коня. С губ благородного животного стекала кровавая пена, бока ходили ходуном, но наездник не думал о жизни скакуна.

Наездник скрылся из виду, но за мгновения, в которые он проскакал те полсотни локтей, на которых его было видно, мальчик узнал во всаднике отца. И тут же внутри вскипела жажда жизни, руки судорожно вцепились в шпиль, а в сердце забрезжила надежда.

Не может такого быть, чтобы отец — великий человек, умнейший и талантливейший — не смог придумать выход из ситуации! Он не бросил бы свои войска без причины, не оставил бы правителя умирать в одиночестве! Может, то магическое облако создано кем-то из своих? Может, оно скрыло и вывело императора — да живет он вечно?

И тогда понятно, почему военачальник здесь — он приехал за сыном, которого вывезет в тайное место, из которого они попробуют остановить захватчиков и вернуть страну к обычной жизни.

Айн чувствовал глубоко в душе, что цепляется за соломинку, что все эти мысли наивны и глупы, но он старался не думать, потерять способность трезво оценивать происходящее.

Он скользнул вниз по куполу, зацепился за небольшое слуховое окошко, протиснулся внутрь. Полуослепший, пробежал полтора десятка шагов по захламленному чердаку — и запнулся о порог, покатившись кубарем по узкой винтовой лестнице.

На короткое время он потерял сознание, а когда пришел в себя, то почувствовал, что с лицом что-то не так: во рту было много слюны и — судя по вкусу — крови, сам рот не закрывался.

Айн тыльной — более чистой — стороной ладони прикоснулся к левой щеке и почувствовал там теплую, уже слегка липкую кровь.

Он рассадил щеку и скулу, вывихнул челюсть и потерял сознание! То-то повеселится потом, когда закончится это безумие, отец! Сам-то он наверняка вышел из всех сражений как обычно — без единой царапины! А сын умудрился, сидя с женщинами и детьми, получить такие раны…

Голова кружилась, в ней словно били колокола, ноги путались, из раззявленного рта на одежду капала кровавая слюна.

Айн торопился вниз по казавшейся бесконечной лестнице.

Только бы не разминуться с отцом!

До зала, где находились не прошедшие испытания дверью, осталось немного, когда снизу донесся громкий стук — это захлопнули дверцу, ведущую на лестницу. Прибавив скорости, Айн вновь споткнулся и через пару мгновений ткнулся лицом в закрытую створку.

Все тело ломило, руки и ноги отказывались подчиняться.

«Спина, что-то с ней», — мелькнуло в голове.

Но это было неважно. Потому что через щель в дверях Айн увидел, что в приемной зале стоят на коленях, склонив головы вниз, женщины, дети и старики, а между ними ходит отец.

Впервые в жизни Айн видел отца таким — грязным, запыленным, в порванной одежде. Он немного подволакивал правую ногу, а левой рукой придерживал себя за бок — там сочилась кровь. В правой у него был меч, и он время от времени взмахивал им — как показалось Айну, в опасной близости от людей, хотя видно было не очень хорошо.

И еще он говорил.

— Мы проиграли, — хрипло, почти каркая, вещал отец. — Император — да будет путь его в загробном мире легок — мертв. Я видел, что делал противник с нашими женщинами и детьми в захваченных провинциях. Они разматывали кишки у еще живых людей, некоторые из них заставляли женщин готовить своих детей им в пищу. Пытки, издевательства, насилие. С врагом идут людоеды и орки, что не видят в нас ни противников, ни даже рабов. Я не могу защитить вас от смерти, но я могу защитить вас от встречи с ними.

И тут Айн понял. Отец взмахивал не «в близости» — он вонзал лезвие меча в людей. Своими руками лучший военачальник умирающей Империи убивал женщин, детей и стариков — а они просто стояли на коленях и молились Светлому Владыке и Дегерраю.

Айн должен был быть там, среди них, с опущенном головой!

Эта мысль показалась единственно правильной: все, что делает отец, — мудро или хотя бы правильно, так получалось всегда, и каждый раз, когда Айн еще в детстве хоть на секунду позволял себе усомниться и поступках родителя, он почти сразу понимал, что заблуждался.

И в этот раз первый полководец наверняка прав.

Отец подошел ближе, и Айн увидел, что лицо военачальника искажено от душевной боли, по щекам текут слезы, образуя на пыльном лице две дорожки. Но рука отца была точна — один удар давал одну смерть, никто не успевал даже вскрикнуть. Прямо перед Айном сидел смутно знакомый поваренок лет десяти. В отличие от остальных он ждал смерти с открытыми глазами и шептал не молитву. «Мама, мама, — читалось по его губам. — Мама, мама, мама…»

Меч вонзился в него сзади, и неожиданно поваренок улыбнулся, закрывая глаза навек. Айн понял, что ожидание смерти было гораздо мучительнее, чем она сама. Он видел, как перед ним умирали люди — отец шел, почти не сбавляя шаг, и каждый его удар отнимал жизнь.

Кто-то зарыдал вдалеке — громко, навзрыд, судя по голосу — старик.

На него зашептали — и он почти умолк, только изредка всхлипывая.

Происходящее было страшно — и при этом торжественно, мрачно — и одновременно невыразимо правильно и логично.

Айн должен был быть там, обязан, но он неуклюже лежал перед запертой дверью, размазавшись щекой по сомкнутым створкам. Он не мог говорить — вывихнутая челюсть не позволяла даже хрипеть, только шептать и сипеть.

Не мог двигаться — на каждую попытку что-то в спине отзывалось тупой болью.

Еще он не мог перестать смотреть на то, как отец шагает между рядами людей. Теперь тот шел так, что убиваемые видели его до последнего мгновения, и никто, ни один не заорал, не вскрикнул, не отшатнулся.

«Великая Империя, — мелькнула мысль у Айна. — Это войдет в легенды».

Тем временем отец закончил свой страшный обход.

Он стоял в дальнем конце залы, прислонившись к мраморной колонне, и тяжело дышал. На полу сплошным страшным ковром лежали окровавленные тела тех, кого он не смог спасти от смерти — но смог защитить от издевательств и пыток.

А затем отец Айна повернулся к трону, преклонил колено, поцеловал холодный блестящий пол и вонзил меч себе в живот. В отличие от остальных он умер не сразу. Словно наказывая себя за то, что не смог сохранить тех, кто доверил ему свои жизни, отец дрожащими руками вел острейший меч вниз, вспарывая собственное чрево.